Ранняя осень - Паркер Роберт Б. - Страница 35

— Что, простите? — Пэтти чуть вскинула голову.

— Мы можем хотя бы пять минут поговорить наедине? Она ненадолго замолчала, потом кивнула:

— Конечно, если вы настаиваете. Стивен? Ты...

— Конечно, дорогая, — быстро ответил он. — Если понадоблюсь, я буду в спальне.

Я еле удержался, чтобы не отпустить какую-нибудь колкость. Я прошел через комнату и встал возле нее. Отсюда Стивен не мог услышать наш разговор.

— Что вы делаете, мерзкое животное, — тихо прошипела Пэтти.

— Ничего. Просто говорю вам, что знаю о ваших ежемесячных путешествиях в нью-йоркский отель “Хилтон”, где вы трахаетесь с первым, кто подвернется под руку.

— Гнусный ублюдок, — все так же тихо прошипела Пэтти.

— Ага, — улыбнулся я. — Значит, поняли, что к чему?

Она покраснела и замолчала, не в силах вымолвить ни слова. Потом поднесла стакан к губам и сделала большой глоток бренди.

— Я уже имел беседу с вашим мужем, — продолжал я. — Для него у меня тоже нашлись подарки. Мы решили, что он не трогает Пола и оплачивает его счета, а я держу рот на замке. Вам же я предлагаю гораздо более выгодные условия: вы просто не трогаете Пола, а я держу рот на замке. Вам даже не придется ничего платить.

— А что за подарки вы приготовили Мэлу?

— Давайте лучше вернемся к нашим баранам, милочка.

— И все же?

— Это не ваши проблемы. Ваши проблемы в том, чтобы либо согласиться с тем, что я вам предлагаю, либо смириться с тем, что я сейчас пойду в спальню и немножко поболтаю с вашим диско-мальчиком.

— Не называйте его так. Его зовут Стивен.

— Так вы отстанете от Пола?

— От собственного сына?

— Именно. Ну так что?

— Что значит “отстанете”?

— Это значит позволите ему уехать учиться, проводить каникулы у меня или там, где ему захочется, не будете делать никаких попыток заявлять в суд свои права на него или заставлять его жить с вами или вашим мужем.

— О, Боже, и за все это вы не станете рассказывать о каком-то одном неблаговидном поступке?

— О ежемесячных неблаговидных поступках. О ежемесячных случайных связях — наугад, с кем попало. И возможно, еще и на почве психического расстройства. Я бы на вашем месте обратился к врачу. И еще. Если вы не сделаете то, что я говорю, вы не получите от своего мужа ни единого цента, ни алиментов, ничего.

— Как вы можете...

— Позвоните ему. Посмотрим, что он скажет.

Пэтти покосилась на телефон.

— Вот так вы и останетесь, — продолжал я. — Одна — одинешенька, позабыта-позаброшена. Ваш диско-Стив бросит вас тут же, как только узнает, что случилось.

— Это не психическое расстройство, — попыталась возразить Пэтти. — Если бы так делал мужчина, все бы считали, что это вполне нормально.

— Я бы не считал, но это уже другой вопрос. Я хочу спасти мальчишку и сделаю все, чтобы вырвать его у вас из рук. Так что либо вы согласитесь, либо останетесь доживать свои дни в нищете и одиночестве, как говорят в мыльных операх.

Она посмотрела на дверь спальни, куда ушел Стивен. Покосилась на телефон. Выглянула в окно. И медленно кивнула.

— Значит “да”? — спросил я.

Она снова кивнула.

— Я хочу услышать ответ.

— Да, — прошептала она, не отрывая взгляда от окна.

— Хорошо, — сказал я. — Можете звать Стивена и допивать бренди.

Я повернулся и зашагал к двери.

— Спенсер?

— Да.

— Так что же все-таки сделал Мэл?

Я покачал головой, вышел и закрыл за собой дверь.

Глава 33

Пол сидел верхом на распорке крыши и набивал последний ряд кедровой кровельной дранки. Он был без рубашки. На загорелом теле перекатывались упругие мышцы. Один за другим он вынимал изо рта гвозди и размашистыми движениями вколачивал их в дранку. На поясе висел все тот же передник, из кармашка которого он периодически вынимал сразу несколько гвоздей и сжимал их в зубах. Я стоял внизу и собирал верхний гребешок крыши. Когда он был готов, а Пол закончил последний ряд дранки, я забрался по лестнице наверх, поднял гребешок, и мы с Полом прибили его гвоздями к крыше, работая с двух сторон и сходясь к центру. Спины приятно согревало теплое осеннее солнце. На середине я сказал Полу:

— Ты вбиваешь последний гвоздь с этой стороны, а я с той.

