Еще один шанс (СИ) - Липкан Елена Сергеевна - Страница 34

– Я была целый день в офисе.

– По записям охраны, вы покинули здание очень поздно. Почему? – продолжил свой допрос незнакомец, которого ей даже не удосужились представить.

Маша сказала, что готовила документы для Максима.

– А что за документы?

Немного сомневаясь, чувствуя непонятную тревогу, Маша прикусила губы и заметила, как сын с отцом переглянулись.

– Данные о поставщиках.

– И контракты! – утвердительно произнес незнакомец.

Маша, замешкавшись, кивнула, она чувствовала себя, словно на допросе. Допросе? И вдруг её осенило.

– Вы меня в чем-то подозреваете? – ошеломлённая собственной догадкой, произнесла Швецова.

Макс стиснул губы, которые превратились в тонкую линию.

– Как ты могла? – обвиняюще спросил он.

– Да что здесь происходит?! – уже в панике вскрикнула Маша.

– Несколько дней назад все наши поставщики решили разорвать контракты и работать с конкурентом.

– Но почему? Наши условия и цена самые выгодные, – шокированная известием, произнесла она, но потом начала понимать, – сразу все?

– Именно! – рявкнул Тетерев-старший, – и у нас есть веские доказательства, что именно вы передали секретную информацию нашим конкурентам.

Маша тяжело сглотнула. Теперь все стало понятно – они считали её шпионкой.

– Это неправда! – горячо возразила она.

– Неправда?! – взорвался Макс, – тогда зачем ты собрала целую папку данных на наших поставщиков, которую мы нашли в твоем столе?

– Но ты же сам велел мне! – крикнула Маша, доведённая до отчаяния.

– Я никогда не говорил тебе делать этого! – отчеканил он.

Маша вспомнила, что это действительно правда.

– Да, ты не говорил, а оставил мне список указаний на столе.

– Правда? – иронично отпарировал он, – и где же этот список!?

Швецова почувствовала, что волнение стало сильнее, ведь единственное доказательство, которое опровергало её вину, она лично выбросила в мусор.

– Я выбросила его, – дрожащим шёпотом произнесла она, и только тогда поняла, какой была глупой. Ведь Макс никогда не оставлял ей указаний на бумаге, а лично надиктовывал, – я ничего плохого не сделала, – но Маша понимала, что ей никто не верит, и отчаяние стало стремительно охватывать её.

– Все это время твоя актерская игра была на высшем уровне, – презрительно заметил Макс, – тогда почему сейчас ты так неубедительно врешь!

Он швырнул ей пачку фотографий, на которых девушка передает папку мужчине, и это была никто иная как Виолетта Мышкина.

Она хотела сказать, что это подделка, ибо никогда никому не передавала документов, но … вдруг в голове мелькнуло смутное воспоминание: в тот вечер на неё случайно налетел мужчина и из его рук выпала папка, которую она подняла и отдала ему. Тогда ей ещё показалось немного странным, что прохожий немного замешкался и не сразу взял её, словно чего-то выжидая. Значит, то столкновение не было случайным, а пока она бормотала извинения, его сообщник держал её под прицелом фотокамеры. Маша едва сдерживалась, чтобы не разрыдаться.

Как же её красиво подставили. Что бы она сейчас ни говорила в свое оправдание, все указывало, что именно она передала украденные данные конкурентам. И все же, приподняв голову, дрожащим шёпотом она обратилась к Максу в надежде, что он поверит ей.

– Максим, меня подставили.

– А деньги на твоем счету тоже подстава? – Макс кинул ей лист бумаги, который она едва поймала. На следующий день после так называемой передачи информации на её счёт поступила крупная сумма.

Маша гневно сжала фальшивку.

– Ты продешевила. То, что ты продала нашему конкуренту, стоило, как минимум, в пять раз больше, – голос Макса дрожал от ярости. – Мила была права, ты дешёвка!

Маша всхлипнула, по щекам покатились жгучие слёзы. Слышать несправедливые слова от человека, который стал ей близким другом, было нестерпимо больно.

– Ты никогда не поверишь мне, да? – шёпотом спросила она, уже зная ответ.

– Нет! – жестко ответил он и отвернулся от девушки. А потом заговорил его отец.

– Оставайтесь в городе до выяснения всех обстоятельств. Если попытаетесь уехать, то сядете в тюрьму. Вам ясно?

Маша смотрела в одну точку, глаза затуманивали слезы.

– Вы меня слышите? – раздраженно спросил старший Тетерев.

– Вполне, – смогла выдавить из себя девушка.

– У вас есть пять минут, чтобы привести себя в порядок. Нам достаточно слухов.

Так как кабинет каждого начальника имел уборную, то Маша вошла туда, плотно закрыв дверь. Швецова остановилась перед зеркалом – вид у неё был ужасный: бледная, с красными глазами и потекшей тушью.

Нет! Она не хотела быть такой! Маша умылась, полностью избавившись от косметики, затем намочила волосы и гладко причесала их. Открыв сумку, она взяла платок и вытерла лицо, не желая пользоваться вещами, которые здесь были. Достав тушь и помаду, Швецова подправила макияж, но теперь она отличалась от себя обычной. Как ни странно, но в её облике появилась твердость и несгибаемая воля, она напоминала сейчас стальную леди. Эта маска была предназначена для того, чтобы никто не смог увидеть, какую рану ей нанесли недоверие и обвинение Максима. Маша на мгновенье закрыла глаза, собираясь с силами, после чего открыла дверь и вошла в кабинет. На неё уставились три пары изумлённых глаз, и она с каким-то извращенным удовольствием заметила удивление, промелькнувшее в них. Скорее всего, они думали, что она будет выглядеть раздавленной, рыдающей и виноватой, но никак не ожидали увидеть её абсолютно спокойной и даже слегка высокомерной. Всему этому она научилась у Леонида, чему была несказанно рада.

Лёня… Маша напряглась. Нет, сейчас не время думать, как он воспримет её «предательство», она просто не выдержит.

– Анатолий проводит вас к выходу, – произнес Тетерев-старший и на его лице появилась гримаса, будто в кабинете дурно пахло.

– Не надо утруждать себя, – равнодушно произнесла Маша. – Я знаю, где выход, а если вы боитесь, что я задержусь, то расслабьтесь – я сама мечтаю избавиться от вашего общества.

После этих слов Швецова, гордо подняв голову, покинула кабинет. Она уже видела спасительный выход, когда появился Леонид, шедший ей навстречу. Он был так красив и мужественен, что лишь невероятным усилием она заставила себя продолжать идти. Тетерев только вернулся из командировки и, вероятно, ничего не знал. Больше всего Машу волновало именно его мнение, но она отчаянно боялась его обвиняющего взгляда.