Илиас (СИ) - "Реимарра" - Страница 18

- Сколько лет ребенку? – педиатр усадила Аннику на стул, поближе у себе, Аристину пришлось стоять.

- Десять.

- Так, – записала врач в новую, заведенную книжечку и озаглавленную именем Анники Илиас. – Вы ей кто?

- Старший брат, вот же документы, – растерялся Аристин. Он сразу отдал медсестре-ассистентке все документы, подтверждающие их родство.

- Вижу я твои документы, не волнуйся, – поставила его на место доктор. – Родители ваши где?

Аристин молчал, покосившсь на Аннику. Анника же видела, как взорвалась машина, где были мама и папа, слышала и про расстрел дедушки с бабушкой, но еще раз говорить при ней, что родителей нет, было для Аристина хуже всего.

- Ну, чего молчшь?

Он так и не мог говорить. Врач догадалась сама, позвала ассистентку.

- Лена, отведи девочку в лабораторию, пусть возьмут анализы на кровь и остальное.

- Ну, рассказывай.

- У нас нет родителей, – говорить это вслух все равно было горько. – Мы же из Далена, а вы может слышали, что там. Их взорвали у нас на глазах. Мы просто в другой машине были и наш водитель успел до второй гранаты. Анника все видела. А потом мы жили у тетки, и там нам были не рады. И по телевизору сказали, что бабушку и дедушку расстреляли. Анника и до этого тихая была, она у нас задумчивая, мама говорила. А сейчас она молчит, вообще.

-А у тебя тут еще написано – Марта Илиас. Это кто?

- Это моя вторая сестра, ей двенадцать, тринадцать скоро. С ней хорошо все. Нам нужно Аннику лечить.

- Она у вас сразу замолчала?

- Нет. Когда мы удрали, она сначала спрашивала когда мама и папа вернутся и заберут нас, спрашивала что горело, а потом все меньше и меньше. Мы ей врали. Наверное не надо было.

- Наверное, – согласилась врач, почти в упор разглядывая Аристина. – И что дальше?

- Ничего, – юноша пожал плечами, – жили в разных местах, где спокойно, потом в Нуву перебрались, в миграционный лагерь. Сейчас живем в городе, я работаю.

Женщина поправила очки, вздохнула, что-то записала.

- То есть почти два года девочка не говорит? Какие еще расстройства и поподробнее про то, что было раньше, дома.

- Дома все было хорошо, – твердо сказал Аристин, – у нас были любящие родители, бабушка с дедушкой папины и мамины, нас баловали и мы ходили в школу. Анника у нас всегда была тихая, мечтательная. Мамина дочка.

- Спасибо, – серьезно сказала доктор. – Значит так, если я понимаю, то просто психотерапией мы не обойдемся, случай у вас запущенный, впрочем, это будет видно по тестам. И думаю, тесты надо сдавать и тебе и другой сестре, но это как вы захотите. А девочку надо лечить, будете и лекарства пить и ходить к психологу и заниматься дома. Если будет совсем трудно, будем думать про больницу, но если я верно понимаю, то вы не привыкли разлучаться.

- Да, я бы не хотел.

- Тебя никто не спрашивает, чего бы ты хотел, ты пришел лечить сестру? Значит будем лечить, за вами еще очередь, – почему-то рассердилась врач. – А сейчас ты идешь за дверь, и сидишь там, пока я буду работать с сестрой. Тест скорее всего уже закончился.

Бесплатная муниципальная клиника для мигрантов. Детское отделение. В кабинет к психологу самая маленькая очередь, как успел рассмотреть Аристин. Зато много людей в хирургию, к травматологу, к ухо-горло-носу. В очередь не только хокдаленцы, их как раз меньше всего, а больше оборотистые южане, их крикливые женщины, у которых на руках по два ребенка и один в животе. Интересно, если он закончит все-таки медицинский университет, он сначала тоже будет работать в такой же поликлинике? Или лучше пойти в больницу? Наверно в больницу, тем более, если закончит со специальностью хирурга.

Анника была у врача долго, Аристин успел уже прочитать все плакаты на стенах, предупреждающие о вреде курения, алкоголя, о необходимости соблюдения гигиены, рассматривание пустыря за окном ему тоже надоело и вдруг ассистентка пригласила его в кабинет.

- Значит так, – врач выглядела усталой, но не могла же Анника ее умотать до такой степени, – вот тебе рецепты, купишь лекарства, для вас, приезжих, скидка половинная, если ты приносишь потом в клинику чеки. Строго соблюдай дозировку и ради бога, себе купи тоже седативное.

