Мертвая голова (сборник) - Дюма Александр - Страница 43

– Судьи предложили эту сумму двум или трем вашим приятелям, которые, как известно, постоянно у вас бывают. За эти деньги они обещали сдать вас властям.

– Ну и что с того, что предложили… Я уверен, что во всей округе не найдется ни одного предателя.

– Вы ошибаетесь, – ответил мальтиец, – такой человек уже нашелся.

– Вот как! – сказал Бруно, нахмурив брови. – Откуда вам это известно?

– Вчера я был в Мессине у князя, который позвал меня к себе, чтобы купить турецких тканей. При мне к нему вошел лакей и шепнул князю на ухо несколько слов. «Хорошо, – ответил тот, – пусть войдет». Он сделал мне знак, чтобы я вышел в соседнюю комнату. Мой покупатель не подозревал, что я вас знаю, и я подслушал весь разговор.

– И что же?

– Человек, о котором докладывали, и был предателем. Он взялся отворить ворота вашей крепости и во время ужина сдать вас жандармам.

– И вы знаете его имя? – спросил Бруно.

– Это Плачидо Мели, – ответил мальтиец.

– Боже мой! – заскрежетал зубами Бруно. – Он же только что здесь был!

– И вышел?

– Незадолго перед вашим приходом.

– Значит, он пошел за жандармами. Насколько я могу судить, вы ведь собрались тут ужинать?

– Как видите.

– Так он сдаст вас! Бегите, не теряйте времени!

– Бежать? – рассмеялся ему в ответ Бруно. – Али!.. Али!..

Вошел Али.

– Закрой ворота, мой мальчик, спусти во двор трех собак, а четвертую, Львицу, приведи сюда… Приготовь боевые припасы.

Женщины побледнели от страха.

– Побудьте с дамами, командор, – прибавил Бруно, – мне нужно сделать обход.

Паскаль взял свой карабин, опоясался патронташем и подошел к двери. Перед тем как выйти, он прислушался.

– В чем дело? – спросил мальтиец.

– Слышите, как воют мои собаки? Приближается неприятель. Они только на пять минут опоздали. Потише, мои тигрята! – продолжал Бруно, открыв окно и присвистнув особым образом. – Ладно, ладно, будет вам, меня уже предупредили.

Собаки тихо проскулили, но тут же смолкли. Перепуганные до смерти женщины и мальтиец чувствовали, что беды не миновать. Вошел Али с любимой собакой Бруно. Львица подошла прямо к своему хозяину, встала на задние лапы, положила передние ему на плечо, посмотрела на него своими большими умными глазами и тихо заскулила.

– Да, да, ты хорошая, – похвалил ее Паскаль.

Он погладил ее, а затем поцеловал, словно это была женщина, а не собака. Она еще раз тихо проскулила.

– Ну, пойдем, Львица, надо поторапливаться. Пойдем, моя славная, пойдем!

И он вышел, оставив в той комнате, где они ужинали, мальтийца и обеих женщин.

Паскаль спустился во двор и увидел, что остальные три его собаки беспокойно снуют по двору, показывая, однако, своим видом, что непосредственной опасности еще нет. Тогда Бруно открыл дверь, ведущую в сад, и стал его обходить. Вдруг Львица остановилась, принюхалась и направилась к одному из углов изгороди. Там она приподнялась на задних лапах, как бы намереваясь перелезть через стену, глухо зарычала и посмотрела на хозяина. Паскаль Бруно был позади нее.

Он понял, что неприятель появится где-то здесь, и, вспомнив, что окно комнаты, где он держал Паоло Томмази, выходит как раз на это самое место, снова быстро поднялся наверх вместе с Львицей, глаза которой яростно блестели. Бруно миновал комнату, где две девушки и мальтиец в страхе ожидали окончания этого представления, и вошел в следующую темную комнату с открытым окном. Едва он успел переступить порог, как Львица подползла на полусогнутых лапах к окну и выскочила в него, словно пантера, нисколько не страшась высоты в двадцать футов.

За тем, что случилось дальше, Паскаль наблюдал сверху. Он видел, как собака в три прыжка достигла одиноко стоявшего оливкового дерева, после чего раздался дикий крик. Львица вцепилась в человека, прятавшегося за этим деревом.

– Помогите! – заголосил Плачидо. – Ко мне, Паскаль, скорее!.. Отзови собаку, не то я распорю ей живот!..

– Взять его, Львица!.. Загрызи до смерти предателя!

