Могикане Парижа - Дюма Александр - Страница 85

Она попробовала открыть дверь силой, но это ни к чему не привело, – комната была заперта изнутри.

Начальница предложила послать за слесарем, но Жюстен, которого это разочарование довело до прежней степени отчаяния, вспомнил советы Сальватора и наотрез отказался.

– Так пройдемте, по крайней мере, в сад и посмотрим, нельзя ли увидеть чего-нибудь сквозь окна? – сказала мадам Демаре.

– Вы забываете, что вход в сад теперь строго воспрещен! – сказал Жюстен.

– Даже мне?

– И вам, как всем остальным.

– Однако позвольте, я у себя в доме – хозяйка!

– Ошибаетесь, сударыня. Повсюду, куда вынужден проникнуть закон, хозяином делается он, и именем закона я запрещаю вам входить в сад.

Он запер дверь на два оборота ключа и положил его к себе в карман.

Мадам Демаре очень хотелось закричать, позвать на помощь и, если представится надобность, выпроводить Жюстена даже при содействии полицейского комиссара; но она вовремя сообразила, что этот кроткий человек мог действовать с такой твердостью и уверенностью, только рассчитывая на сильную поддержку, а потому и воздержалась.

Жюстен стоял перед нею, опираясь на дверь.

– Долго вы думаете стоять здесь, как часовой? – спросила она.

– До тех пор, пока не приедут люди, которых я жду.

– Откуда же они явятся?

– Из Парижа.

– В таком случае, позвольте мне оставить вас здесь одного на несколько минут.

– Сделайте одолжение.

Жюстен поклонился.

Мадам Демаре вернулась в свою комнату, наскоро оделась, открыла окно и принялась смотреть на парижскую дорогу.

Приблизительно полчаса спустя она увидела карету, которая резко подкатила к пансиону и остановилась.

Из нее вышли двое мужчин: Сальватор и Жакаль.

Жакаль хотел позвонить, но дверь пансиона отворилась сама собою или, вернее, ее отпер Жюстен, который по стуку экипажа догадался, кто приехал, и бросился им навстречу.

Сальватор тотчас заметил его бледность, взял его за руку и, дружески пожимая ее, проговорил:

– Полноте, успокойтесь, дорогой Корби. Поверьте, что в жизни есть много горестей и гораздо более ужасных, чем ваша.

Говоря это, он думал о том, что должна пережить Кармелита, когда придет в себя и узнает о смерти Коломбо.

VIII. Поиск начинается

Жакаль узнал от Сальватора, что Жюстен – жених Мины. Он низко поклонился ему и почтительно спросил, входил ли кто-нибудь до них в сад и спальню девушки?

– Нет, никто, – ответил Жюстен.

– Вы в этом уверены?

– Вот ключ от сада.

– А где ключ от комнаты пропавшей особы?

– Она заперта изнутри.

– А! – протянул Жакаль.

Он достал табакерку, втянул носом огромную понюшку табаку и прибавил:

– Ну, вот сейчас мы все это и увидим.

Жюстен провел его в небольшую комнату, из которой можно было попасть и в сад, и во двор. Отсюда же начинался и коридор, который вел к комнате Мины.

Жакаль осмотрелся.

– А где начальница заведения? – спросил он.

В это мгновение вошла мадам Демаре.

– Я к вашим услугам, – сказала она.

– Это те господа, которых я ждал из Парижа, – отрекомендовал Жюстен.

– Было ли вам известно что-нибудь об исчезновении молодой особы до приезда этого господина? – спросил Жакаль, указывая на Жюстена.

– Нет, да я и теперь еще не уверена в том, что она исчезла. Мы еще не были в ее комнате, – ответила мадам Демаре, чуть не плача.

– Не извольте беспокоиться, мы сейчас туда войдем, – сказал Жакаль.

Он опустил свои очки, которые, по-видимому, скорее служили для прикрытия его глаз, чем для усиления зрения, пристально оглядел поверх них всю фигуру мадам Демаре, потом надвинул их на прежнее место и покачал головой.

Жюстен и Сальватор с нетерпением ожидали, чтобы он продолжал свой допрос.

– Не угодно ли вам будет войти в гостиную, – предложила мадам Демаре. – Там гораздо лучше.

