Выживатель - Круз Андрей "El Rojo" - Страница 52

– Электрический столб, – ответил ему Майк. – Провода видишь? Их надо было подвесить так высоко, что под ними могли проходить большие суда.

– И как высоко их подвесили?

– Сто пятьдесят метров, насколько мне помнится. Кстати, что там? – Он показал пальцем на пирс возле башни.

Он показал, но я уже заметил. У нескольких причалов вытянулись рядками десантные баржи, а рядом с ними какие-то небольшие серые корабли. Мне вспомнилось, что у испанцев флот был заточен именно под десантные операции, а воевать они собирались с Марокко, если марокканцы вдруг решат захватить испанские анклавы на африканском берегу. И вот, значит, баржи.

– Зайдем? – спросил Майк. – Все равно надо уже место стоянки выбирать, скоро станет совсем темно, а там место выглядит хорошо укрытым.

Это точно, там встанешь – и тебя ни с моря видно не будет, ни откуда еще, и случись даже урагану налететь – тебе точно ничего не грозит. Как решили, так и сделали. Яхта решительно повернула к берегу, прикрылась длинным молом, сбросила ход и встала на якорь.

Дальше началась подготовка к ужину, в которой Янина задействовала и Ярека, и Сашку, а я поднялся на палубу и устроился там с биноклем – решил осмотреть берег, пока еще не стало темнеть. Уселся по-турецки, скрестил ноги, уперся в колени локтями – и застыл.

Сначала разглядывал корабли. Или катера, потому что на корабли все же это не тянуло. Десантные баржи, понятное дело, камбузов и запаса продуктов не имеют, это точно. А вон те вон сторожевики или что это? Я в военно-морских делах не сильно разбираюсь. Как-то не слишком обнадеживающе выглядят, маленькие. А если маленькие, то ходят недалеко и ненадолго, и экипаж у них немногочисленный. А если так, то зачем им хранить много еды? Можно попробовать туда забраться, но стоит ли овчинка выделки?

Что еще тут есть? Какие-то сухогрузы, стоящие у причалов. На них еда есть? Может быть, но сходни у всех подняты, черт знает как вообще на них попасть возможно. Еще есть промзона, большая, прижавшаяся прямо к порту. Здесь зона свободной торговли, насколько я помню, так что всего хватает. У человека, с которым я встречался, офис был как раз в ней, насколько я помню, хоть помню и не очень – дал адрес таксисту, а тот меня привез, а я еще всю дорогу по телефону разговаривал.

Что еще я вижу? Терминал топливный, они во всех портах есть, понятное дело. Возле него грузовики с цистернами в рядок выстроены. Рядом с ними полицейская машина, возле машины что-то, напоминающее растерзанный и обглоданный труп. Гадство, вот пока деталей не видишь, так и нормально, а вот так за бинокль возьмешься – и все к черту.

Так, а вот это что на углу стоит? Что на фургончике написано?

А написано на нем «Panaderia Las Navas». И адрес.

«Panaderia» – это и булочная, и пекарня на испанском. Только я не думаю, что у булочной будет такой большой фургон, потому что в булочные хлеб привозят, а не они развозят, и адрес для булочной не очень, а как раз вот этот самый poligono industrial, то есть припортовая промзона.

Пекарня? А наверняка. То есть в фургончике, до которого рукой подать и у которого пока даже психов не видно, может быть хлеб. Много. Испортился? Да ну на фиг, свежий хлеб здесь пекут прямо в супермаркетах, а вот такими фургонами возят тот, который в пакетах, уже нарезаный, и который в этих пакетах может лежать хоть до второго пришествия.

Хлеб – еда. Нет, на одном хлебе жить офигеешь, но если он есть, то хотя бы с голоду не помрешь. То есть этот фургончик надо брать, однозначно, тем более что до него с берега доплюнуть можно. Только как заводить и где разгружать? Если будет тихо, то все понятно, а вот если психи?

Так, что у нас противопсихового есть? У меня есть винтовка под. 308, так? Хорошая такая финская винтовка «Тикка T3 Тактикал» с толстым двадцатидюймовым стволом, компенсатором отдачи и отличным прицелом «Бушнелл». И сотни три патронов к ней. Маловато, но что есть, то есть. С ней, условно говоря, я могу с борта яхты зачистить берег, а чтобы не сманить сюда всех психов из города, я могу навинтить глушитель, спасибо моей предусмотрительности.

