Посланец старейшин - Папелл Стен - Страница 58

– Благодарю, – сказал Рене и вручил парню пятидесятирублевую купюру.

– Спасибо, – кивнул коридорный и отправился обратно к лифту.

Рене между тем вошел в номер Алексея и запер за собой дверь. Как ни странно, но ничто в номере не говорило о том, что постоялец собирался ложиться спать. Кровать была не застелена, в ванной нет свежих полотенец. Рене уселся на диван и огляделся. Пустующий номер производил какое-то гнетущее впечатление. Почему же Алексей до сих пор не вернулся от Румянцева? Может, он все еще там?

День выдался тяжелый, и Шометт страшно устал. Нужно было найти стенографистку для записи завтрашнего разговора со Светланой Нармоновой, а потом договориться с нотариусом. Еще предстояло подготовить кое-какие официальные бумаги и набросать список вопросов. От еды и вина, выпитого в кафе на канале Грибоедова, его разморило, и он почувствовал, что вот-вот заснет. Рене встал, сходил в ванную, умылся холодной водой и взглянул на свое усталое лицо в зеркале над раковиной. Может быть, это старость подкрадывается куда быстрее, чем он рассчитывал? Может, это связано с нависшей над миром опасностью и неожиданными убийствами американского посла и главнокомандующего силами НАТО? Не говоря уже об аресте Елены и вынужденном бегстве Алексея ради спасения своей жизни.

Все это произошло слишком быстро, и Рене чувствовал, что опасность нарастает. Новые морщинки на лице появились совсем недавно, раньше их не было.

Похоже, к норме все уже никогда не вернется.

Он отвлекся от этих нерадостных размышлений и попытался трезво обдумать происходящее. Потом, повинуясь какому-то подсознательному порыву, взял трубку и, назвав номер, попросил телефонистку связать его с дачей Румянцева. Буквально через полминуты Шометт услышал гудки на другом конце линии, а потом трубку взяли.

– Дача господина Румянцева, – послышался мужской голос.

– Это Рене Шометт, коллега Михаила Филиппова. У господина Филиппова была назначена встреча с господином Румянцевым, но он так до сих пор и не вернулся в отель, где мы должны были с ним увидеться. Он, случайно, еще не у вас?

– Простите, о ком вы спрашиваете?

– О Михаиле Филиппове.

Наступила пауза.

– Прошу прощения, – снова послышался тот же голос, – но сегодня вечером никакого Михаила Филиппова здесь не было.

– Должно быть, это какая-то ошибка. С кем я говорю?

– Я коллега господина Румянцева, Андре Робеспьерр. Я провел с господином Румянцевым весь вечер, но Михаила Филиппова в гостях у него не было.

– Это совершенно невозможно, сэр, – возразил Рене. – А я не мог бы поговорить с самим господином Румянцевым?

– Секундочку…

На самом деле прошло, должно быть, секунд двадцать.

– Румянцев слушает. Коллега сообщил мне, что вы заблуждаетесь по поводу якобы пребывающего у меня гостя по имени Михаил Филиппов. Боюсь, это какая-то ошибка. Я вообще не знаю человека с таким именем. Жаль, что ваш приятель так подвел вас. Уверен, что он все же появится и все вам объяснит.

– Понятно, – пробормотал Шометт. – Извините за беспокойство.

– Ничего страшного. Спокойной ночи.

Только Румянцев положил трубку, как телефон зазвонил снова. Это оказалась Светлана Нармонова, которая тут же поведала боссу о состоявшемся сегодня разговоре с адвокатом, с которым у нее назначена еще одна встреча завтра утром у него в отеле.

– Он из Чикаго, – продолжала она, – и я должна предоставить ему юридически заверенные сведения о своей личности. Точно не знаю, о какой сумме идет речь, но, во всяком случае, о миллионах!

– А обо мне он ничего не спрашивал?

– Только просил, чтобы вы тоже заверили бумаги.

– Знаешь, Светлана, все это очень странно, да и время какое-то совсем неподходящее. Кстати, а он предъявил тебе какие-нибудь документы, удостоверяющие его личность?

– Ну конечно! Он настоящий джентльмен с самыми утонченными манерами. Мы должны встретиться с ним и с нотариусом у него в отеле и оформить все необходимые документы. Суд рассмотрит их в конфиденциальном порядке, так что можно будет избежать уплаты налогов. Короче, тогда вся сумма достанется мне целиком.

– Да, я знаю, это довольно распространенная практика, чтобы не кормить чиновников.

