Безрассудная девственница - Парнелл Андреа - Страница 48

— Согрей меня, — попросила Глория, вытягиваясь на пушистой шкуре.

Куэйд смотрел и смотрел и не мог от нее оторваться, а Глория повернулась на бок, слегка согнула колени и подложила под голову руку, гордо выпятив вперед крепкие груди. Он не мог пошевелиться, и, хотя не произнес ни слова, его взгляд все сказал Глории.

— Вот так, — он ласково повернул ее на живот, открыв для себя соблазнительные линии спины.

Глория хотела сказать, что ей уже не холодно и внутри у нее полыхает костер гораздо более жаркий, чем тот, что он развел в пещере, но она промолчала. Она уже поняла, что огонь может быть во взгляде, в ласковом прикосновении и даже в слове. Больше всего ей нравилось, когда он касался ее. Ей казалось, будто раскалывается пышущая жаром звезда и выливает свое содержимое ей на кожу, и она, закрыв глаза, отдалась его рукам, которые нежно массировали ее ступни и пятки, а потом поднялись выше к лодыжкам и коленям.

— Мне это нравится, — лениво промурлыкала Глория.

А он ласкал и ласкал ее, подчиняясь ритму дождя и ветра. Время от времени вспыхивали молнии, ослепляя Глорию вспышками серебряного света. Глория постанывала от удовольствия и, когда он отпустил ее колени, приподнялась, чтобы он мог приняться за ее бедра, а он взялся за руки и плечи, и она обиженно нахмурилась.

Куэйд нежно улыбнулся ей.

— Глория Уоррен, ты ужасно испорченная девушка.

— Ну да, если ты меня сам развращаешь, — не замедлила она с ответом, но не подняла головы.

Она слабо стонала, пока он разогревал ей спину, однако гораздо больше ей понравилось, когда он стал растирать ей ягодицы и бедра. Стоило ему только сказать, чтобы она повернулась на спину, как она, радостно пробормотав что-то малопонятное, с готовностью подчинилась ему.

— Глория, моя прекрасная Глория, — не удержался Куэйд, с жадностью оглядывая ее всю от маленьких пальчиков на ногах до черного облака волос, прикрывавших ей плечи и груди.

Глаза у нее зажглись огнем, когда она заметила его восторг. Нет, она не ведьма. Это он ясно видел. В Сили-Гроув ошиблись на ее счет. Она — богиня, спустившаяся на землю на солнечном луче, и, не будь они дураками, они молились бы не нее, как он собирается молиться всю оставшуюся жизнь.

— Я согрелась, — сказала она, прервав его размышления, и вытянула руки, приглашая его присоединиться к ней.

— Нет, нет. Пока нет.

Когда обрушивающийся на них ливень помешал им соединиться, Куэйд счел это за предостережение и решил не давать воли своим чувствам. В ее состоянии она не может поручиться за свои поступки, что бы она ни говорила. Он же хотел отдать ей всю свою любовь, но при этом знать, что ни один из них никогда не пожалеет о случившемся. Опустив глаза, он взял в руки крошечную ступню и, поставив ее себе на колено, принялся растирать.

Глория вырвалась из его рук.

— У тебя мокрые штаны, — ласково проговорила она. — И холодные, а я не хочу опять замерзнуть, — она встала на колени и потянулась за шнурками. — Сними их. Я тебя согрею.

Куэйд поймал ее руки и прижал к своей груди.

— Нет, Глория, — задыхаясь, сказал он. — Ты сама не знаешь, чего хочешь.

Она медленно покачала головой и придвинулась к нему, так что их колени соприкоснулись и кончики ее грудей уперлись ему в грудь.

— Знаю, — прошептала она. — Не отказывай мне, Куэйд, — она подняла к нему молящее лицо. — Я потеряла все, что имело для меня смысл, кроме тебя. Только ты один остался. Если ты любишь меня так, как говоришь, не отказывай мне в своей любви.

В ответ он жадно поцеловал ее, отбросив последние сомнения, потом положил руки ей на плечи и позволил развязать шнурки, после чего торопливо стащил с себя кожаные штаны и отбросил их в сторону. Ощущая некоторую неловкость, он быстро лег на живот, покорно отдавшись на волю ее рук.

— Я буду любоваться тобой всю ночь, — сказала она, дотрагиваясь до его ноги.

— Ты скоро поймешь, что не права, — возразил Куэйд, принимая ее ласковые прикосновения.

