Слаще жизни - Паркер Лаура - Страница 9

Боже правый, удрученно подумал он, неужели она намеренно пытается соблазнить его? Но нет, на Эву Джеймс это совершенно не похоже. А вдруг похоже? Он ведь не знает, как она ведет себя с мужчиной, который ей нравится. Сам он никогда не был просто мужчиной в ее глазах. А теперь ему больше всего на свете именно этого и хотелось – быть просто мужчиной, который ей нравится.

Однако Эва была досягаема лишь на определенных условиях.

Ему на память пришла строчка из старого блюза: «Если не хочешь моих персиков, то не тряси мое дерево». Он усмехнулся. Роскошная и сладкая, как спелый персик, но наделенная правом ожидать любви и постоянства в отношениях.

Позволительно ли стремиться к одному, не предлагая другого?

– А она хороша, – сказал сидевший справа от него мужчина, когда в застольной беседе наступило очередное затишье. Ник повернулся к нему, и мужчина кивнул в ту сторону, куда он только что смотрел. – Хотите пригласить ее за наш стол?

Ник покачал головой.

– Она не согласится.

– Так уж и не согласится? – Мужчина самодовольно ухмыльнулся. – Она уже поела – в одиночестве. Ни одна женщина не станет так одеваться, если хочет и дальше оставаться в одиночестве. Думаю, она пришла сюда в надежде с кем-то встретиться.

– Несомненно, так и есть, – пробормотал Ник и пожалел, что его пристальный интерес к Эве привлек внимание сотрапезника.

– Тогда, если вы не хотите заговорить с ней, я сам попытаюсь.

– Это будет не очень умно с вашей стороны.

Мужчина засмеялся.

– Почему же?

Ник пронзил его взглядом своих темных глаз.

– Потому что она ждет меня.

– О, вот как! Так бы сразу и сказали. – Мужчина смущенно усмехнулся. – Везет же некоторым.

Да, подумал Ник. Так чего же я жду?

Он встал из-за стола, положил салфетку рядом с тарелкой. Ему потребовалось всего несколько минут, чтобы оплатить счет и обменяться обязательными рукопожатиями, но когда он опять взглянул в ее сторону, то, к своей досаде, обнаружил, что Эвы за столом уже нет.

Он пересек зал как раз в ту минуту, когда помощник официанта начал убирать ее место. Ник резко спросил:

– Куда подевалась молодая женщина, которая здесь сидела?

– Откуда мне знать? – ответил вздрогнувший от неожиданности парень.

Ник поспешно вышел на улицу и успел заметить, как мелькнули медные кудряшки в только что отъехавшем такси. Опережая швейцара, он властным жестом подозвал такси для себя и велел водителю ехать следом.

Нетерпеливо барабаня пальцами по колену, Ник вполголоса проклинал липкую жару, проникавшую внутрь через окна машины. В конце концов, он наклонился вперед и осведомился:

– У вас что, нет кондиционера?

– Не-а, парень. Сломался. – Мотнув головой с заплетенными в тонкие косички волосами, водитель расплылся в улыбке. – Однако ночь – она как хорошая женщина. Тугая. Мокрая. Горячая. Да, парень!

– Правильно. – Ник откинулся на спинку сиденья, которая на ощупь казалась жирной и скользкой от влажности, создаваемой Потомаком. Сегодняшний вечер был безнадежно испорчен. По его первоначальному плану к этому времени они с Эвой, насладившись хорошей едой и вином, могли бы уже думать и о других аппетитах, подлежащих обоюдному удовлетворению. Вместо этого он сидел и думал, какими словами будет извиняться.

Вдалеке ночное небо осветилось на короткий миг, словно темный коридор от неисправной лампочки. Ник ослабил галстук и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки. Может, хоть дождь поднимет ему настроение. Да нет, вряд ли. Скорее всего, только прохладное прикосновение Эвы Джеймс способно укротить огонь, бушующий у него внутри.

Поездка в такси, казалось, никогда не кончится. Они сняли номера в отеле в Александрии, чтобы оказаться к югу от Вашингтона и таким образом избежать утренних пробок по дороге в Капитолий.

Когда Ник добрался наконец до отеля и вошел в вестибюль, двери лифта как раз закрывались, пряча от его глаз что-то шифоновое цвета шампанского. Он подскочил к лифту и стал непрерывно нажимать кнопку вызова, пока не пришла вторая кабина. Поднимаясь наверх, он думал, что будет говорить, когда догонит ее.

