Буря страсти - Паркер Лаура - Страница 34

— Отнюдь не близкий.

Кетлин, взволнованная его прикосновением, отодвинулась от стола. Лорд Петтигрю был так же напорист в своих речах и тоже давал волю рукам, уверяя, что ее красота сводит его с ума и заставляет переходить границы дозволенного. Тогда эта чепуха опьянила неискушенную провинциалку. Теперь же она знала, куда может завести самообольщение. Пусть лорд Делейси носит кружевные манжеты, но блеск его глаз так же опасен, как острие стилета.

И все же нелегко прощаться со своими мечтами. «Его улыбке, — вдруг неожиданно для себя отметила Кетлин, — недостает горечи, присущей Петтигрю, да и губы у него красивее». Она поспешно прогнала эту мысль и вновь обрела контроль над своими эмоциями.

— Вам что-нибудь надо здесь, милорд?

Его потеплевший взгляд еще сильнее насторожил ее.

— Я хотел бы поменяться местами с котиком, которого вы так нежно обнимали.

Он погладил кота. Его движения были настолько чувственными и томными, что Кетлин казалось, будто он ласкает ее. Пристыженная, она отвела взгляд. О да, он неотразим с его обольстительными улыбками и непристойными замечаниями. Итак, ее грезы пополнились новыми впечатлениями.

— Хватит, бесполезно разыгрывать передо мной робкую девственницу. — Квинлан наклонился ближе к Кетлин, и его каштановые волосы рассыпались по плечам. — Уверен, Лонгстрит прячет вас от меня, так как боится, что я украду вас. — Он многозначительно поднял бровь. — Вам нет надобности вести себя сдержанно, дабы возбудить мой интерес. По правде, я бы предпочел, чтобы вы держались раскованнее. Будьте самой собой, и, уверяю вас, вам удастся завладеть моим вниманием.

Кетлин отвергла призыв, читавшийся в его романтическом взгляде. Будь она благородной дамой, она бы имела право дать ему пощечину за оскорбительное поведение. Но она выступает в совсем иной роли, поэтому придется воспользоваться единственным имеющимся у нее оружием — гордостью.

— Вы слишком бесцеремонны, милорд. Я ничем не заслужила такого обращения.

— А что же вы заслужили, моя дорогая? — Он взял в руку тугой завитой локон, упавший ей на грудь. Кетлин оттолкнула его.

— Нет, милорд. Я запрещаю.

— Запрещаете? — Квинлан весело улыбнулся. Он впервые сталкивается с отказом. Как интересно!

Она сидела с гордо поднятой головой и прямой спиной, пытаясь, как он предполагал, казаться искушенной. Увы, недовольно надутые розовые губки и горящие негодованием зеленые глаза делали ее ранимой и невинной, как дитя. Он ошибся, считая ее посредственной простушкой. Она восхитительна!

Это открытие только удвоило интерес Квинлана. Он погладил ее по руке, которую она продолжала прижимать к груди.

— Значит, вы нацелились на Лонгстрита? Было бы мудрее расставить свои сети для более ценной дичи. Например, я мог бы поспособствовать, чтобы вы получили роль в новой постановке в театре «Друри-Лейн».

— Вы оцениваете ситуацию ошибочно, милорд, — вежливо проговорила Кетлин, хотя выражение ее лица свидетельствовало о том, что она обижена. — Я не актриса. Мистер Лонгстрит нанял меня в качестве писаря.

— Я вижу.

Впрочем, видел он только ее удивительные глаза, опушенные густыми ресницами. Тянущая слабая боль в чреслах была не просто рефлекторной реакцией мужчины, долго обходившегося без женщины. Эта боль свидетельствовала о возрождении подлинного желания, то есть того, чего он не ощущал уже несколько месяцев. На улицах проститутки постоянно зазывали его к себе, но он отказывался без колебаний. Сейчас же глаза девушки пробуждали в нем стремление обнять ее, соболиные брови и четко очерченный подбородок разжигали желание целовать их, а чувственные губы — ласкать их языком. Страсть распалила его. Как хочется перебирать эти восхитительные волосы, а потом зарыться в них лицом!

По взгляду виконта Кетлин догадалась, о чем он думает, и со всей очевидностью осознала, насколько она беззащитна и одинока. Надо дать ему понять, что она не та дичь, которая попадется в его силок.

— Вас не удовлетворил осмотр, милорд? Может, стоит пересчитать мои зубы?

Квинлан хмыкнул. На нее не действуют его чары! Она обладает редкой способностью сбивать с него спесь. Он уже почти поверил, что она так же невинна как кажется, что она действительно служащая Лонгстрита.

Квинлан посмотрел на стол, намереваясь выяснить, над чем же она столь усердно трудилась перед его приходом.

Кетлин поспешно закрыла листок рукой, смазав чернила. «Святая матерь Божья, не допусти, чтобы он узнал, чем я занимаюсь! — взмолилась она и тут же испугалась, что совершает грех тем, что просит скрыть обман. — Ради неродившегося малыша!» — добавила она.

К сожалению, Квинлан увидел достаточно и по виду текста догадался, что это пьеса. Его брови сошлись на переносице, и он отшвырнул кота.

— Чью работу вы переписываете?

— Я не вправе говорить вам, милорд. — Кетлин в отчаянной попытке закрыть текст растопырила пальцы, но ее ладонь была слишком мала. Сообразив, что по удачному стечению обстоятельств натолкнулся на решение загадки, Квинлан улыбнулся.

— Что, по-вашему, — ласково произнес он, — можно сделать, чтобы заставить вас передумать? — Он достал из кармана несколько золотых монет и побренчал ими. — Неужели мы не поймем друг друга?

— Поймем, — быстро ответила Кетлин, покраснев до корней волос. — Суть в том, что меня нельзя купить!

Ее зеленоватые, пылающие гневом глаза напоминали изумруды, освещенные солнцем. Квинлана удивило не ее возмущение, а то, что оно было искренним. Ее отказ не оставлял места для компромисса.

Он встал и сунул деньги в карман.

— Я не хотел вас обидеть, моя дорогая.

Зачарованная его обольстительной улыбкой, Кетлин потеряла бдительность.

— Это я должна просить у вас прощения, милорд. Просто сказывается усталость. — Она провела рукой по лбу, оставив на коже след от чернил.

Квинлану только этого и надо было. Он быстро схватил листок.

Кетлин вскочила, забыв обо всем.

— Отдайте, милорд!

— В свое время.

Он попятился от стола и пробежал глазами текст. С первых же строчек стало ясно, что это пьеса, вернее, комедия. Неудивительно, что Лонгстрит скрывает ее от него. Это произведение талантливого автора. Который, возможно, скоро займет его место?