Остров Русь (сборник) - Лукьяненко Сергей Васильевич - Страница 120

…Когда заканчивался «Остров», Сергей и Юлий уже принялись за разработку плана последней части трилогии. На этот раз и план писался вместе. А необходимость третьей повести была очевидна: она должна была свести вместе, сцементировать две предыдущие. Жанр был вычислен: все это — фантастика, но «Мама» — сайнс фикшен-пародия + приключения; «Остров» — сайнс фикшен-пародия + сказка, а третья повесть должна быть сайнс фикшен-пародией +… ну, какой у нас еще наиболее массовый жанр остался? Конечно же, ДЕТЕКТИВ. Так же были «вычислены» и персонажи: кто перейдет из «Мамы», кто — из «Острова», кто появится новый…

Поиску названия третьей повести был посвящен целый вечер… Веселый вечер. Было много… (Не говори этого слова! — С.Л.)

А вот писалась она в иных условиях, нежели две предыдущие. Дело в том, что, как только был закончен ее план, Юлию пришлось вернуться в Томск. Буквально в последний день перед отъездом они по плану распределили с Сергеем, кто какие куски «отписывает»… Не было уже того бурного общения, той соревновательности и взаимопомощи. В результате, если «Мама» и «Остров» писались по месяцу (! — С.Л.), «Царь» писался более полугода. Здесь большую помощь оказала Соня Лукьяненко, контролируя Сергея и не давая ему слишком уж уходить в сторону от намеченного сюжета. Но все равно разночтений первоначально было много, вплоть до того, что одну главу соавторы по ошибке написали дважды — и Сергей, и Юлий. Окончательная редакция повести производилась «на нейтральной территории» в г. Новосибирске. И тут авторы не могут не воспользоваться случаем и не поблагодарить Мишу Миркеса и Женю Носова (см. ниже), организаторов фестиваля фантастики «Белое пятно». Лишь благодаря приглашению обоих авторов, в том числе и «казаха» Сергея Лукьяненко, на чисто российский (о, любимые суверенитеты!) фестиваль, повесть была «собрана» из отдельных главок.

Если в «Маме» заимствования и цитаты достаточно случайны и без них в общем-то можно было и обойтись, то в «Острове» они уже имеют большее значение: убери параллель с «Тремя мушкетерами», и повесть рассыплется. А уж «Царь» полностью построен по принципу литературной игры, ведь его персонажи путешествуют по Вымышленным мирам. Этот сюжетный ход давно уже не давал покоя Сергею, казался очень продуктивным (нечто подобное видим у Стругацких в «Понедельник начинается в субботу»). Юлий же бредил превращением персонажа в муху и связанными с этим приключениями а-ля «Золотой осел» Апулея (отсюда и название части — «Золотая муха»). Ну а произведение, в котором герой обретает всемогущество и всевластие, грезилось им обоим уже давно. (Признаемся: у писателей, которые все уверены, что знают жизнь лучше политиков, это больная тема. Примеров тому — тьма.) Вот из этих-то трех составных и сложился сюжет «Царя». Когда Сергей и Юлий писали его план, чувствовали, что эта повесть станет достойным заключением трилогии, будет самой в ней увлекательной. Однако специфические условия работы могли повлиять на итог не в лучшую сторону. Но об этом судить уже не им, а главному герою любой книги — ЧИТАТЕЛЮ.

Вот, собственно, и все, что хотели мы рассказать вам об этой нашей работе, а для удобства говорили о самих себе в третьем лице. Если же наше послесловие показалось вам нескромным, то следует учесть, что писатели вообще скромностью не грешат.

