Могикане Парижа - Дюма Александр - Страница 87

– Да нет, как же это… Послушайте, милостивый государь! – кричала мадам Демаре, барахтаясь.

– Успокойтесь, сударыня! – продолжал Жакаль. – Наш друг Пьер заметил совершенно верно, это только предположение.

Он взял свою ношу поудобнее и стал подниматься с нею на лестницу.

– Пошла глубже! – крикнул Сальватор, глядя на нижние концы лестницы.

– А до ступеньки дошла? – спросил Жакаль.

– Нет еще.

– Ну, так нажмите ее еще вашей ногой.

Сальватор поставил ногу на вторую ступеньку.

– Теперь вошла точно так же, как тогда, – сказал он.

– Хорошо, – сказал сыщик. – Теперь полезем вниз.

Он сошел первый, поставил мадам Демаре на ноги, приказал Пьеру стоять неподвижно и вытащил лестницу из ямок, которые оставили ее концы.

– Любезнейший мосье Жюстен, – сказал он. – Я имею некоторые основания предполагать, что мадам Демаре несколько тяжелее мадемуазель Мины, а я несколько легче человека, который похитил вашу невесту, так что в этом отношении одно другое уравновешивает.

– И вы из этого заключаете?..

– Что мадемуазель Мина похищена тремя людьми, из которых двое поднимали ее на лестницу, а третий придерживал эту самую лестницу ногой. Теперь нам остается узнать, кто были эти трое, – продолжал Жакаль.

– А! Понимаю! – вскричал садовник. – Сегодня ночью украли одну из наших воспитанниц!

Жакаль опустил очки на кончик носа и уставился поверх них на Пьера, потом, вдоволь насмотревшись на него, вернул их на прежнее место и, обращаясь к начальнице, наставительно сказал:

– Мадам Демаре, никогда не расставайтесь с этим человеком, – это истинное сокровище по разуму!

– А ты, мой милый, – продолжал он, обращаясь к садовнику, – возьми свою лестницу и отнеси ее на место. Она нам больше не нужна.

IX. Картина, кажется, проясняется

Садовник подхватил лестницу и направился к сараю, а Жакаль, сдвинув очки на лоб, достал табак и принялся его нюхать, пристально рассматривая следы на земле.

Через несколько минут он вытащил из кармана складной нож с восемью тонкими лезвиями, отрезал от куста прутик и принялся вымерять им следы, делая на нем соответствующие заметки.

– Вот следы, которые идут от стены к окну и обратно, – говорил он. – Люди эти, по-видимому, очень хорошо знали пансионские обычаи и не считали нужным предпринимать особенных предосторожностей… Только вот…

Жакаль был, казалось, чем-то озабочен.

– Только вот странность, – продолжал он. – Все следы сходны между собою! Неужели все сделал один человек, а другие двое только ждали его.

– Сапоги действительно одинакового размера, – заметил Сальватор, – но принадлежали они не одному человеку, а двум.

– Неужели?! Из чего вы это заключаете?

– Из того, что гвозди под подошвами, которые отпечатались совершенно явственно, расположены неодинаково.

– А ведь и в самом деле! – вскричал Жакаль. – Совершенно верно! Через каждые два шага является сапог с левой ноги с гвоздями, расположенными в виде треугольника. Очевидно, что один из этих молодцов – франкмасон.

При этих словах Сальватор слегка покраснел.

Жакаль не заметил или сделал вид, что не замечает этой перемены в его лице.

– Кроме того, – продолжал Сальватор, – один из этих двух человек хромал на правую ногу. Вы, вероятно, замечаете, что правый сапог углублялся в землю с одной стороны больше, а с другой меньше.

– И это совершенно верно! – подтвердил Жакаль. – Разве вы были когда-нибудь сыщиком?

– Нет, – ответил Сальватор, – я слегка охотник или, вернее, когда-то был охотником.

– Постойте! – вскричал Жакаль.

– А что?

– Вот еще третий след и уже совершенно не похожий на прежние. Те широкие и неуклюжие, а этот узкий, стройный, изящный – совершенный след аристократа или светского аббата!

– Аристократа, мосье Жакаль?

– Да! А почему вы ухватились именно за это пред положение? Мне кажется, что на такие дело точно так же способен и аббат, – сказал Жакаль, никогда не из менявший своим вольтерьянским взглядам.

