Защитник и Освободитель - Крабов Вадим - Страница 46

Конечно, Рус составлял другие планы на пребывание в Эолгуле. Во-первых, после наглого нападения диверсантов на лагерь коалиции, во всей красе проявился недостаток «обтекателей» — пробиваемость обычным оружием. Два тиренца тогда все-таки получили ранения обычными стрелами без Знаков. Появилась, вернее, приобрела особую актуальность давняя задумка защитного амулета, совмещающего достоинства «обтекателя» и «пыльной стены». Первый отлично разрушал структуры, вторая — отбивала физическое воздействие. От структур она тоже защищала, но хуже «обтекателя».

Вообще-то, ордена неоднократно пытались сделать подобные амулеты, но кроме Знаков, наносимых на латы, ничего путного не придумали. «Воля Богов не позволяет не-магам вставать вровень со склонными к Силе», — утверждали многочисленные трактаты. «Обтекатель» заставил Руса в этом сильно сомневаться. А уж как он озадачил Отига!

Во-вторых, планировал встретиться, наконец, с прибывшими по его приказу этрусками, сходить в Кушинар и задержаться в нем два-три дня. Купцам необходимо время от времени показывать власть.

В-третьих, предчувствие. Давило не переставая. Оно касалось лично его или близких людей — невозможно понять и это не смертельная опасность. Рус списывал чувство на рождение нового Бога Силы пятен и… сомневался.

Так что ограбление случилось очень не вовремя. Но спустить на тормозах не мог, особенно после снятия памяти своих вахтеров. Душа требовала отмщения.

— Как тебе путешествие? — улыбаясь, спросил Рус.

— Так же, как и тебе, — рассеяно ответил «волк», — сколько раз ходил по Звездным тропам, но такую не встречал… молчу, что она вообще действуют, когда у других магов… или врут?

— Не врут, — «успокоил» его «пасынок бога», — ты прости, что вызвал раньше и обещаю, что дорогой тебе купец Бехруз появится в Эолгуле и начнет организовывать торговлю воздухом. Намекну тестю, он поймет выгоду.

— Что ты, Рус! Помогать тебе для меня честь! — сказал Адыгей абсолютно серьезно и совершенно без пафоса. После «ямы» Каган поднялся в его глазах еще выше. — И как тебе в роли потерпевшего? — позволил себе подтрунить над бывшим «ночным князем», но продолжил глубокомысленно, с намеком на себя, — «ночь» долго не отпускает…

— Как будто дерьма наелся, Адыгей, не советую испытывать. А ты не переживай, тебе «обрубить» несравнимо легче. Поехали, обсудим по дороге, — свистнул и через несколько мгновений в овраг спустился Воронок с единорогом по имени Трубач — трофейным животным, четыре четверти назад возившим Бориса.

— …вот тебе полста гект на обустройство, — Адыгей взял без жеманства, — снимешь… да в любой таверне, не мне тебе объяснять. Повторюсь, обо мне ты и слыхом не слыхивал!

— Да понял я, Рус! Узнать у местных парней кто-что слышал, особенно о Пухлом и Длинном, о маге-Текущем, познакомиться с Сирилгин. С Гафуром встречи не искать, но и не уклоняться, если позовет. Я просто решил перебраться в столицу, потому что в Далор не приходят купцы. Осматриваюсь, не тороплюсь найти дело. Я ленивый. Кстати, вчера пришли первые пять купцов из Гроппонта. Война закончилась, город ожил. Забегали, засуетились, принялись колотить новые пирсы.

— Подожди… это они до сих пор нечиненые были? Ну, наместник!

— Ого, Рус! Ты глубоко вошел в княжескую семью! — Адыгей посмотрел на Руса уважительно, хотя и высказывался с долей иронии.

— Очень глубоко, Адыгей, не выбраться, — серьезно ответил «завязавший князь». — Наслушаешься обо мне в городе — поймешь.

Сирилгин всплыла случайно. Выйдя от князя, Рус снова задумался над словами Бориса и вдруг вспомнил, что служанки-любовницы в подвале не было. Потом осознал, что не видел её полгода. «Гелька! Узнала и выгнала. А мне — молчок, хитрюга. Заревновала… а еще смеет утверждать, что я — скрытный! Ха! Ладно, отставить смех. Наиболее вероятная «обиженная» нашлась…».

С Мирханом долго не беседовал. Тот сидел под домашним арестом и Рус вошел к нему «именем князя». Командующий городской стражей стал бледнее смерти.