– Так ты будешь?

Он на мгновение задумался.

– Хорошо, завтра в десять в гранд-отеле «Европа». Как его зовут?

– Шометт. Рене Шометт. Я встречу тебя в вестибюле.

– Да. Послушаем, что нам скажет этот твой Шометт.

Румянцев положил трубку, обдумывая все то, что он только что услышал от Светланы, потом они с Робеспьерром без лишних слов встали, прошли по длинному коридору и, распахнув дверь, вошли в комнату. Алекс лежал на кровати в совершенно одурманенном состоянии. Зрачки его были расширены, глаза остекленели, из правого уголка рта стекала струйка слюны. Время от времени он мотал головой из стороны в сторону, было ясно, что сейчас его сознание полностью выключено. Когда они вошли, он пробормотал что-то нечленораздельное.

У кровати сидел врач. Ему было лет шестьдесят с небольшим, голову украшали редкие седые волосы, из-под халата выпирал изрядный животик. Сейчас доктор склонился над Алексом, пытаясь разобрать, что тот бормочет. Но, услышав, что кто-то пришел, он поднял голову и отрицательно покачал головой.

– Боюсь, этот человек бесполезен, – сообщил врач. – Либо он ничего не знает, либо наркотик на него просто не подействовал, что для любого человеческого организма практически невероятно. Единственное, что он мне поведал, так это историю о своей поездке в Архангельск и о стычке с Жан-Жаком в Плесецке.

– Нет, ему известно гораздо больше, – сказал Робеспьерр. – Вообще, как-то даже странно, что он выдает именно ту информацию, которой мы и так уже располагаем.

– Под такой дозой он никак не в состоянии себя контролировать.

Робеспьерр недоуменно взглянул на Румянцева. Тот немного помолчал, потом обернулся к доктору.

– Ладно, готовьте его к последнему путешествию.

Ошарашенный Шометт буквально рухнул в кресло. В голове у него все еще звучал негромкий голос Румянцева. Сказать, что дело нечисто, значило ничего не сказать. Творилось что-то очень подозрительное, только непонятно было, что же теперь делать! Может, они вообще уже прикончили Алексея? А может, он просто не сумел добраться до дачи и с минуты на минуту появится на пороге номера?

Рене нужно было как следует все продумать, поскольку события развивались вовсе не так, как он рассчитывал. Как же ему поступить? Во-первых, Алексей наверняка не угодил в лапы ФСБ, поскольку был слишком умен, чтобы они сумели его обыграть. Во-вторых, он точно был на даче Румянцева и, скорее всего, по-прежнему пребывает там в качестве пленника.

Само собой, Алексей располагал какой-то необходимой им информацией, значит, его не убьют, но используют все возможные средства, чтобы заставить его заговорить. Впрочем, их наверняка ждет разочарование – не так много ему было известно, только они этого не знают. В-третьих, скорее всего дача Румянцева представляла собой настоящую крепость, и шансы проникнуть туда и вызволить Алексея были практически нулевыми. В-четвертых, Шометт не мог отправиться в СВР и все им рассказать, поскольку Михаил Филиппов находился в списках разыскиваемых и на сотрудничество спецслужбы рассчитывать не приходилось. Да и сам Христенко был в опасности. Он с самого начала, с момента испытаний на сибирском полигоне, находился в контакте с Алексеем.

Не приходилось рассчитывать и на помощь ЦРУ, поскольку они сами разыскивали Алексея Иванова у себя в Вашингтоне. Кроме того, к делу вполне уже мог быть подключен и Интерпол. Конечно, всегда можно обратиться непосредственно к Ротштейну и рассказать ему всю историю, втянув в нее таким образом и Чета Форсайта. С другой стороны, это могло навести на Форсайта определенные подозрения, а он в данный момент был необходим Алексею в качестве союзника. Да, самым неразумным было бы хоть как-то подставить Форсайта.

В заговоре вместе с правительствами были завязаны могущественные корпорации с многомиллиардными капиталами. Именно они являлись инициаторами голосования в Женеве, и Рене не видел реальных причин, могущих помешать зловещему заговору по воцарению «Глоба-Линк», если только в дело не вмешаются мировые СМИ. А задействовать их еще только предстояло. Рене не желал, да, впрочем, и не мог подвергать этот план ни малейшей опасности, иначе все их усилия пойдут прахом. Так что же делать? Неужели остается рассчитывать только на то, что Алексею как-то удалось пробраться в Финляндию?