– Хотя вам это будет и неприятно, но ваше пред положение едва ли оправдается.

– Это почему?

– Потому что времена аббатов Гонди прошли. Кроме того, теперешние аббаты верхом не ездят, а позади этих узких следов виднеются бороздки, очевидно, сделанные шпорами.

– И это верно! – вскричал Жакаль. – Клянусь честью, мосье Сальватор, вы ведете дело так ловко, точно это мастерство составляет вашу специальность.

– Дело в том, что я большую часть своей жизни действительно посвящаю наблюдениям.

– Ну, так помогите мне теперь осмотреть следы до окошка.

– Это-то уж совсем не трудно! – сказал Сальватор.

Следы действительно вели прямо к окну.

Жюстен шел за сыщиком, не спуская с него глаз и не пропуская ни одного его слова. Он был похож на скупца, у которого украли сокровище, собиравшееся в течение очень долгих лет труда и лишений. Сам он уже потерял надежду вернуть его, но вдруг встретил более сметливых людей, которые напали на след похитителей.

Что касается мадам Демаре, то она была совершенно подавлена и ходила за ними почти бессознательно.

Дойдя до окна, следы стали проявляться гораздо явственнее.

– Кто это сказал мне, вы, мадам Демаре, или вы, мосье Жюстен, что хотели открыть дверь в комнату мадемуазель Мины? – спросил Жакаль.

– Да, мы хотели, – ответили оба в один голос.

– И оказалось, что она заперта изнутри на задвижку?

– Мина всегда запиралась по вечерам на задвижку, – сказала мадам Демаре.

– Значит, к ней вошли через окно, – заключил Жакаль.

– Гм! – проговорил Сальватор, – но ставня заперта, кажется, весьма основательно.

– Ну, отворить ставню дело вовсе не трудное! – возразил Жакаль.

Он поднял руку и попробовал открыть ее.

– Ого! – сказал он. – Да она не то что просто притворена, а заперта изнутри.

– Вот это, кажется, потруднее! – заметил Сальватор.

– А вы уверены, что дверь заперта на задвижку? – спросил сыщик у Жюстена.

– Я старался открыть ее изо всех сил.

– Да, может быть, она просто замкнута?

– Но шпингалеты тоже задвинуты, как сверху, так и снизу.

– Ти, ти, ти! – пропел Жакаль. – Ну, если и дверь, и окно заперты изнутри, то, значит, здесь работали люди очень ловкие!

Он еще раз рванул ставню.

– Я знаю только двух человек на свете, которые умеют входить и выходить через запертые окна и двери, и если бы один из них не был в Тулоне, а другой в Бресте, я сказал бы, что это работа Робишона или Жибасье.

– А разве есть способ входить в запертые двери? – спросил Сальватор с удивлением.

– О! На свете есть способ выходить даже из таких мест, в которых вовсе нет выхода! Это доказал один из моих предшественников, Латюд. Но, к счастью, способы эти доступны не каждому.

Жакаль опять набил нос табаком и прибавил:

– Войдемте теперь в дом.

Он вошел первый и остановился против двери Мины.

– У вас должны быть вторые ключи от всех комнат, – сказал он, обращаясь к мадам Демаре.

– Да. Но только едва ли это принесет какую-нибудь пользу, потому что дверь заперта изнутри на задвижку.

– Это все равно. Потрудитесь принести ключ.

Минуты через две мадам Демаре вернулась с ключами.

– Извольте, – сказала она.

Жакаль воткнул ключ в замочную скважину и попробовал повернуть его.

– Второй ключ в замке с той стороны, – сказал он, – но замок не заперт на второй оборот. Это доказывает, что дверь запирали снаружи, – прибавил он, как бы про себя.

– Но в таком случае, как же могли воры, стоя с этой стороны, запереть задвижку, которая находится с той стороны, внутри комнаты? – спросил Сальватор.

– А вот сейчас мы вам это покажем. Это изобретение Жибасье, и за эту выдумку его сослали на галеры вместо десяти лет только на пять. Позовите-ка слесаря.

Пришел слесарь и открыл дверь…

Все хотели было войти в комнату Мины.

Но Жакаль резко остановил их.