Танцующая с Ауте - Парфенова Анастасия Геннадьевна - Страница 13

Застывшей в камне статуей.

Мёртвой.

Ненастоящей.

Я замираю. Почти забытый страх перед силой и непостижимостью этого существа снова поднимается удушающей волной и застывает в горле. И оттого, что он видит мой страх как на ладони, лучше не становится.

Уши в страхе прижимаются к голове.

А потом всё кончается. Жизнь возвращается к нему, заполняя ставшее вдруг снова гибким и быстрым тело. И я вновь могу видеть это не только глазами.

Ничего не изменилось в позе или в наклоне головы, но я знаю, что он рад. Рад тому, что я восстанавливаюсь, моей новообретённой цельности. И что ему доставляет удовольствие смотреть на мою ауру, какой она сейчас стала.

Слава Ауте, человеку хватило такта не извиняться вслух. Сейчас мне почему-то совсем не хочется вызывать арр-князя на дуэль. Некое тайное предчувствие подсказывает, что шансов победить будет немного. Ну, если он подумал, что я трусиха, и не высказал эту мысль вслух, это ведь не считается оскорблением, даже среди людей, правда?

Будем надеяться.

Подаю ушами знак, что готова в путь. Сен-образ недостаточности времени — всё предельно чёткое и простое, как если бы я разговаривала с маленьким ребёнком. В ответ получаю короткий кивок, непроницаемый взгляд, и мы вновь срываемся с места, наши движения легки и безупречно отточены.

Я никогда его не пойму…

Глава 4

Что-то опять изменяется в окружающем пространстве. Нет, не новое перемещение — последние несколько часов мы не покидали пределов этого мира, — но что-то стало другим. Воздух. Стало светлее. У Эль-онн нет своего светила. Хэй, да это вообще не планета в обычном понимании. Так, слой атмосферы. Тем не менее за последнее время я неплохо поднаторела в астрономии и знаю, что такое рассвет и как определить его приближение. Местное солнышко собирается вставать. Загадываю, какого оно будет цвета. За последние несколько дней я видела столько неподражаемых расцветок облаков и небесных тел, но ни одна из них и близко не стояла рядом с буйной непостоянностью цветовой гаммы Эль-онн…

И всё-таки что-то не так. Бросаю косой взгляд на дарай-князя. Невозмутим, как всегда. Бежит так, будто и не было этих сумасшедших часов. Но что-то… какой-то «привкус» в движении, тень беспокойства.

Что-то.

Взлетаем на холм, скользим по пояс в мягкой, влажной траве с терпким запахом. Внезапно он вскидывает руку, давая знак остановиться. По инерции делаю ещё несколько шагов, затем склоняюсь, массируя сведённые судорогой мышцы. Колени дрожат. Ох!… Никогда раньше мне ещё не приходилось так напрягать ноги — мне вообще не приходилось серьёзно их напрягать. Адаптация адаптацией, но всему есть предел.

С усилием выпрямляюсь. Дарай застыл, точно выточенный из камня, глаза впились в пространство. Ауте, он даже не запыхался!

Зависть и раздражение умирают, не успев родиться. Что-то не так. Внимательно оглядываюсь. Ничего. Расслабляюсь, отпускаю свои чувства так далеко, как могу дотянуться. В этом мире много странного, шокирующего, удивительного. Как и в любом мире. Но опасного? Смотрю на арр-Вуэйна. Совсем недавно он показался бы мне спокойным, как воды того лесного озера, но сейчас ясно вижу, что прямая фигура просто источает напряжение. Если бы это был не Аррек, можно было бы подумать, что он… остерегается.

Что тут, во имя Ауте, происходит?

В последнее время слишком часто приходится задавать себе этот вопрос.

Уши ошалело прижимаются к голове.

Всплеск силы такой внезапный, что почти сбивает меня с ног. Кожа дарай-князя вспыхивает холодным голубоватым светом, куда более интенсивным, чем обычное, приглушённое перламутровое мерцание. Его протянутая в никуда рука вдруг теряет очертания, расплывается… и вновь появляется, лёжа на гладкой поверхности колонны.

Строение из серого камня: колонны, стены, арки, будто не созданные руками разумных существ, а выросшие здесь по своей воле. Серый камень, тёмные ступени.

