Тупик - Парецки Сара - Страница 81

Я стояла не двигаясь.

— Мне кажется, лучше продолжить этот разговор наедине. У вас найдется еще одна комната?

— О чем вы говорите? — возмутилась ее мать. — Клейтон получал очень приличную зарплату. Пять лет назад, когда его сделали вице-президентом, они с Жанин купили этот чудесный дом.

— Не нужно, мама, — всхлипнула Жанин. — Лучше, если я поговорю с этой женщиной. — Она взглянула на Пейдж и с неожиданной злобой сказала: — Думаю, тебе-то об этом наверняка все известно.

Пейдж ослепительно улыбнулась.

— Я знаю достаточно. — Она пожала своими стройными плечами. — Но не мне кидать в других камни. — Балерина встала и взяла свитер, лежавший на столике. — Тебе и правда лучше поговорить с ней, Жанин. Иначе она влезет сюда среди ночи и станет рыться в ваших банковских счетах. — Пейдж подошла к Жанин и громко чмокнула воздух возле ее щеки. — Я возвращаюсь в город. Увидимся завтра на похоронах. Если захочешь, загляни ко мне до этого.

— Это ни к чему, милочка, — откликнулась мать Жанин. — Мы и сами справимся.

Она проводила красотку до двери.

Я смотрела им вслед с недоумением. Сначала я подумала, что Пейдж познакомилась с Жанин на какой-нибудь вечеринке в «Юдоре Грэйн», когда она кадрила Бум-Бума, но, судя по последнему замечанию, между ними существовали тесные взаимоотношения.

— Откуда вы знаете Пейдж? — спросила я.

Жанин подняла на меня заплаканные глаза — впервые с того момента, когда я упомянула о махинациях Филлипса.

— Откуда я ее знаю? Она же моя сестра.

— Ваша сестра! — Мы с ней разговаривали, как два попугая. — Ах, она ваша сестра, понятно. — На самом деле мне ничего не было понятно. Я опустилась на стул. — Это вы привели ее на банкет, где она познакомилась с моим двоюродным братом?

Жанин выглядела удивленной.

— Какой еще банкет?

— Не помню, кто его устраивал. Кажется, Гай Одинфлют. Он живет где-то здесь, неподалеку, не так ведь? Нилс Грэфалк собирался купить часть акций «Черных ястребов». Мой двоюродный брат был приглашен туда вместе с другими игроками. Там он и познакомился с Пейдж. Я хотела бы знать, кто привел ее туда.

Жанин хитро улыбнулась.

— Ах, эта вечеринка?.. Нет, мы с Филлипсом там не были.

— Вас не пригласили?

— Может быть, и пригласили... Но на Рождество мы получаем столько приглашений. Если вы хотите знать, с кем пришла Пейдж, лучше спросите у нее.

Я нахмурилась. Жанин знала, но не хотела говорить. Тогда я вернулась к вопросу о деньгах:

— Расскажите мне о липовых счетах.

— Понятия не имею, о чем вы говорите.

— Еще как имеете. Вы ведь только что сказали: Филлипс обещал вам — никто ничего не узнает. Я позвонила в субботу вечером и напомнила ему о них — через вашего сына. Что после этого сделал Филлипс?

Жанин уронила еще несколько слез, но в конце концов выяснилось, что она ничего не знает. Они вернулись домой поздно. Пол оставил отцу записку на кухне, возле телефона. Прочитав записку, Клейтон пошел к себе в кабинет и закрыл дверь. Позвонил куда-то по телефону, а через несколько минут уехал. Нет, «альфу» он не взял. Его что, кто-то подвез? Жанин не знала. Клейтон выглядел очень расстроенным и просил не беспокоить его. Когда он уехал? В воскресенье, примерно в полвторого ночи. С тех пор она его не видела.

— Вернемся к счетам. Он их подделывал, не так ли? — Вдова молчала. — Когда «Юдора Грэйн» получала заказы на перевозку груза, Филлипс проставлял одну сумму, а счета оплачивал по-другому. Я правильно понимаю ситуацию?

Жанин снова зарыдала:

— Не знаю, я ничего не знаю...

— То есть вы не знаете, как именно он это проделывал. Но о его махинациях вам было известно. Верно?

— Я ни о чем не спрашивала. Меня интересовало только одно — чтобы все наши расходы вовремя оплачивались. — И она зарыдала еще громче.

Я начинала терять терпение.

— Вы знали, какая у вашего мужа зарплата?

— Конечно, знала. — На миг вдова перестала рыдать и сердито посмотрела на меня.

— Стало быть, знали. Девяносто две тысячи долларов в год — это звучит неплохо. Во всяком случае, если сравнивать с зарплатой других девушек в южном Парк-Форесте или где там еще. Но яхту на эти деньги не купишь, дом тоже, на шикарную одежду не хватит, детей в Клэрмонт не пошлешь. Да еще эти роскошные автомобили... А блузка у вашей маленькой Терри? А взносы в «Морском клубе»? Просто из любопытства: сколько они составляют в год? Бьюсь об заклад: тысяч двадцать пять, не меньше.

— Вы ничего не понимаете! — Жанин выпрямилась, и в глазах ее вспыхнула ярость. — Вы не понимаете, как это ужасно, когда другие девочки имеют все, что захотят, а ты донашиваешь прошлогодние платья! Да, для меня это просто нож в сердце.

— Вы правы, я действительно этого не понимаю. В старших классах моей школы большинство девчонок имели по паре платьев и носили их до окончания школы. Вы где жили — кажется, в южном Парк-Форесте? Конечно, там район чуть пошикарнее, чем южный Чикаго, где я выросла, но не намного.

— Южный Парк-Форест! — фыркнула она. — Моя мать переехала туда позднее. А выросли мы в Лейк-Блаффе. У нас были собственные лошади. Отец имел яхту. Мы жили ниже, на этой же самой улице. Потом отец потерял все. Абсолютно все. Я училась тогда в средней школе, а Пейдж было восемь лет. Она не помнит всей бездны унижения, которая разверзлась перед нами. Как ужасно пялились на меня в школе! Мать продала фамильное серебро, продала драгоценности, но это ничего не дало. Потом отец застрелился, и мы уехали из Лейк-Блаффа. Мать была не в силах выносить жалостливые взгляды. Старая миссис Грэфалк изводила ее своими соболезнованиями. А в результате я вынуждена была пойти не в Северо-Западный университет, а в колледж Рузвельта, представляете?

— И вы решили во что бы то ни стало вернуться в Лейк-Блафф. А как насчет Филлипса, он тоже лейкблаффовец в изгнании, который вернулся обратно?

— Нет, Клейтон родился в Толедо. Он начал работать в «Юдоре Грэйн» с двадцати пяти лет и снял квартиру в южном Парк-Форесте. Там мы и познакомились.

— И вы решили, что у него есть будущее. И что ради вас он готов на все. А когда вы почувствовали, что все идет не так, как вы задумали?