Плачидо понял, что его план провалился, и взвыл от боли и злобы, переполнявшей его. Между собакой и человеком завязалась борьба не на жизнь, а на смерть. Яркая луна осветила два тела, которые переплелись в жестокой схватке. Бруно смотрел на эту странную дуэль, опираясь на свой карабин. Долгих десять минут раздавались глухие звуки – не то рык собаки, не то человека. Наконец один из них упал и больше уже не вставал: это был человек.

Бруно свистнул Львицу и снова, не говоря ни слова, прошел через столовую, спустился вниз и открыл дверь своей любимой собаке. Она была вся в ножевых ранах, а на клыках ее осталась кровь Плачидо. В это же время Бруно увидел на улице блестевшие в лунном свете дула карабинов, они приближались к замку. Он немедленно забаррикадировал ворота и поднялся наверх к своим дрожавшим от ужаса гостям. Мальтиец пил, обе девушки молились.

– Ну что? – спросил торговец.

– Что, командор? – переспросил Бруно.

– Плачидо?

– С ним покончено, – сказал Бруно, – но вот на нас идет еще целый легион чертей.

– Каких чертей?

– Жандармы вместе с подкреплением из Мессины, если не ошибаюсь.

– Что же вы намерены делать?

– Для начала постараюсь перебить их как можно больше.

– А потом?

– А потом… потом взорву себя вместе со всем остальным.

Девушки ахнули.

– Али, – продолжал Паскаль, – отведи дам в погреб и дай им все, чего только они пожелают, кроме свечей, конечно, а то они еще взорвут нас раньше времени.

Бедные девушки бросились на колени.

– Живо, живо, – сказал Бруно, – что вам говорят!

Он произнес это так грозно, что они обе тут же поднялись и покорно последовали за Али, не смея больше проронить ни слова.

– А теперь, командор, – сказал Бруно, когда девушки и Али вышли, – погасите свет и спрячьтесь в какой-нибудь уголок, чтобы пули до вас не долетали, ведь музыканты уже прибыли, и тарантелла сейчас начнется.

X

Через несколько минут вернулся Али. У него на плече висели четыре ружья одного и того же калибра, а в руках он держал полную корзину патронов. Паскаль открыл окна, чтобы можно было отстреливаться со всех сторон. Али взял одно из ружей и встал у окна.

– Нет, мальчик мой, – по-отечески произнес Паскаль, – нет, это касается только меня одного. Я не хочу, чтобы ты разделил мою участь. Не хочу увлекать тебя за собой туда, куда иду я. Ты еще так молод, ничто не выбивало твою жизнь из обычной колеи, послушай меня и оставайся на дороге, проторенной людьми.

– Отец, – робко сказал юноша, – почему ты не хочешь, чтобы я тебя защищал так, как Львица? Ты ведь знаешь, что у меня кроме тебя никого нет. Если ты умрешь, то и мне не жить.

– Нет, Али, нет! Если я умру, не завершив начатого, то кто же продолжит мое дело? Кому еще на этом свете мне его завещать, как не своему сыну? Тебе нужно жить, чтобы исполнить одно страшное и таинственное поручение.

– Хорошо, – ответил Али. – Сын покоряется воле отца, – добавил юноша и поцеловал руку Паскаля. – Значит, я тебе ничем не могу помочь?

– Заряжай ружья, – ответил Бруно.

Али принялся за работу.

– А я? – спросил мальтиец из дальнего угла.

– Вас, командор, я берегу, чтобы послать парламентером.

В этот момент Паскаль заметил блеск ружей второго отряда, спускавшегося с горы и направлявшегося прямо к тому оливковому дереву, под которым лежал труп Плачидо. Солдаты шли к заранее оговоренному месту, когда натолкнулись на бездыханное тело. Все тут же столпились над трупом, но никто не мог опознать его, так как железные зубы Львицы сильно обезобразили его. Однако именно под этим деревом должна была произойти встреча с Плачидо, и тело покоилось в этом же самом месте. Не оставалось сомнений, что мертвец был не кто иной, как сам Плачидо.

Жандармы поняли, что Бруно обо всем узнал и, вероятно, настороже. Они остановились, чтобы обсудить положение. Паскаль, стоя у окна, внимательно следил за всеми их передвижениями. Но тут луна показалась из-за туч и осветила Бруно. Один из солдат заметил его и привлек внимание товарищей. Немедленно раздались крики: «Бандит! Бандит!» – и тут же последовал залп. Несколько пуль попало в стену, несколько просвистело над головой Бруно и ударилось о карнизы под потолком. Паскаль отвечал им поочередно из всех четырех ружей, заряженных Али. Четыре человека упало.