Есть самозарядный «ремингтон» под. 243, к которому тоже сотни три выстрелов. Глушителя нет и на него не накрутишь, там ствол просто с «коронкой», винтовка вроде как для охоты сделана.

Еще у меня есть винтовки под двадцать второй калибр. И патронов к ним тысячи четыре. Но тогда надо будет яхту подогнать вплотную, потому что… а все равно так близко не подгоним, чтобы эффективный огонь вести, от края причала до машины точно больше ста метров, так что в расчет двадцать второй не берем.

Все. Остальное исключительно для ношения на себе.

– Майк, давай я тебе что-то покажу, – сказал я, направляясь к кокпиту.

Так цепочка совпадений продолжилась. Продолжилась она уже следующим утром, когда мы все же организовали вылазку на берег.

Ночь прошла относительно спокойно, хоть психов мы видели несколько раз. В основном небольшие стайки, особей по пять-шесть, не больше, куда-то идущие или бредущие. Раз две стаи подрались, одна погнала другую, на дороге остался труп, который победители куда-то утащили.

К утру мутанты разбежались, порт снова опустел. На нас внимания никто не обратил – то ли мы далековато от берега стояли и вели себя тихо, то ли психи соображают, что до нас не дотянуться, а раз так, то и нечего нервы себе трепать.

– Ярек, – подозвал я сына. – Будешь опять в прикрытии.

– Может, мне с тобой пойти?

– Майк идет со мной. Надо, чтобы еще с лодки кто-то мог стрелять, если что.

– Пусть Майк стреляет.

Разговор шел на русском, заставляя нервничать толкущуюся рядом Сашку, которая язык знала плохо и предпочитала говорить по-английски. Майка рядом не было, он брился.

– Майк с винтовкой хуже, чем ты. А с пистолетом лучше.

– Ты мне дробовик дай. И я сильнее и быстрее, чем Майк.

С дробовиком он справится, он его любит. Перезаряжать помпу – это круто, как в кино, так что если мы стрелять выбирались, он всегда ее предпочитал. И Ярек действительно сильный и быстрый, очень сильный для своего возраста и как раз по возрасту быстрый, тут Майк ему точно не конкурент, и я даже не уверен, что я конкурент. Только вот решиться сказать «да» – тут сам смертью оденешься. Но нет у нас выбора, нет.

– Хорошо, пойдешь ты. – Я не ответил, я выдохнул.

– Йес! – сын изобразил некий танец победителя и убежал в каюту, собираться, попутно добавив еще несколько притопов с прихлопами из маорийской хаки[16].

Так, теперь самое трудное – надо сказать об этом Янине. Тут проще в петлю, но все равно никуда не денешься.

Нашел ее в кокпите, сидящей с чашкой кофе.

– Будешь? – спросила она.

– Нет, потом. – Не нужно кофеин в себя лить, если собираешься на что-то серьезное. Там и так возбудишься, стимуляторы не нужны. – Ярек со мной пойдет.

Лицо ее закаменело, чашка со стуком встала на блюдце, кофе расплескался.

– Ты уже совсем рехнулся? Я не отпущу.

– Понимаешь, – я подался вперед, опираясь на локти и глядя ей в глаза – серые и злые, – у нас нет выбора.

– Майк.

– Майк старый и медленный, но дело совсем не в этом. – Я пытался понять, слышит ли она меня вообще, или уже слышит только себя. – Если мы с Майком вдвоем погибнем, то вы останетесь здесь навсегда. И погибнете тоже.

– А если вы погибнете с Яреком, то мы не погибнем?

Она тоже подалась вперед, так, словно собиралась вцепиться мне в глаза.

– Вы с Сашкой останетесь в живых. И Майк довезет вас до Портсмута, а там на лодку сядет еще и Майк-младший, и вдвоем они вас хоть вокруг света провезут.

– У нас еды не хватит на вокруг света, ты это понимаешь? Мы все равно погибнем.

– Вы найдете других людей. Люди наверняка выжили, где-то они есть. Пойдете на острова в Канале, на Джерси, например, туда вам продуктов хватит и там можно будет выжить. Есть шансы. А если погибнет еще и Майк – шансов нет вообще. Никаких.