Позолоченные латунные кости - Кук Глен Чарльз - Страница 73

Я чуть было не засмеялся. А потом выяснил, что могу и ошибаться.

Когда мы оделись, я сказал:

— У нас так и не было шанса поговорить о том, что ты выяснила, когда навестила Барата. И молодежь.

— Ничего полезного. Возможно, кто-то использовал их имена, но сами они не выступали под этими именами.

Ее жизнерадостность немедленно испарилась.

— Барат сказал, что собирается проверить кое-какие семейные легенды.

— Он проверил. Хотя это, скорее, слухи. Дескать, некоторые старики на самом деле не лежат в своих гробах, когда гробы закапывают в землю. Единственный способ убедиться в этом — выкопать их.

— Не думаю, что дело до такого дойдет.

Я передвинулся, чтобы встать за ее спиной, и притянул ее к своей груди.

— Что с тобой?

Никаких уверток.

— Я повидалась и с бабушкой тоже.

— Теневой Пращницей?

— Она желает нам всего самого лучшего. Мне и тебе, нам вместе.

Это было неожиданно.

— Она знает?

— Похоже, все знают. Я точно не знаю, откуда.

Она прижалась ко мне спиной и скрестила перед собой мои руки.

— Это проблема?

Она слегка оживилась.

— Вообще-то это гора с плеч. Я беспокоилась о том, как обрушить на всех новости.

— Тогда в чем же проблема?

— На бабушку очень давят, чтобы она использовала свое влияние и заставила мне отступиться от дела.

— Вот как? Ты должна остановиться? Ты можешь. Все в порядке. Но я не отступлюсь.

— И я тоже. И моя бабушка.

— Тогда что же?..

— Моя бабушка Констанс чувствовала себя обязанной передать мне страстные мольбы своего класса. Она решила, что она на нашей стороне, только после того, как я описала рисунки Птицы и Пенни. Возможно, она заглянет сюда, чтобы посмотреть на рисунки повнимательнее. Она не объяснила, но это явно старая семейная история. Вероятно, связанная с той, что на уме у Барата.

Сейчас она казалась в моих объятиях маленькой, как испуганная юная девочка.

— То, что мы делаем, в конце концов может так же сильно изменить город, как его изменила война.

— Каким образом?

— Не знаю. Я не отношусь к посвященным людям, варящимся в тревожном котле. Но я чувствую, как снаружи притаились перемены, готовые к прыжку. Почему бы нам не забыть обо всех делах, которые, как я сказала, нужно сделать, и не вернуться в постель? В данный момент я была бы намного счастливее, если бы в мире были только ты и я.

— Это искусительно. Но ты же знаешь, что Синдж войдет как раз когда…

Синдж появилась рано и, как обычно, без стука.

— Хорошо. Мне не надо поливать тебя холодной водой.

Так начался рабочий день.

97

Когда мы спустились по лестнице, Дин был в ослепительно хорошем настроении.

— Разве ты не видишь, что льет дождь? — проворчал я.

— Разве это не чудесно? Нам так нужен был дождик!

Он продолжал говорить о том, как после будет пахнуть свежий воздух.

Дин что, не понимает, что влажность может быть пыткой?

Страфа налила в кружки нечто, не являющееся чаем. Оно пахло бесподобно восхитительно.

— Явно вкусно, — сказал я, — но я бы не стал выходить за рамки своих обычных привычек.

— Я пытался готовить по рецепту, — ответил Дин, — но, думаю, что-то упустил.

— Это новинка, — заявила Страфа. — Крепкий черный чай Дина прекрасен, здоровая ежедневная диета.

Мы с Дином искоса посмотрели на нее, с трудом припоминая, что в ее словах нет необходимости читать между строк.

К кухонным дверям подошла Синдж.

— Ты что-нибудь видела? — спросила Страфа.

— Дождь. Снаружи ни души. Похоже, всех смыло вместе с отбросами.

Будучи натренированным сыщиком — хотя и домашней выучки, — я сыскал кое-что странное.

— Что происходит? — спросил я.

— Когда мы отправились в постель, — ответила Страфа, — появились Дворцовая Охрана и Гражданская Стража. Генерал Блок хотел войти. Мы не обратили на него внимания.

— Через глазок я никого не увидела, поэтому вышла, чтобы проверить, — сказала Синдж.

Она была мокрая. Вскоре от нее начнет разить.

— Они исчезли. Все до последнего человека. Не осталось ни одного наблюдателя. Крысоженщины сказали, что все они пришли в страшное возбуждение и ринулись куда-то, едва рассвело.

