Флаг-капитаны - Крапивин Владислав Петрович - Страница 19

Данилка, когда слушал эту песню, замирал и прикусывал губу. В нем будто все струнки натягивались. Сережа раньше даже боялся, что Данилка может расплакаться. Но Данилка иногда сам просил шепотом: «Еще».

Над Генкиным столом, рядом с морской картой Канарских островов, рядом со снимком клипера «Флайинг Клауд», Митиным подарком, кнопками были приколоты две фотографии: мальчик, упавший на мостовую в Сантьяго, и хохочущая Данилкина компания с барабанами.

…Сколько легло нас, мальчики,

В травах и узких улицах —

Маленьких барабанщиков,

Рыцарей ярых атак.

Но не могли мы кланяться,

Хмуриться и сутулиться —

Падали, а товарищи

Шли, отбивая такт…

Эту песню Генка и Саша сложили вместе. Генка сочинил только первый куплет, а дальше без Сашиной помощи он бы не справился. И музыку придумал Саша. Но без Генки песни бы не было — он дал ей начало…

Сережа всегда с нетерпением ждал, когда Саша начнет петь последний куплет:

Может быть, все исполнится:

Травы не вытопчет конница

И от ударов пушечных

Больше земля не сгорит.

Но про тревогу помни ты,

Помни про нашу бессонницу,

Когда барабан игрушечный

Сыну решишь подарить…

Сережа слушал песню, и ему казалось, что отряд еще жив, что ждут его впереди хорошие дни.

И Данилка оживал. Выпрыгивал из кресла и начинал рассказывать что-нибудь о своих барабанщиках. Его-то компания держалась прочно и даже не очень скучала. Они жалели только, что барабаны пылятся по углам и негде выступить единым, плотным строем под размеренный и четкий марш-атаку.

Вот и сейчас, как закончилась песня, Данилка прыгнул на пол и потребовал взаймы восемьдесят копеек.

— Мы потом соберем и отдадим. В «Космосе» идет «Юнга Северного флота».

— Не достанете билеты. Сегодня же выходной, все в кино рвутся, — сказал Сережа.

Данилка деловито объяснил:

— Мы же не просто так. Мы наденем форму, пойдем к администратору, скажем: «Тетенька, мы из отряда «Эспада», у нас коллективная заявка на восемь билетов». Мы уже делали так.

Получив у Саши восемь гривенников, Данилка ускакал собирать барабанщиков. И тут же на смену ему возник Андрюшка Гарц. Он сказал фразу, которую говорил всегда:

— Можно я у вас посижу немножко?

— Посиди, моя радость, — разрешил Саша. — А поскольку твое «немножко» — понятие относительное, запомни, что молоко в холодильнике, а булка в шкафу на кухне.

Стоя у окна, Сережа подумал: «Тепло. Если бы ничего не случилось, можно было бы снимать «Мушкетеров» на улице».

Человек привыкает ко многому… За месяц они привыкли, что не надо спешить на вахты и линейки, привыкли жить без боев на дорожке и шумных киносъемок. Но к одному привыкнуть не могли: быть друг без друга.

Они собирались у Кузнечика. Конечно, не все. Но та компания, которая проводила в отряде все вечера, осталась неразлучной. Все так же говорили о Севастополе. Иногда сражались в шахматы. Иногда на стареньком кинопроекторе крутили отснятые сцены «Трех мушкетеров». Павильонные эпизоды были закончены, в фильме не хватало совсем немногих кадров. Но Олег сдал казенную кинокамеру, и снимать было нечем.

Восемь рапир — свое собственное имущество — Олег оставил капитанам. Но защитных масок не было, и рапиры без дела висели на стенах.

Лежал у Кузнечика в книжном шкафу снятый с древка и свернутый флаг «Эспады». Дремали на гвоздях в квартирах барабанщиков краснобокие барабаны.

Остались только песни, которые принес в отряд Генка Кузнечик, отрядные песни. Когда Генка или Саша брали гитару, словно оживала «Эспада».