Глория рассмеялась и передвинула пальчики с колена на бедро.

— Пока я не вижу ничего такого, что бы мне не нравилось.

В отличие от Куэйда, она смело промассировала ему ягодицы и перешла с правой ноги на левую.

Она стояла на коленях возле него, касаясь шелковистыми волосами его кожи, гладя ему руки и внимательно разглядывая мощные бицепсы. Куэйд только вздыхал от удовольствия и, постепенно расслабившись, чуть не заснул, однако его глаза моментально открылись, когда Глория легонько скользнула и улеглась на него всей тяжестью своего прекрасного тела, продолжая гладить ему спину. Куэйд стонал от невыразимого наслаждения.

— Проклятье! — крикнул он, извиваясь, — Глория! Ты меня мучаешь.

— Это чтобы ты не ускользнул от меня, — заявила Глория.

Он задыхался и стучал кулаками по шкуре, потому что с каждым ее движением находил в себе все меньше сил бороться с ее натиском. Не сопротивляясь больше, он повернулся под ней, так что она чуть не свалилась.

Теперь она сидела на нем, упершись руками ему в грудь и не отрывая глаз от того органа, который отличает мужчину и который она разглядывала с видимым наслаждением.

— Куэйд, Куэйд, — шептала она, трогая его двумя пальчиками и впитывая в себя исходивший от него жар и нежность.

— Я люблю тебя, Глория, — проговорил Куэйд, легко обхватывая ладонями ее талию.

Помедлив немного, он взял в ладони ее груди, и Глория глубоко вздохнула.

— Больше мне ничего не надо, — сказала она, — только твоя любовь. А ты возьми мою.

Она вскрикнула, словно его прикосновения жгли ее, и заерзала, щекоча ему ладони мигом затвердевшими сосками.

Не в силах устоять, Куэйд зажал их в пальцах и погладил.

— Если тебе так мало надо, я с легкостью обеспечу тебя счастьем на всю жизнь.

Глория затрепетала и, прислушиваясь к новым для себя ощущениям, встряхнула волосами, которые прошуршали словно шелк, подхваченный порывом ветра.

— Для меня совсем немало заполучить твою любовь, — еле слышно выдохнула она.

Он улыбнулся и, обняв, притянул ее к себе, а она просунула руки ему под шею и, найдя кожаный шнурок, стягивавший ему волосы, развязала его.

Положив ей руки на ягодицы, Куэйд крепко прижал ее к себе, отчего она тихо охнула.

— Глория, Глория, — скрипнул он зубами, когда она заерзала на нем — Очень уж ты похотлива для невинной девицы.

— Мммм, — промурлыкала она. — Что ж ты медлишь? — ее глаза вспыхнули. — Сделай меня женщиной, — попросила она.

— Как вам угодно.

Не сдерживая больше дрожь, охватившую его, он взял в ладони ее лицо и приблизил ее губы к своим, полыхавшим огнем. Но Глория не отступила перед ним и встретила его с жаром, еще больше разжегшим в нем пожар страсти. Он оторвался от нее только тогда, когда понял, что ей нечем дышать, а она прижалась щекой к его щеке и зашептала ему на ухо все известные ей слова нежности и любви.

Куэйд еще раз поцеловал ее долгим поцелуем, а потом, словно она была невесомой, поднял ее и скользнул вниз, чтобы прижаться голодным ртом к ее груди.

У нее вырвался крик, когда она почувствовала, как он всасывает ее сосок, и трепет пробежал по ее телу, словно глубоко внутри у нее расцветал огненный цветок. Ей казалось, что она лежит под полуденным солнцем, а не в темной и сырой пещере.

Его прикосновения жгли ее, но как она ни крутилась и ни вертелась, он не давал ей дотянуться до опалившей ей колени плоти, и ей показалось, что она может умереть от желания, о чем не замедлила ему сообщить. Куэйд ласково попенял ей за нетерпение и ловко перекатился вместе с ней, так что она оказалась внизу.

— Все в свое время, любовь моя, — прошептал он.

— Нет, не могу.

Глаза у нее горели огнем, и ее ногти впивались ему в спину, требуя, чтоб он перестал медлить.

— Позволь мне преподать тебе урок послушания, — прошептал он и, встретив ее недовольный взгляд, улыбнулся. — Любимая, это будет восхитительный урок.

— Что ж, бери меня в ученицы, — согласилась Глория.