Когда Ник вышел из лифта, ему опять показалось, что он уловил слабый запах знакомых духов. Желание быть с Эвой творило с ним нечто такое, чего он раньше никогда не испытывал.

Он подошел прямо к ее двери и постучал. Сначала никто не ответил. Второй раз он постучал кулаком, испугав пожилых супругов, выходивших в этот момент из своего номера.

Он пробормотал: «Извините», они взглянули на него глазами перепуганных кроликов, а потом дверь перед ним чуть-чуть приоткрылась.

– Да?

Ник улыбнулся.

– Эва, мне нужно вас видеть. Ее глаза округлились.

– Сейчас? Что-то случилось?

– Нет. То есть да. – Он нетерпеливо провел рукой по волосам. – Послушайте. Я просто хочу поговорить. Можно мне войти?

Он увидел, что она протянула руку к цепочке.

– Дайте мне секунду, потом входите. Я раздевалась. – Она закрыла дверь, потом он услышал, как звякнула снятая цепочка.

Затем дверь снова приоткрылась.

Как только последние слова дошли до его сознания, он тут же забыл ее просьбу подождать и сразу толкнул дверь.

Спеша скрыться в ванной, она успела добежать до середины комнаты. В глаза ему бросились две полоски розового шелка. Одна имела вид узкой ленточки, тянувшейся поперек голой спины, а другая – перевернутого треугольника, который оставлял открытыми полушария ее восхитительных, не тронутых солнцем ягодиц. Все остальные части тела и длиннющие ноги были покрыты идеальным загаром.

Когда она пробегала мимо зеркала, он с силой втянул в себя воздух. Отражение позволило ему увидеть глубокий вырез ее бюстгальтера, почти не прикрывавшего грудь. Ее фигура оказалась, вопреки его представлениям, довольно пышной, а напредставлял он себе порядочно за последние несколько часов! Он услышал грудной смешок, потом Эва нырнула в ванную и закрыла дверь.

Когда она через несколько минут снова появилась в комнате, мозг Ника был все еще затуманен выжженным у него на сетчатке образом, так что ему пришлось поморгать, чтобы зрение прояснилось. Она надела длинный, ниспадающий до пола, черный восточный халат с расширяющимися книзу рукавами и рисунком из розовых камелий. Его воображение тут же начало отворачивать черный шелк в поисках скрытого под ним розового кружева.

– Садитесь же, Ник. – Эва указала ему на стул, а сама устроилась на краю кровати. Она скрестила ноги, отчего полы халата разошлись, открыв взору стройные, красивой формы икры. Ногти на ногах казались розово-перламутровыми раковинками, и ему вдруг захотелось проверить, боятся ли щекотки эти восхитительно изогнутые ступни. Когда он снова взглянул ей в лицо, то увидел, что ее золотисто-карие глаза смешливо блестят. – Вы просто так зашли или вам нужно что-то конкретное?

Да. Вы.

Он чуть было не сказал это вслух. Его взгляд переместился с ее глаз чуть ниже, на прелестный женский рот с полными, мягкими губами нежно-розового цвета. Причем естественного. Он знал это уже давно. Но еще не успел в полной мере изучить, какова на вкус, на осязание и на ответную реакцию хозяйка этих губ. Лава желания начинала подниматься вверх, излучая жар, от которого таяла его ледяная сдержанность.

– Я хотел извиниться за обед. Она улыбнулась.

– Извиняться не за что. Счет ведь оплатили вы. А потом, я узнала одного из ваших сотрапезников. Мадам сенатор была, должно быть, в восторге, что ее видели в вашем обществе в самом начале кампании за переизбрание. Прекрасный шанс привлечь дополнительные средства для финансирования. Это не хуже, чем обещание финансовой поддержки от ваших клиентов.

Он сокрушенно усмехнулся.

– Я рад, что вы понимаете. Многие женщины на вашем месте отказались бы войти в мое положение.

Эва засмеялась.

– Но я – не многие женщины, Ник.

– Это так, – задумчиво согласился он. С каждой минутой она все больше превращалась в самую необычную женщину в его жизни. Шуршание шелка, когда она скрестила ноги, вызвало в нем ответную вибрацию. Взгляд, метнувшийся к ее ногам, выдал его мысли.