Надеемся, вы получили удовольствие и вдоволь нахохотались, читая нашу трилогию. А ниже вас ждут кое-какие пояснения к ней. Мы постарались исчерпывающе расшифровать имена, намеки и реминисценции, которыми прочитанные вами повести просто-таки перенасыщены. Кто-то почти не замечает их и читает повести как абсолютно оригинальный текст, и мы не против такого прочтения. Кто-то замечает большую, кто-то меньшую их часть, и это добавляет прочитанному комизма. Но можно сказать уверенно, что никто не видит абсолютно всех намеков, хотя бы уже потому, что порой это намеки на те или иные ситуации из нашей личной жизни, на близких нам людей, неизвестных широкому кругу. Хотите читайте эти пояснения, хотите — нет, дело сугубо ваше личное. А мы умываем руки.

P. S. Между прочим, по окончании третьей повести мы торжественно поклялись друг другу никогда более не писать вместе. И хотя это тот случай, когда клятву не страшно и нарушить, скорее всего так оно и будет. Во-первых, расстояние Алма-Ата — Томск… Во-вторых, оба мы считаем себя вполне самостоятельными писателями… Поигрались и хватит. А в-третьих, так весело, как было, уже вряд ли будет. А раз так, стоит ли продолжать?

Хотя порой так хочется сесть и составить план, ругаясь по поводу названия, сюжета, персонажей…

Р. Р. S. Самое забавное, что, уже отдавая книгу в печать, авторы наткнулись на большой и интересный сюжет, который им хотелось бы написать вдвоем. Так что… все возможно.

Примечания

См. раздел Комментарии.

Комментарии

1

Я проснулся, когда Ирбис, красный персидский кот… — Ирбисом зовут прекрасного персидского кота столь же прекрасного московского художника, иллюстрирующего фантастику, Севы Мартыненко.

2

Хухер-мухер… — Вначале авторы честно собирались добыть учебник древнеегипетского языка. Или просто египетского. Однако «рыба», написанная вместо египетских слов, показалась им вполне удачной. Вот и родился «возможно, древнеегипетский», фонетически слегка напоминающий казахский, а лексически вполне выверенный. В определенный момент авторы были способны обменяться своими, как всегда несложными, мыслями на «возм., др.?егип.» языке.

3

Каракуц — настолько популярное др.?египетское слово, что и объяснять не хотелось. Это верблюд. (Двугорбый. В отличие от курдепа — одногорбого.)

4

Неменхотеп — это фараон, точнее — мумия фараона… — Поначалу нашего фараона звали Аменхотеп, затем мы подумали, что имя реального исторического лица слишком конкретизирует эпоху, и решили, что это будет НЕ Аменхотеп. Так и появился Неменхотеп.

5

— И твой начальничек Ленинбаев… — предельная степень начальственности: Ленин + бай (каз.).

6

— Помнишь, мы читали книжку, не то «Трое с Мочамбы», не то «Три Мамбы»?.. — Очевидно, имеется в виду повесть В. Мелентьева «Обыкновенная Мемба».

7

— Давайте знакомиться, детишки, — сладким голосом сказал он. — Я дядя Смолянин, младший майор космофлота Земли, переводчик.

— Земли? — ахнули мы с братом.

— А он, — Смолянин сделал жест в сторону зелено-белого, — генерал-сержант Кубатай, командующий космофлотом, лицо особо важное. — Как уже было сказано в эпилоге, прототипами этих новых персонажей послужили фэн Валерий Смолянинов и критик-фантастовед, писатель, редактор журнала «Миры» Алан Кубатиев. Прототипы мужественно старались не обижаться. Но в рассказе Алана Кубатиева почему-то возникли Буркунский и Лукодьяненко, детские писатели-соавторы.

8

Стас потирал огромную шишку на голове, и Смолянин, поправляя свой бинтик, понимающе ему улыбнулся. — Как раз в тот момент, когда мы писали эту главу, Валера Смолянинов подвергся хулиганскому нападению и был жестоко избит. Потому и появились на голове Смолянина шишки и бинтик.

9

— Специальный инспектор Департамента Защиты Реальности Кейсеролл. — От Аркадия Кейсера этот персонаж перенял вечные занятость и торопливость.