Алхимик - Абвов Алексей Сергеевич - Страница 21

Глава 7

СТРАННЫЙ СОН

Противный зуммер системы оповещения персонала громко бьет по ушам, выдергивая меня из непонятно откуда навалившейся дремы. Поднимаю голову со своего заваленного бумагами рабочего стола, оглядывая контрольную панель, на которой равномерно мигает красным светом индикатор начала эксперимента, предписывающий всем лишним людям покинуть технологическую зону, а основному персоналу занять места за пультами управления. Остальные индикаторы равномерно светятся зеленым — все в полном порядке. Вот запустился таймер, быстро побежали секунды. Начинается обратный отсчет времени до старта. Наконец-то прошли долгие годы голой теории, бесконечных расчетов, кропотливой подготовки эксперимента, месяцы томительных ожиданий окончательной готовности установки. Сегодня должна свершиться моя давняя мечта. Вынашиваемая в течение всей моей жизни гипотеза о базовой причинности мироздания сегодня должна успешно подтвердиться. Нет, иного результата быть никак не должно, его просто не может быть! Сегодня весь мир узнает о моей правоте, несмотря на все заверения скептиков и прочих недоброжелателей, которых так много в любой серьезной науке. Никто из них не хотел даже допустить крамольной мысли, когда я предлагал им подумать самостоятельно, сводя все необъяснимые, но тем не менее регулярно наблюдаемые факты воедино. Только мое смелое предложение готово все объяснить и убрать несоответствия старых теорий и многочисленных наблюдаемых эффектов, которые никак не хотят в них вписаться.

Да, нашему человеческому сознанию трудно представить, что любая материя является всего лишь закольцованной волной энергии, существующей в разомкнутых волновых энергетических потоках. Космический вакуум — совсем не пустота, а упругая волновая среда, в которой и действуют физические законы нашего мира. Реальный вакуум, существующий разве лишь за границами вселенной, всех этих законов в себе не поддерживает, там даже свет не должен распространяться. Несмотря на скептицизм коллег, мой голос услышали на самом верху, вовремя поняв, какой намечается прорыв. Стоит лишь один раз доказать истинность моих идей — и сразу же открываются новые невиданные горизонты, позволяющие человечеству устремиться вверх, взмахнув обретенными крыльями. Для подтверждения гипотезы была создана величественная экспериментальная установка. Настоящая вершина научного и технологического развития человечества. Куда там какому-то старому адронному коллайдеру, ныне являющемуся музеем человеческих заблуждений. Пусть моя экспериментальная установка и не так велика, как тот коллайдер, занимая объем среднего небоскреба. Правда, этот небоскреб устремлен не в небесную высь, а уходит в глубину земли. Две сотни этажей прорыты тысячами строителей, чтобы ученые смогли докопаться до тайны мироздания. Ибо от итогов этого эксперимента зависит все дальнейшее развитие человеческой цивилизации. Сможем ли мы напрямую создавать практически любую материю в любой ее форме из энергии или нет. Сможем иметь столько энергии, сколько захотим? Раздвинем рамки пространства, стоя от звезд на расстоянии вытянутой руки? Станем ли богами, создающими новые миры, или навсегда останемся бесхвостыми обезьянами, судорожно хватающимися за какие-то жалкие материальные ценности? Все это скоро станет окончательно ясно.

Ну и как это я умудрился уснуть в преддверии таких великих событий? Да и снилась какая-то ерунда. Как будто я случайно попал в иной мир с какой-то совершенно дикой смесью магии и техники. Атомно-магические реакторы, зона радиоактивного заражения в феодальном окружении, короли и бандиты, сталкеры, собирающие хабар на полях давнишних кровавых битв, плутая между горячими радиоактивными пятнами. Горячечный бред, одним словом. Нельзя по сорок часов подряд работать, постоянно глотая таблетки стимуляторов, — вредно это для здоровья. Отряхивая помявшийся халат, поправляю галстук. Сотрудники и подчиненные должны видеть своего руководителя исключительно в лучшем виде — это придает им уверенности в себе. Пора идти в операторскую, сейчас по расписанию начнется зарядка кольцевых накопителей энергии, стоит проконтролировать процесс. Я верю автоматике и своим сотрудникам, но мне лично так будет спокойнее.

