Прядильщики. Магические приключения девочки Лизы и ее брата Патрика - Оливер Лорен - Страница 3

Весь вечер Лиза старалась вспомнить, что рассказывала ей Анна о прядильщиках. Она даже собиралась спросить у матери номер телефона Анны, но в последний момент раздумала это делать. Вдруг Анна занята чем?то очень Важным и рассердится, если Лиза позвонит ей? А еще хуже, если она вообще не вспомнит, кто такая Лиза.

Вместо этого девочка взяла тетрадь и стала делать заметки – для себя самой, – которые назвала: «Все, что я знаю о Прядильщиках и их привычках».

Прядильщики не похожи на обычных пауков. У них, правда, тоже восемь лапок, но на их концах – маленькие человеческие руки. Еще у них только два глаза, тоже как у людей, но эти глаза огромные и полукруглые и способны видеть даже в полной темноте. Кроме того, хотя прядильщики обычно бывают размером с еловую шишку, они легко могут раздуваться и тогда становятся как домашняя кошка или даже еще больше. Самые большие прядильщики бывают размером с легковую машину, и у них огромный рот с сотней зубов, а каждый зуб – острый, как змеиный клык.

Лиза не знала, что прядильщики делают с похищенными ими душами. Анна клялась, что тоже не знает этого, только Лиза ей не поверила – Анна всегда бледнела, когда Лиза заводила разговор на эту тему. Лизе тогда казалось, что кто?то воткнул иголку в подбородок Анны и выкачал через нее всю краску с ее лица.

Лиза знала, что уничтожить прядильщика практически невозможно. Кажется, его нельзя убить даже щеткой.

Она не знала, можно ли вообще каким?то способом сделать это.

И это ужасно пугало ее.

В тот вечер Лиза умылась, надела пижаму и почистила зубы, стараясь при этом держаться как можно дальше от Лже?Патрика, который тщательно чистил свои зубы рядом (еще одно отличие от настоящего Патрика, который терпеть не мог чистить зубы и придумывал разные трюки, чтобы не делать этого).

Оба они – и Лиза, и Лже?Патрик – старательно делали вид, что ничего не произошло, что все нормально. Эту игру они вели по молчаливому согласию. Лиза прикидывалась, что она не в курсе того, что Патрик на самом деле не Патрик, а Патрик прикидывался самим собой и изображал, что верит тому, что Лиза принимает его за настоящего Патрика. Это была трудная игра, но, к счастью, Лиза умела играть со своим братом в самые разные игры.

– Ты расскажешь мне сказку? – спросил Лже?Патрик точь?в?точь, как сделал бы это настоящий Патрик, когда они закончили чистить зубы и поставили зубные щетки на место, рядом друг с другом. При этом Лиза тщательно проследила за тем, чтобы ее щетка ни в коем случае не прикасалась к щетке Лже?Патрика.

– Не сегодня, – ответила Лиза, стараясь говорить своим обычным тоном. Вообще?то, Лиза часто тайком приходила в комнату Патрика, чтобы рассказать ему на ночь какую?нибудь историю.

– А почему? – спросил самозванец, глядя на Лизу пустыми глазами.

Лиза все прекрасно понимала. Он пытается заманить ее в свою спальню, где ее уже будут поджидать прядильщики – сотни прядильщиков, – чтобы украсть душу, как только она прикроет глаза.

– Сегодня я очень устала, – сказала Лиза. – Может быть, завтра вечером расскажу.

– Хорошо, – пожал плечами Лже?Патрик, и его глаза сердито блеснули. – Я все равно не хочу слушать твои сказки?рассказки.

Лиза вспомнила послание, которое Лже?Патрик написал сегодня кукурузными хлопьями: «Я ненавижу тебя». Вспомнила она и про их вчерашнюю ссору, после которой настоящий Патрик забыл произнести Заклинание Щетки. Нет, что ни говори, а виновата в этом, прежде всего, она сама.

Подумать только, лишь вчера Патрик – настоящий, разумеется, – прибежал к ней, весело смеясь, держа в своих грязных пухлых ладонях маленького розового тритона (где он только поймал его?), и спросил, нельзя ли им вдвоем держать его как домашнего любимца? Вспомнив об этом, Лиза еще сильнее возненавидела прядильщиков – так сильно, что ей пришлось схватиться за край фарфоровой раковины, чтобы сдержаться.

