Шалость - Паркер Лаура - Страница 10

— Я об этом искренне сожалею.

— Но винить себя вы не должны. Лорд Эббот каждый день не устает повторять, что вы заботились о нем как нельзя лучше. Он говорил, что вам одной обязан тем, что меньше страдает от боли. — Резидент сунул руку в карман и достал оттуда запечатанный конверт. — На самом деле лорд Эббот уполномочил меня ввести вас в курс еще одного дела. Предложение, которое я должен сделать, настолько необычно, что я даже не знаю, как к нему приступить. Не знаю даже, имею ли я право требовать от вас такое…

Джапоника взяла конверт, открыла его и пробежала глазами по первым строчкам документа.

— Лорд Эббот предлагает мне стать виконтессой и взять опеку над его… — Джапоника в недоумении подняла взгляд на резидента, — над его пятью дочерьми!

Резидент с улыбкой кивнул:

— Да, это предложение руки и сердца.

— Он предлагает мне выйти замуж? Почему мне? Резидент прокашлялся.

— Смотрите, вот здесь все написано. Я думаю, что сопутствующие обстоятельства этого брака окажутся целиком в вашу пользу. — Он ласково улыбнулся. — Думаю, что твой отец, который знал лорда Эббота так же хорошо, как знаю я, одобрил бы этот брак.

Джапоника покачала головой:

— Выходить замуж за умирающего? Едва ли моему отцу пришлось бы такое по вкусу. Да и мне кажется, что это как-то… неприлично.

Резидент многозначительно кивнул:

— Да, на первый взгляд такой брак может показаться необычным. Но не стоит думать о виконте Шрусбери плохо, мисс Фортнам. Он всего лишь заботится о своих дочерях, которые, если вы откажете, окажутся в отчаянном положении. В семействе Шрусбери, как и в большинстве семей нашей английской аристократии, существует майоратное наследование. Вся собственность и все поступления от собственности переходят во владение одного человека: нового виконта. Если бы у лорда Эббота был сын, никаких проблем бы не возникло. Но теперь титул перейдет к дальнему родственнику, который, естественно, не чувствует себя обязанным заботиться о многочисленном потомстве лорда. Но есть выход, как избавить дочерей виконта от нищеты. По завещанию вдове лорда Эббота позволяется жить в любом из домов, принадлежащих семейству. Содержание, выплачиваемое ей, позволяет жить безбедно и заботиться о детях.

Джапоника кивнула в знак понимания, но, честно говоря, не могла постичь причудливые обычаи аристократии, заставлявшие пренебрегать обеспеченным будущим большинства отпрысков ради процветания первородных детей.

— Быть может, в Бушире найдется более подходящая кандидатура? Вдова, например?

— Этот вопрос уже обсуждался. Кроме вас, никого нет… Резидент говорил так, как будто она, Джапоника, была единственной надеждой виконта.

— Подумайте, — уже другим тоном заговорил резидент, — ведь этот брак поднимет вас на тот социальный уровень, который был бы для вас недосягаем.

— Я не стремлюсь наверх, — пробормотала Джапоника. — Меня и так все устраивает.

— Понимаю. Отец оставил вам приличное наследство.

— Которое в случае брака целиком переходит к моему супругу.

У резидента хватило ума и такта изобразить смущение, но он продолжал с завидной настойчивостью гнуть свое. Надо отдать ему должное, аргументацию он подготовил.

— Лорд Эббот отказывается от вашего приданого и оставляет наследство, полученное вами от отца, в вашем полном распоряжении. Пожалуйста, прочтите документ полностью. Но прежде чем приступите к его изучению, позвольте мне показать вам кое-что.

Резидент подошел к письменному столу и вытащил из выдвижного ящика бархатный мешочек. Распустив шнурок, он достал оттуда пять миниатюр в овальных рамках и разложил их на столе.

— Подойдите и посмотрите. Видите, вот они все пятеро: Гиацинта, Бегония, Пиона, Цинния и Лорел. — Резидент улыбнулся. — Наверное, вам кажется забавным выбор имен, но, будучи на редкость увлеченным садоводом, лорд Эббот и дочерям имена выбирал не по святкам, а по ассортименту растительности в своем саду. Он их так и называл — «букет Шрусбери».