Саша вошел в жизнь ребячьей компании незаметно и прочно. Невысокий, худой, остроносый, даже нескладный какой-то, он совсем не походил на самбиста, боксера и инженера-химика. Он был похож на стеснительного десятиклассника, особенно если не забывал брить щетину на подбородке. Впрочем, забывал он часто.

И совсем не похож он был на Олега, напрасно Генка их сравнивал. И не мог он стать в «Эспаде» командиром, потому что своей работой был занят выше головы.

Но несколько раз Сережа замечал: то Митя, то Данилка обращались к Саше:

— Олег, скажи…

— Олег, можно…

Генка уговаривал Сашу летом пойти с ребятами в поход. Саша не отвечал ни да ни нет.

— Работа… — говорил он.

— Не каждый день работа, — спорил Генка. — Бывают же выходные.

— На Север придется ехать, в командировку…

— Не на все же лето.

— Кто его знает…

— Мы бы сами пошли, да без взрослых никого не пустят, — говорил Генка. — Ты какой-то несознательный, честное слово.

— Я очень сознательный. Только обещать боюсь. Вдруг не получится.

— А если получится, обещаешь?

Саша брал гитару, смущенно улыбался и запевал:

Долой, долой туристов —

“Бродяг, авантюристов…

— Да ну тебя, — говорил Генка. — Все равно пойдешь. Не имеешь ты права не пойти.

В этот день они засиделись у Кузнечика до сумерек. Данилка со своими барабанщиками посмотрел «Юнгу Северного флота», потом они всей компанией прикатили к Генке, оглушили родителей, слопали весь хлеб и конфеты и умчались играть в футбол.

Андрюшка Гарц взял с полки «Пятнадцатилетнего капитана», полистал и неосторожно спросил, что такое шхуна-бриг. Митя тут же утащил его к себе домой рассказывать о парусниках.

Наташа, как всегда, спохватилась, что уже вечер, а у нее уйма домашних дел. И только она собралась идти, как в комнату ворвался Нок и за ним Стасик Грачев.

Нок хромал, ухо у него было в крови. У Стаськи припухла расцарапанная щека и рукав трикотажной рубашки прилип к локтю. И Стаська и пес шумно дышали. Нок запрыгал вокруг Сережи, Стасик молча встал у дверей и стал осторожно поднимать рукав.

— Горе мое… — начала Наташа.

— Лежать, — сказал Сережа Ноку. И спросил у Стасика:

— Что опять?

— Был бой, — сказал Саша.

— Ага, — сообщил. Стаська и попытался лизнуть разбитый локоть.

Генка открыл тумбочку, деловито зазвенел аптечными склянками.

— Рассказывай, — велел Сережа.

— Ну чего рассказывать? — отозвался Стасик. — Ну, иду я по улице, а навстречу идут ваша Маринка с Ноком. Я попросил, чтобы она дала нам с ним побегать, вот она и дала. Она не виновата… И ушла домой. Сказала, чтоб я сам привел. Мы стали бегать, а Нок застрял.

— Горюшко мое, где застрял? — не выдержала Наташа. — Говори толком.

Стаська безбоязненно подставил Генке локоть под тампон с йодом и объяснил:

— Под забором застрял, где еще… Мы в догонялки играли, он от меня побежал, полез под забор и засел. Там дырка только для мелких собак и для кошек, а он во какой! Застрял — ни туда ни сюда. Я через забор перелез, чтобы доску отодвинуть, а там два пьяных на лавочке сидят. Увидали Нока и давай бутылками в него кидать. А он же не может вылезти, только рычит… Ну, потише ты, щиплет ведь…

— Это что же за бандиты! — сказал Саша и торопливо встал. — Они там еще?

— Да нет… Они кидаться стали, а я как заору им: «Что делаете!» И упал на Нока, чтоб ему не попало. В меня-то, думаю, они кидать не будут. А один все равно кинул. Осколки — как от гранаты.

— Где они? — повторил Саша.

— Да какие-то дядьки подскочили, со скамейки их выгнали. А я доску отодвинул.