— Виктор Степанович… — А вот и секретарша нарисовалась — где же ты раньше, красавица, была, почему не разбудила? — Комиссия заняла конференц-зал, вас все давно ждут.

Ну да, как же я мог про них забыть! Сюда пожаловали представители мировой научной элиты и наши чиновники. Не люблю их, но тут ничего не поделаешь, фундаментальная наука без поддержки государства невозможна.

Перед огромным панорамным экраном во всю стену, на котором высветилось схематическое устройство нашей экспериментальной установки, в удобных креслах расселись почти две сотни солидных людей в строгих костюмах. Многих я знаю лично, с другими знаком заочно, некоторые являются весьма известными учеными с мировым именем. И все они сейчас смотрят на меня, ожидая моего слова. Даже как-то неловко выходить перед ними на трибуну в своем любимом лабораторном халате, за долгие годы ставшем моей второй кожей. Ничего, важные гости потерпят, я здесь хозяин, мне все можно!

— Итак, господа чиновники, ученые, коллеги и друзья. Сегодня у нас знаменательный день для всего прогрессивного человечества. Мы готовы открыть новую страницу великой книги познания, на которую история науки впишет наши имена!

Хорошо сказал, и бурные овации зала подтвердили мои громкие слова. Теперь следует прочесть короткую лекцию, раскрывая суть готовящегося эксперимента и его дальнейшие перспективы. Три дня тщательно готовил свою речь перед высокой комиссией, теперь могу произнести ее без оглядки на бумажку.

Но что это? Взвывшая сирена тревоги больно бьет по ушам. «Неконтролируемый выброс энергии из ядра», — автоматический бездушный голос системы управления говорит совершенно невозможные слова. Там же ведь еще и накопители не успели зарядить, откуда в ядре вообще взялась энергия? Какая-то глупая ошибка или, гораздо вероятнее, сбой аппаратуры. Надо немедленно бежать и вручную сбросить ее, чтобы она перезапустилась.

— Коллеги, прошу без паники, эксперимент еще даже не начался, просто произошел какой-то сбой контрольной аппаратуры, сейчас все будет исправлено… — громко кричу в перепуганный зал и не нахожу там ни малейшего отклика понимания.

Ученые и чиновники повскакивали со своих мест и дружно рванули к открывшимся аварийным выходам, образовав около них давку. Срываюсь с трибуны и бегу через технический коридор в операторскую, вспоминая перекошенные от жуткого страха лица собравшихся в конференц-зале людей. Я-то понимаю, пока ничего опасного не может быть, а им этого еще никто не успел подробно рассказать. Мне сейчас тоже нельзя терять времени на объяснения и попытку остановить панику. И пусть на меня после спустят всех собак, главное — не допустить срыва эксперимента. В коридорах пусто, лишь отрывисто звучит зуммер опасности и мигают под потолком красные лампы тревоги.

«Критическая ситуация, персоналу немедленно покинуть лабораторный комплекс», — вновь по громкой связи говорит система управления. Быстрее, быстрее, бегу вниз по лестничным пролетам, лифты забиты спешно эвакуирующимися людьми. Вот она, операторская, в ней никого, все сбежали, бросив свои посты и ничего не предприняв для прекращения этого кошмара. Обзорные экраны мониторов светятся красным, показывая ситуацию критической перегрузки. Накопители заполнены энергией на двести пятьдесят процентов, балластная система вот-вот выйдет из строя, дублирующая тоже долго не протянет. Хорошо хоть охлаждение еще держится — внутренняя температура ядра находится еще в «желтой зоне». Вдоль установки снизу вверх постоянно бьют толстые змеистые молнии электрических разрядов, магнитный контур удержания ядра начнет вот-вот разваливаться из-за сильнейших помех. В самом ядре творится что-то невообразимое, сама реальность сошла с ума, если верить показаниям контрольной аппаратуры, — температура постоянно скачет от миллиона градусов в минус до миллиарда в плюс. Совершенно невозможные значения, бред, галлюцинации. Точно аппаратура сошла с ума. Откидываю защитный колпак рубильника экстренной остановки всех процессов и перезагрузки системы управления, дергаю его на себя, ожидая немедленного прекращения творящегося ужаса. На десять долгих секунд гаснет свет, темнеют обзорные экраны мониторов, затыкается тревожный ревун, и лишь не утихающие ни на мгновение яркие вспышки молний за обзорным стеклом освещают комнату, где я нахожусь.