Игра - Паркер Лаура - Страница 12

— Если я чем-то и недоволен, Лотта, так это твоим поведением, — хмыкнул лорд Лавлейс. — Ты упорно стремишься в круг людей, которые по положению гораздо ниже тебя. Это либо праздные и распущенные прожигатели жизни, либо неисправимые картежники. А чаше всего то и другое вместе.

Лотта некоторое время продолжала лежать, делая вид, что занята своим локоном, который накручивала на палец, и нехотя сказала:

— Я не могу понять, кого ты имеешь в виду? Ведь все они твои друзья, Рэн.

— Но только не Дарлингтон!

— Да, Дарлингтон — исключительно мой друг. А вот, например, Миллпост — твой приятель. И, честное слово, я так же боюсь его злого языка, как и все. — Шарлотта вновь кокетливо взглянула на мужа.

— Миллпост — чудовищный сплетник. Стоит сказать ему что-нибудь по секрету, как через час об этом будет знать весь Лондон.

Лотта вытащила кружевной носовой платок, кончик которого пикантно выглядывал из широкого выреза ночной сорочки, и с облегчением улыбнулась уголками губ. Если Рэн завел разговор о Миллпосте, значит, он ничего не слышал о ее вечерних проделках.

— Ты очень суров, Рэн, — сказала она. — Конечно, он сплетник. Ну и что из этого? — Шарлотта игриво посмотрела на мужа и загадочно улыбнулась: — Согласись, что Миллпост рассказывает занимательнейшие истории, причем в высшей степени смешные.

Рэн холодно посмотрел на жену:

— Я сказал Джефри, чтобы в мое отсутствие Миллпоста не было в этом доме. — В глазах Шарлотты отразилось негодование. Но Рэн не обратил на это никакого внимания и продолжал, причем голос его сделался злым и грубым: — И я запретил дворецкому пускать кого бы то ни было из твоих сомнительных друзей.

— Ты не смеешь! — воскликнула Лотта, поднимаясь с подушек и становясь на колени посредине кровати. Пояс ее пеньюара соскользнул вниз, полы распахнулись, обнажив бедра. — Ты не имеешь никакого права!

— Как твой муж, я имею все права.

И он впервые за все время разговора улыбнулся ей, заставив задрожать. Лотта поняла, что Рэн куда более зол, нежели она предполагала.

— Я могу делать здесь все, что захочу, моя дражайшая супруга! — прошипел он ей в лицо. — Это мой дом!

Шарлотта покачала головой и снова перешла на капризный тон обиженной жены:

— Рэн, послушай! Я уверена, ты начинаешь спиваться, потому и стал в последнее время таким несдержанным и грубым. Если это будет продолжаться, то ты совсем опустишься. — Шарлотта презрительно фыркнула: — И виной тому твои друзья, мой дорогой! Они очень дурно на тебя влияют.

По вновь расплывшейся на лице мужа улыбке Лотта поняла, что совершила ошибку. Она сама дала Рэну возможность перевести разговор на ее собственные поступки.

— Точно так же, как твое окружение вредно влияет на тебя, — с явным удовлетворением произнес Лавлейс.

Он медленно приблизился к кровати, сунул руку в карман и вытащил несколько листков бумаги.

— Что это? — испуганно спросила Лотта.

— Твои карточные долги. Или ты думала, что я никогда о них не узнаю?

Шарлотта молча взяла листки и вопросительно посмотрела на мужа.

— Наилучшие пожелания тебе от мистера Брэнстона, — насмешливо сказал он. — Мы с ним встретились час назад на улице. Кое о чем поболтали. А под конец он объявил, что считает твой долг ему оплаченным. Может, объяснишь мне, что все это значит?

Лотта подняла на мужа широко открытые глаза и по выражению его лица поняла, что он действительно все знает.

— Моя жена, — продолжал Рэн нарочито мягким тоном, — моя законная супруга слоняется по самым темным и опасным улицам Лондона, одетая в мужские штаны, камзол и парик, совершенно не думая о том, чем это может кончиться. Неужели, Лотта, всего один год, проведенный в Лондоне, так испортил тебя?

Глаза Шарлотты сделались узкими и колючими. Она надменно посмотрела на супруга:

— И ты еще смеешь обвинять меня в испорченности после того, что сам позволял себе в последние дни?

К ее удивлению, Рэн вдруг густо покраснел.

— Я уже прочитал газеты. Обычные политические дрязги, разбавленные карикатурами.

— Мне наплевать на то, что пишут в газетах о твоих политических делах. Но репортеры ими не ограничиваются!

— Не ограничиваются? Неужели есть еще скандалы, в которых я не замешан? Прошу тебя, не говори загадками!

Шарлотта не могла не воспользоваться столь удобным случаем, чтобы побольнее уязвить супруга.

— Хорошо. Если ты хочешь узнать всю правду, если поймешь, как опозорил меня, если ты… — Шарлотта украдкой взглянула на мужа и со вздохом сказала: — Все это уже широко известно. И куда более серьезно, чем хихиканье по поводу моего фланирования по улицам в мужском наряде. Одним словом… Одним словом, все уже знают, что ты завел любовницу!

Шарлотта произнесла эти слова, как смертный приговор, сопровождая их сдержанными рыданиями. Однако ожидаемого эффекта не последовало. Рэн лишь скривил губы и выгнул дугой левую бровь.

— И это все?

Шарлотта судорожно дернула головой.

— Ты хочешь сказать, это правда?! Да как ты смеешь стоять здесь, в комнате своей жены, и спокойно признаваться, что имеешь любовницу?

— Наверное, ты права, — сокрушенно вздохнул Рэн. — Это действительно цинично. Но, Лотта, видишь ли, есть кое-какие причины, которые…

— Причины? — воскликнула Шарлотта, голос которой уже срывался на истерический визг. Она подалась вперед всем телом, отчего ночная сорочка соскользнула с левого плеча, обнажая грудь. — И ты имеешь наглость говорить о каких-то причинах?! Может быть, еще будешь призывать меня к здравомыслию?!

Рэн вздрогнул. Он никогда не придавал большого значения истеричному тону жены, когда та приходила в ярость. Но сейчас чувствовал, как в нем с каждой секундой нарастает раздражение. С каждым днем для него становилось все более очевидным, что женитьба на Шарлотте привела к катастрофе.

Она была красива, стройна, с изумительным цветом лица, который заставлял головы встречных мужчин поворачиваться в ее сторону. Походка Шарлотты завораживала томной и чувственной грацией женщины, созданной для любви. Именно эта походка, равно как и жизнерадостное выражение лица пробудили в Рэне желание непременно обладать ею. Обо всем другом, включая дурные черты характера, он тогда не думал. А зря! Таковых у Шарлотты было более чем достаточно…