Джапоника осторожно прикоснулась к каждому из портретов, вслух повторяя имя той, к чьему портрету прикасалась. Старшей девочке было лет десять, младшей, краснощекой толстушке, едва исполнился год. Средним дочерям было, вероятно, соответственно восемь, шесть и четыре. У Джапоники защемило сердце. Больно смотреть на этих ангелочков, которым очень скоро предстояло стать сиротами. Пятеро детей! Непосильный груз.

Джапоника подняла глаза на хозяина кабинета:

— Одобрят ли члены семьи то, что дочери лорда окажутся под опекой простой женщины?

Резидент ответил не сразу.

— Я не буду играть словами, — сказал он, выпятив нижнюю губу. — Уверен, что вам придется столкла нуться с тем, что ваш брак многими будет воспринят как мезальянс. Но что касается меня лично, я едва ли могу назвать женщину, у которой хватало бы характера, мужества и благородства для того, чтобы исполнить последнее желание лорда Эббота. Возможно, с моей стороны было непростительной дерзостью просить об этом вас, Джапоника. — Резидент вдруг схватил ее за руку. — Ваш отец был мне другом, и я позабочусь о том, чтобы его дочь оказалась благополучно устроена в жизни. Я вижу свой долг в том, чтобы оградить вас от опасности.

— О какой опасности вы говорите?

Резидент вдруг стал серьезным. Видно было, что он тщательно обдумывает то, что сейчас собирался сказать.

— О вас узнали те, кому бы лучше совсем не знать.

— Вы имеете в виду Хинд-Дива? — Глаза Джапоники невольно расширились от страха, когда при упоминании этого имени резидент отвернулся. Вопрос явно поставил его в трудное положение. Известно ли резиденту о их знакомстве? Упаси Бог, если он знает… — Вы боитесь, что он готовит мне какую-то ловушку?

— Нет, не он. — Резидент порывисто пожал гостье руку. — Виконт боится, что, настояв на том, чтобы вы отправились к Хинд-Диву, он поставил вашу жизнь в опасность. В этой стране сохранилась варварская традиция кровной мести, и более того: мстят не только кровным родственникам врага, но и тем, кто входит в число его друзей. У Хинд-Дива было много врагов.

— Вы сказали «было»?

Резидент смотрел на нее глазами, полными сочувствия.

— Хинд-Див мертв, моя дорогая.

Джапоника резко отвернулась. Несмотря на то что она до сих пор была зла на Хинд-Дива за то унижение, что он заставил ее пережить, девушка никогда не желала ему плохого. Столько вопросов так и осталось без ответов, и теперь надежда получить их совсем угасла. Как бы ни хотелось ей узнать о Хинд-Диве побольше, все, на что она смогла решиться, это спросить:

— Когда?

— Вскоре после того, как вы покинули Багдад. Афганские мятежники назначили крупное вознаграждение за его голову, и он был убит.

— Вы уверены? — В голосе ее звучало сомнение. — Хинд-Див слывет волшебником. Говорят, он много раз восставал из мертвых. Быть может, это просто очередная уловка, чтобы дезинформировать врагов.

Резидент грустно улыбнулся:

— У нас свои каналы информации. Я бы не хотел о них сейчас говорить. Но уверяю, у нас есть бесспорные доказательства того, что Хинд-Див мертв.

— Понимаю…

Хинд-Див был опасным человеком и вел опасную игру, полную риска. Он понимал, на что шел. Какого иного конца мог он ждать для себя? Ведь сам выбрал такую жизнь, и его смерть от руки наемного убийцы можно было бы спрогнозировать. Отчего тогда Джапоника испытала такое потрясение? Отчего, узнав о его смерти, она почувствовала себя так, будто и в ней что-то умерло?

— Вы позволите мне сесть? — спросила она и на негнущихся ногах побрела прочь от стола.

— Дитя мое, я вас расстроил! — Резидент налил ей чашку чаю. — Уверяю, покуда вы здесь, в Бушире, можете считать себя в безопасности. Однако если вы согласитесь выйти за виконта, вам придется отправиться в Англию. — Резидент кивнул на лежащий на столе документ. — Прочтите его повнимательнее, прежде чем принять решение. Если вы сделаете тот выбор, которого мы от вас ждем, то в Англию придется ехать немедленно.