— Кто позволил убрать охрану моего дома! — разъяренно спросил Рус, скалясь звериной ухмылкой.

— Т-так, т-так… — Мирхан опустился на лавку, хватаясь за сердце.

— Отвечать! — рявкнул княжеский зять.

— Т-так… — в последний раз промямлил и прошипел, — покушение на князя готовилось. Стражи мало, многих в армию забрали, — говорил крепнущим голосом, — мне письмо принесли, могу показать… нет, оно у Фармана, но это правда, клянусь! А ты доблестно бьешься с захватчиками, твою жену, госпожу Гелинию, её батюшка изволил спрятать у родни… А где я возьму стражников на усиление охраны дворца, где? — под конец он уже смотрел на Руса почти смело. Только глаза предательски бегали.

Как не хотелось читать его память! Рус заранее представлял, какая она липкая, противная. Пришлось подставить под челюсть главного стражника кинжал и надавить до крови:

— Расскажи правду и останешься жив в любом случае, что бы ни рассказал, но только правду. Обещаю, — сказал абсолютно бесстрастно, леденящим голосом, способным заморозить огромного дикого Тура, не то что мелкого человечка.

«Убьет… — мгновенно поверил Мирхан, — и обещание выполнит…», — и заговорил.

Письмо принес какой-то мальчишка. Кроме него передал десять гект и нижайшую просьбу прийти в таверну «Упитанный борк» на встречу с господином, который знает много больше, готов все рассказать и заплатить за мелкую услугу сто гект. Стражнику как раз позарез нужны были деньги.

«Дочь больна…», — попытался было оправдаться и осекся от улыбки страшного пиренгуловского зятя. Зачастил еще быстрее.

Господин оказался очень солидным иностранцем с заметным брюшком, но очень подвижным. На щеках сиял здоровый румянец. Слово за слово и он расположил к себе главного стражника. Помочь солидному господину — почему бы и нет? Тем более сам уже думал снять с охраны «Закатного ветерка» один десяток. Почему бы не снять и второй? Зачем это нужно — иностранец ловко обходил, ненавязчиво положив на стол мешочек с золотом, и Мирхан старался не вникать. Открытые гекты, заманчиво сверкающие приятной желтизной, отбивали осторожность. Нарушение — чисто формальное, не отходит от буквы приказа, который формулировался четко: «охранять княжну Гелингин». Сама вилла на пергаменте не упоминалась. Это понятно, что подразумевалась и неприкосновенность жилища, но… князь в беде, а людей не хватает!

После встречи с приятным господином, доложил о предполагаемом покушении Фарману и князю. Пиренгул раздраженно пожал плечами: «Усиливай, без тебя забот хватает. Иди, служи». Всё, руки Мирхана окончательно развязались.

«Дохлый!», — всплыло в голове Руса. Холодное бешенство только усилилось.

— Почему Фарману не рассказал? — спросил тем же ледяным голосом.

— Так это казнь! — пропищал Мирхан, — кто мне поверит, что я не знал?!

— Да, ты не знал, мразь, ты догадывался. Обещал — живи, падаль, но на глаза лучше не попадайся, — с этими словами убрал кинжал.

— Кстати, — тон княжеского зятя резко сменился на спокойно-ироничный, от леденящего холода не осталось и следа. Главный стражник вздрогнул от неожиданности. — Если ты отдашь мне те сто гект, то тебе ничего не будет.

— Да-да, сейчас, — все еще не веря своему счастью, шатаясь от головокружения, не поняв и половины слов Руса, Мирхан принес из соседней комнаты кожаный кошель. — Вот, — сказал осипшим голосом, протягивая деньги, — здесь даже больше.

— Больше? Тоже неплохо, — не стал скромничать «этруск». Подкинул увесистый мешочек, прицепил на пояс и ушел, не прощаясь.

Арестованный с облегченным выдохом опустился на лавку. Со стоном помассировал себе грудь в области сердца и вытер со лба холодный пот. Коснулся ранки под подбородком, вздрогнул и удивленно посмотрел на окровавленный палец. Снова схватился за сердце и, не издав ни звука, кулем свалился на пол. Измученный разум закрылся спасительным обмороком.

Расставшись с Адыгеем, Рус приехал в «Закатный ветерок» и внимательно проверил, пересортировал все пергаменты. Не соврал Пиренгулу — ни один не пропал. Даже странно. Дохлый мог бы подумать, что место хранения где-нибудь отмечено или координаты записаны.