Что-то было не так. Шайка Блока не передумала бы так внезапно.

До меня дошла странная взаимосвязь.

— Что мы сделали, когда выбрались отсюда прошлой ночью?

Страфа засмеялась.

— Мы зря потратили время, которое могли бы использовать на то, чтобы узнать друг друга. И выставили себя трусишками-котами.

— И рассказали всем, кто согласен был слушать, что Покойник и в самом деле спит.

Синдж задохнулась.

— Если бы он не спал, мы бы не бежали, — сказала она.

— Именно. Где Морли и Белинда? Почему они еще не вернулись?

Страфа пробормотала что-то, смахивавшее на «о-ёй».

Потянулась, сжала мою руку и сказала:

— Я поищу их.

— Ты промокнешь до костей, — предупредила Синдж.

— Тогда я полечу голой.

Мы все уставились на нее.

— Да бросьте, люди. Я тоже умею шутить. Здесь где-то должна быть непромокаемая одежда на случай дождя. Дорогой, ты проверишь соляные линии. На случай, если мы перехитрили самих себя.

Она быстро направилась прочь.

Дин пошел и выкопал для нее непромокаемую одежду.

— Мы, возможно, отмочили большую глупость, да? — спросила Синдж.

— Не знаю, насколько «мы» здесь применимо к кому-нибудь, кроме меня и Страфы. Но я и вправду думаю, что нас надули.

Дин вернулся.

— Ты купил еще соли, Дин?

Я попусту тратил слова. Он уже закопался в шкаф. И вынырнул оттуда с десятифунтовым мешком соли. Он не тратил слов понапрасну, увещевая меня быть бережливым.

Синдж держалась рядом со мной, помогая мне с солью. При виде подвала она начала говорить сама с собой. Потом обратилась ко мне:

— Как только все утрясется, я позабочусь о запасах.

— А мы можем себе это позволить?

— Ежегодный подарок для Дома Толозана появится на следующей неделе. Я не снимала оттуда денег с тех пор, как стала управлять твоими финансами.

Я не понял, что она имеет в виду.

— А что такое Дом Толозана?

— Это то, куда я вкладываю подарки, которые ты получаешь от своей бывшей подружки-вампира.

А.

Кейен Кронк. Первая женщина, в которую я влюбился и с которой сблизился достаточно, чтобы к ней прикоснуться. Морли и я спасли ее от вампиров в Кантарде, когда все еще бушевала война. Для Тейтов. Двое из которых, Тинни и Роза, следовали за нами по пятам. Вчера и завтра, когда Кейен была потеряна и Тинни начала казаться чем-то большим, нежели неописуемо сексуальной, но недосягаемой кузиной моего приятеля Денни.

— Ты все еще здесь, Гаррет?

— Я не думал о Кейен годами.

— Она о тебе думает. Она все еще посылает подарки, как и обещала.

Благодаря мне она унаследовала баснословное состояние. Ее первым подарком было помочь мне купить дом и реконструировать его вокруг Покойника.

— Ты можешь проверить, кто там у дверей? — спросила Синдж.

Я ничего не слышал, но все же подошел.

Кайра Тейт. Она выглядела, как утонувшая крыса из присловья.

— Мой зонтик сдуло.

Синдж появилась с огромным полотенцем. Интересно, когда мы его приобрели.

— Вообще-то я не знаю, почему я вышла в такую погоду, — сказала Кайра. — Если не считать того, что мы вас любим.

— Давай отведем тебя на кухню, где можно будет тебя согреть.

Проворная, как всегда, Синдж уже двигалась в ту сторону.

К тому времени как Кайра и я появились на кухне, она успела налить горячего чаю, а Дин принес из своего тайника печенье.

Я поставил все это перед девушкой и спросил:

— Итак, почему ты вышла в такую погоду?

— Все как обычно, а в придачу я вспомнила, где видела эту женщину раньше.

— Какую?

— Ту, что на рисунках Пенни. Я видела ее. Но только один раз. Это было на вечеринке на Холме. Мне было одиннадцать лет. Нашу семью пригласили потому, что мы входили в какое-то объединение, в которое входили и люди, дававшие вечеринку. В группу, которая получила только что огромный заказ от армии. Все собирались стать намного богаче. Девушку звали Джейн… как-то там. Ей было только шестнадцать, но она уже была чьей-то любовницей. Она была так ужасна, что девочки, водившиеся с ней, стеснялись этого. Больше я никогда ее не встречала. И никогда больше ничего о ней не слышала. Наверное, потому, что Холм не очень-то общается с людьми, которые занимаются чем-то по-настоящему созидательным.