- А мне-то зачем? – растерялся Аристин. – И что все таки с Анникой?

- А ты бы со стороны на себя посмотрел. Тебе же самому к врачу надо. А с Анникой все понятно, шоковое состояние, застывание и так далее, там много терминов. Ходить будете сюда почти на весь день, сначала тесты, потом терапия. И, купи ребенку карандаши и альбом. Понадобится. Ладно, иди.

- Спасибо, скажите, а если водить Аннику буду не я, а сестра иногда, это можно?

- Можно. До свидания, молодой человек.

Денег он потратил много, список лекарств оказался внушительным, но Аристин купил все, что велели, кроме успокоительного для себя. На кой черт ему эти таблетки? И в канцелярском магазине тоже пришлось задержаться, но коробка цветных карандашей и альбом для рисования стоили недорого. Аристин держал сестренку за руку и пытался представить себе, что же психологи могли говорить Аннике и какая будет радость, если сестренка поправится. Неужели для Илиас наступит светлая полоса в жизни?

С Анникой дело шло медленно, говорить за три недели она так и не начала, но Аристин или Марта постоянно должны были заниматься с сестрой – рисовать, читать книги и как можно больше разговаривать. Этим в основном занималась Марта, так и решилась проблема дневной занятости девочки.

Аристин и сам понимал, что двенадцатилетнему подростку невыносимо сидеть с утра до вечера в небольшой комнатке, что нужно гулять, общаться со сверстниками, но куда он мог отпустить Марту? Разрешал гулять на улице, так, чтобы из окна кафе было видно, где она находится, поручал ходить в магазин за мелкими покупками, отводить в поликлинику Аннику. Но этого было мало, он уже не мог дождаться, когда же наконец в благотворительной школе объявят набор в следующий класс и можно будет записать Марту, а если дело пойдет на лад с Анникой, то и младшую сестренку.

Если сестры пойдут в школу, то это значительно облегчит жизнь Илиас. Это даст надежду на то, что они выберутся рано или поздно из нищеты, смогут быть не только уборщиками и нахлебниками. Но в Хокдален они не вернутся никогда. Аристин слушал на кухне радио, которое повара никогда не выключали и ужасался. От той страны, маленькой монархии, где он провел детство и где стал мужчиной, не осталось ничего. Неужели всё это ради того, чтобы назначенный народный правитель ездил на машине представительского класса и называл стадионы своим именем? Вряд ли, и все те, кто призывал к беспорядкам и убийству членов Десятки теперь стали министрами выдуманной безопасности и командующими несуществующих армий. Теракты, убийства и волнения продолжали терзать Хокдален. А все бывшие крестьяне и лидеры профсоюзов жили в окружении награбленных вещей. Интересно, у кого стоит кремовое пианино, на котором играла мама, или кто пользуется компьютером Аристина, а в чьей детской игрушки Анники? Дорогущие куклы, домики для них, мебель и все то, что нравится девочкам и что покупал дедушка в подарок внучкам? У кого постелен ковер, что украшал гостиную? Кто угодно мог упрекнуть Аристина в мелочности, но вещей ему было жалко, как любого воспоминания о детстве и о доме. Эти вещи – часть его самого, сколько чудесных историй он услышал от отца, когда сидел на черном диване в кабинете? И все-таки, чего плакать о куклах, если никто из выживших Илиас не знает, есть ли хотя бы могила у тех, кто погибли и это наверное единственное, ради чего стоит приехать в Хокдален. Больше незачем. Ну разве только плюнуть около резиденции “новоизбранного”.

Ничего, он из кожи вылезет, если надо будет – продаст себя хоть на органы, но он станет кем-то большим, чем уборщик, хотя бы для того, чтобы отец на том свете знал, что сын не опозорил чести и не дал погибнуть сестрам, над которыми взял опеку.

В школу приняли только Марту и то на два класса ниже, чем хотелось бы Аристину. Даже в этой нищенской школе для детей мигрантов и нувской бедноты оказались весьма жесткие требования. Только в шестой, а должна быть в восьмом. Но она безнадежно отстала и нагнать программу было почти невозможно, на оставшиеся до школы полтора месяца Илиас выдали немного учебников, чтобы Марта могла позаниматься и теперь Аристин вечерами проверял еще и задачки. Нужно было копить деньги на тетрадки, ручки, альбомы и пособия – выдали весьма большой список. Аннику не приняли, из-за болезни, но если Марта будет учиться, то она сможет или найти учебники для Анники или подтянуть ее уровень сама.