Она дождалась, пока Лже?Патрик ушел в свою спальню и закрыл за собой дверь. Затем, не утруждая себя тем, чтобы натянуть носки, сунула ноги в свои любимые тапочки и начала осторожно спускаться в гостиную по широким, покрытым ковром ступеням. Задержалась ненадолго, услышав приглушенные голоса, доносящиеся из спальни родителей.

– Все будет хорошо, – разобрала Лиза слова отца.

– Теперь тебе потребуются новые очки, – это был уже голос матери. – А осенью Лизе нужно ставить новые брекеты. Так мы никогда не залатаем течь в подвале…

Лиза прошла через кухню в маленькую кладовку, где ее родители хранили рулоны туалетной бумаги, бутылочки с кетчупом и моющими средствами. Лизе нужно было придумать План, и она так погрузилась в размышления, что забыла о предательской скрипучей половице рядом со столиком.

Половица громко скрипнула. Девочка замерла. Ее родители замолчали, затем дверь их спальни отворилась, и в коридоре показался голубой треугольник света.

– Лиза, – раздался голос матери. – Это ты?

Лиза покорно вышла на свет, держа в руках щетку.

– Что, скажи на милость, ты здесь делаешь? – спросила миссис Эльстон. – Почему ты не в постели?

Она стояла в дверном проеме спальни, между бровей матери пролегла темная морщинка, напоминающая восклицательный знак. Этот восклицательный знак Лиза видела довольно часто и даже могла представить себе слова, которые написаны перед ним: «Лиза, прошу тебя! Хоть на секунду оставь меня в покое! Ты меня с ума сведешь!» Да, восклицательный знак стоял именно после этих слов.

За спиной матери возвышался отец Лизы с книгой, которую он держал перед собой на расстоянии вытянутой руки, потому что до сих пор не смог найти свои очки для чтения, и продолжал твердить, что не могли же они сами вот так взять и уйти.

Лиза глубоко вздохнула. Родители постоянно говорили ей, что лгать нехорошо, и потому ответила правду.

– Иду искать Патрика.

– Патрика? Что это значит? Разве он не в постели?

– В постели тот, кто выдает себя за Патрика, – пояснила Лиза. – А я иду искать настоящего Патрика.

– Прошу тебя, Лиза, – сказала миссис Эльстон, протирая глаза. – Умоляю, прекрати. Ты давно должна быть в постели. Положи щетку туда, откуда взяла, и отправляйся в свою комнату.

– Мне нужна щетка, – объяснила девочка. Ей не хотелось расстраивать свою мать, но было бы крайне неосторожно затевать поход против прядильщиков, не имея в руках хотя бы щетки, чтобы отпугивать их, а Лиза была девочкой разумной и очень практичной. – Прядильщики боятся метел. Они не подойдут ко мне, когда увидят, что я со щеткой. По крайней мере, я на это очень надеюсь.

По спине Лизы пробежал холодок. Да, она очень боялась, но тем не менее решительно сжимала в руке ручку щетки.

– Удильщики? – переспросила миссис Эльстон. Восклицательный знак между ее бровями затанцевал вверх и вниз. – О чем, позволь спросить, ты толкуешь? Какие еще удильщики?

– Не удильщики. Прядильщики, – последнее слово Лиза произнесла медленно, по слогам, чтобы мать, наконец, расслышала его. – Это такие существа, которые живут под землей. Они похитили Патрика.

Какое?то время миссис Эльстон молчала. Ее рот сжался в тонкую ниточку, и это напомнило Лизе о массе вещей – как одна, неприятных. О линованной тетради, в которой нужно писать в школе, линейках и бесконечных прямых коридорах, тоже школьных.

Затем лицо миссис Эльстон опало, словно проколотый воздушный шарик, и она утомленным тоном сказала:

– Лиза. Мы уже не раз говорили о твоих выдумках, не так ли?

Усталый тихий тон не обманул Лизу. Она знала, что за этим должно последовать, и, переминаясь с ноги на ногу, ответила:

– Д?да.

– И на чем же мы порешили?

Лиза подумала, что лучше бы мать кричала, чем говорила с ней так. В ее голосе ясно читалось: «С меня довольно».

– Мы договорились, что я не буду, – ответила Лиза.

– Не будешь что?

– Не буду выдумывать всякие глупые истории, – сказала Лиза и сглотнула. Она чувствовала себя униженной, пристыженной, уничтоженной. Она чувствовала себя как муравей, придавленный чьим?то огромным башмаком. Как ей хотелось, чтобы прямо сейчас, в эту секунду, здесь появилась Анна – влетела, распахнув дверь, с развевающимися от бега длинными светлыми волосами. Анна знает. Анна понимает.