Архитектура кажется совершенно чужой, не похожей ни на что из виденного мной до сих пор. Хотя это выглядит так, как могли бы выглядеть здания эль-ин, если бы мы строили какие-нибудь здания. Совершенно чуждо человеческой культуре, но в то же время отмечено печатью глубинного родства. Кто мог создать такое?

Арка, у которой мы стоим, напоминает вход, вниз с холма сбегают не то ступени, не то террасы, площадка у подножия… Я хмурюсь, подыскивая подходящую ассоциацию. У эль-ин ничего подобного нет точно, а вот в человеческой истории?

Амфитеатр.

Здание появляется само по себе, будто сплетается из предрассветного воздуха. Да нет, оно всегда здесь было, вот только я лишь сейчас смогла увидеть. Ауте, это как же надо было его спрятать, чтобы я — Я! — ничего не заметила?

Аррек наклоняется к стене, разглядывая иероглифы. Невольно любуюсь лаконичностью и завершённостью древних символов. В чём-то они напоминают сен-образы эль-ин. Но содержание и внутренняя логика этой письменности остаются вне моего понимания. А вот арр явно неплохо в них разбирается.

Когда-нибудь видели испуганного дарай-князя? Он вновь застывает, словно скованный каким-то потусторонним холодом. И вновь пропадает из моего восприятия. Словно переходит в другое измерение, оставив здесь призрачную тень. И эта тень испуганна. На что мы наткнулись?

Ну что ж, быть может, я не могу прочесть послание, но ведь это не единственный способ извлекать информацию, правда? Подхожу к колонне, пальцами касаюсь рельефного рисунка, закрываю глаза. Сообщение оставлено разумным существом, существом чувствующим. А это значит, что сколь бы ни был осторожен писавший, тень его чувств, его мыслей должна была войти в камень, в самую суть этого места. Информация, которую хотели передать иероглифами, а также много-много большее, — всё это здесь, дожидается того, кто сможет узнать. Теперь, когда моя чувствительность вновь со мной…

Это как удар. Болезненно. Отрезвляюще. Как погружение в Ауте. Да, информация здесь есть, море информации. Но она слишком чужда. Такое чувство у меня было, когда я впервые столкнулась с людьми. Полное отчуждение, несовместимость. Те, кто построил амфитеатр, чуть ближе к эль-ин, нежели люди, но легче от этого не становится.

Быть может, будь у меня время, я бы и смогла всё это расшифровать. Пока же остаётся лишь попытаться уловить общее впечатление, быть может, тень ассоциации. Что-то.

Уши слегка трепещут в поиске ответа.

Как и эль-ин, они когда-то были людьми, но как и эль-ин, они сейчас неимоверно далеки от всего, что можно было бы назвать человеческим. Давным-давно они выбрали свой Путь и с упорством, достойным лучшего применения, следовали ему. Я расслабляюсь, позволяя сознанию разлиться в ленивом размышлении. Здесь что-то знакомое, что-то, что было частью Путей эль-ин. Мой разум уже ухватил нужное сравнение, но всё ещё не может выразить его в словах. Путь… Путь…

Моя рука отдёргивается от мягкого камня, точно обожжённая.

Путь меча.

Нет…

О Ауте, милосердная Вечность, помоги нам!

Скулы дарай-князя напрягаются, когда он ловит мой взгляд. Мои глаза — без белков, с вертикальными зрачками, утопающими в тёмно-сером, должны казаться ему чужими и ничего не выражающими. Но сейчас он видит в них страх.

Губы сами собой кривятся, произнося запретное:

— Северд-ин. Безликие воины.

Слова падают в ледяную тишину, точно раскалённые угли, и шипят невысказанной угрозой. Северд-ин. Безликие воины. Наверное, это единственные слова, которые на человеческом языке и языке эль-ин означают одно и то же.

Смерть.

Теперь, когда всё произнесено, почему-то стало легче.

Аррек медленно кивает.

— Это их место. Они проводят здесь что-то вроде турниров, боёв до смерти, выявляющих сильнейших. — Его голос сух и безэмоционален, будто мы обсуждаем погоду в дальней Вероятности. — Мы и предположить не могли, что Безликие что-либо строили. Мы вообще мало что о них знаем.