– Очень вам благодарен, – отвечал Жакаль, еще раз оглядывая все, как хороший полководец, расположивший свой лагерь на самой выгодной позиции. – Но прежде всего, – продолжал он, – я попрошу вас хорошенько вникнуть во всю глубину ответственности, падающей на со держательницу пансиона, у которой пропала одна из воспитанниц, и советую вам хорошенько обдумать ваши ответы.

– О, могу вас уверить, что большего горя для себя я и представить не могла! – отвечала мадам Демаре, отирая слезы. – А что касается обдуманности моих ответов, то к чему это, если я стану говорить только одну правду.

Жакаль слегка кивнул головой как бы в виде одобрения и тотчас же спросил:

– В котором часу ложатся воспитанницы?

– Зимою в восемь.

– А надзирательницы?

– В девять.

– Но некоторые остаются и позднее?

– Да, одна, дежурная.

– И когда она ложится?

– Часов в двенадцать или в половине двенадцатого.

– А где она спит?

– На втором этаже.

– Значит, над комнатой мадемуазель Мины?

– Нет. Она спит в комнате, которая примыкает к дортуару и выходит окнами на улицу, а комната Мины выходит в сад.

– А где ваша квартира, сударыня?

– Моя комната выходит окнами тоже на улицу и при мыкает к гостиной. Она на втором этаже.

– Так что ни одно из ваших окон не выходит в сад?

– Моя туалетная комната окнами в сад.

– В котором часу вы вчера заснули?

– Часов около одиннадцати.

– А! – опять протянул Жакаль. – Теперь я обойду дом. Мосье Сальватор, пойдемте со мною, а вы, мосье Жюстен, посидите здесь и постарайтесь занять вашу даму.

Молодые люди повиновались ему, точно он был гене рал, а они солдаты его армии.

Мадам Демаре упала в кресло и зарыдала.

– Эта женщина тут не при чем, – пробормотал Жакаль, проходя по двору к калитке на улицу.

– По чему вы это заключаете? – спросил Сальватор.

– По ее слезам, – ответил Жакаль, – виноватые только дрожат, но никогда не плачут.

Сыщик принялся пристально осматривать дом.

Он стоял как раз на углу улицы и пустынного, но все-таки вымощенного переулка.

Жакаль пошел по этому переулку, как охотничья собака по следу дичи.

С левой стороны шагов на пятьдесят тянулась высокая стена пансионского сада, из-за которой виднелись вершины деревьев.

Жакаль пошел вдоль нее, всматриваясь с напряженным вниманием в каждую привлекавшую его мелочь.

Сальватор шел за ним.

Наконец сыщик остановился и покачал головой.

– Прескверный переулок, особенно ночью! – про говорил он. – Их, кажется, и строят именно для всяких воров и похитителей!

Он пошел дальше и шагов через двадцать поднял кусочек штукатурки, очевидно, отвалившийся от карниза стены, затем второй, наконец, третий.

Несколько секунд он рассматривал их очень внимательно, потом тщательно завернул в платок и спрятал.

После этого он поднял еще кусочек и перебросил его через стену.

– Вы думаете, что они пробрались отсюда? – спросил Сальватор.

– А это сейчас увидим. Пойдемте обратно.

Они застали Жюстена и мадам Демаре на том же месте, на котором и оставили их.

– Ну, что? – спросил Жюстен.

– Наклевывается.

– О, ради бога, говорите скорее!.. Вы нашли какие-нибудь следы?

– Вы ведь, кажется, музыкант, значит, должны знать пословицу: «Не пляши скорее скрипки». На этот раз скрипкой являюсь я. Идите за мною, только не обгоняйте меня. Позвольте мне ключ от сада.

Жюстен подал ему ключ, прошел в коридор и оттуда крикнул:

– Вот здесь дверь в комнату Мины.

– Хорошо, хорошо! Но всему своя очередь. Комнатой мы займемся потом.

Жакаль отомкнул дверь в сад, остановился на пороге и пристально оглядел пространство, которое ему пред стояло обследовать в подробностях.

– Хорошо, – сказал он, – но ходить здесь нужно очень осторожно, как ходят домашние куры по полю. Если вам хочется идти со мною, то идите, но так: впереди всех – я, за мною – мосье Сальватор, за мосье Сальватором – мосье Жюстен, а за ним – мадам Демаре. До говорились? Отлично!.. Двинемся вперед.