Он кивнул, вынул изо рта гвоздь, установил его на место и тремя ударами вогнал по самую шляпку. Я вбил свой. Мы засунули оба молотка в его чехол. Я протянул руку. Пол пожал ее с самым серьезным видом. Я улыбнулся. Он рассмеялся.

— Готово, — подмигнул я.

— Снаружи, — уточнил Пол.

— Ладно, готово наполовину.

Мы спустились по лестнице — я первым, Пол следом — и уселись на крыльце старой хижины. Вечерело. Солнце медленно опускалось в озеро, то и дело пробиваясь сквозь облака.

— Никогда не думал, что мы его построим, — признался Пол.

— А что десять километров пробежишь, думал?

— Нет.

— А жим лежа семьдесят килограммов?

— Ну, ладно, ладно, — улыбнулся Пол. — Ладно, вы были правы. А я нет. Хотите устроить церемонию с награждением?

Я покачал головой. Выступивший на спинах пот потихоньку высыхал на легком ветру. На озере кто-то лихо скользил на лыжах за быстроходной моторкой. Из леса доносились голоса птиц. Воздух пропах свежеструганными досками.

Я пошел в хижину, вытащил из холодильника бутылку шампанского и достал из шкафчика два пластмассовых стаканчика. Бросил в кастрюлю немного льда и воткнул в него бутылку, чтобы не нагревалась. Потом вынес все это хозяйство на крыльцо и снова сел рядом с Полом.

— Что это? — спросил он.

— Шампанское.

— Никогда не пил шампанского, — покачал головой Пол. — Кроме того раза у Сюзан.

— Сейчас есть еще один повод. — Я открыл бутылку и наполнил стаканы.

— А я считал, что пробка должна хлопнуть и вылететь в воздух.

— Не стоит.

Пол сделал глоток и посмотрел на стакан.

— Я думал, оно послаще.

— Я тоже, когда первый раз попробовал. Но постепенно оно начинает нравиться все больше и больше.

Мы замолчали, потягивая шампанское. Пол допил до дна и снова наполнил стакан. Водный лыжник умчался прочь, и на озере опять стало тихо. Вокруг нового дома прыгали воробьи, ковыряя землю в поисках пищи.

— Когда мы завтра уезжаем? — спросил Пол.

— Рано. Не позднее половины девятого. В одиннадцать надо уже быть у Сюзан.

— Сколько ехать до школы?

— Восемь часов.

— Ас чего это Сюзан решила тоже поехать?

— Мы отвезем тебя, а потом пару дней отдохнем вместе в Гудзонской Долине.

Ветер утих. Солнце уже почти скрылось за горизонтом. Наступали тихие, прозрачные сумерки.

— Мне придется жить еще с кем-то в комнате?

— Только первый год.

— А когда я смогу приехать домой? Ну, обратно к вам?

— На любые выходные, — ответил я. — Но я бы на твоем месте немного пожил там, чтобы осмотреться. Нужно пообвыкнуть, прежде чем приезжать домой. Никогда не сможешь там спокойно жить, если единственной целью будет поскорее уехать.

Пол кивнул. Темнело. Бутылка опустела.

— А там лучше, чем в Графтоне.

— Да?

— Все всех знают и танцевать умеют здорово.

— Не все, — возразил я. — Некоторые. Некоторые будут танцевать лучше, чем ты. Придется догонять. Но ты справишься. Смотри, что ты успел за одно лето.

— Только что догонять никого не приходилось.

— Приходилось.

— Кого?

— Не “кого”, а “что” — Жизнь.

Деревья словно срослись в вечерних сумерках. Загудели комары. Со всех сторон нас окружала сплошная стена леса. Мы были одни в целом мире. Дом построен, бутылка шампанского пуста. Становилось прохладно.

— Пойдем в дом, — предложил я. — Поужинаем.

— Хорошо, — кивнул Пол. Голос немного дрожал. Я открыл дверь хижины и увидел, что у него на щеках слезы. Он даже не думал вытирать их. Я обнял его за плечи и сказал:

— Скоро зима.

~~