Щербатый талер - Федоренко Андрей - Страница 9

И Чэсь, беспечно насвистывая, повернулся к девочке спиной с явным намерением - пойти.

В голове у Оксаны промелькнуло, что нужно принимать крайние меры, - звать на помощь отца (хотя она всегда считала - последнее это дело, жаловаться родителям...).

-   Отдай! Ты же поклялся! - В отчаянии крикнула она.

-     Я же тебя просил признаваться, - Чэсь, однако, остановился. - Ну, да: я солгал, когда клялся. А ты солгала о Бразилии. Вот мы и квиты. Ты врешь, почему и мне нельзя?

Такой жестокости девочка даже от него не ожидала. Она всхлипнула вытираясь, и краем глаза увидела, что Чэсь как бы растерялся.

-   Да что ты ревешь? Оксана! С чего ты взяла, что я должен отдать тебе свою монету?

-   Нет, это моя! - Сквозь слезы воскликнула девочка. - Тебе она просто так надо, играться, а мне... Ты не знаешь даже! ..

-   Да ничего подобного - это моя! Я нашел ее вчера на огороде... Ты меня толкнула, я упал, монета выкатилась через дыру, ты ее схватила - и на забор... Да, как видишь, не удалось, монета сама знает хозяина, - удовлетворенно сказал Чэсь.

-   Как тебе не стыдно!

-    Это тебе должно быть стыдно. Рассказываешь мне сказку о Бразилии, отдавила ногу, хотела украсть мою монету, а теперь плачешь, что не удалось...

Оксана, не отвечая, вглядывалась в дальний конец улицы. Там ехал велосипедом кто-то очень знакомый... Так и есть, это Михаль, и едет к ним! Ну, теперь можно обойтись и без помощи отца... Михаль ее в обиду никогда не даст. И отец его знает, и бабушка любит и всегда велит, чтобы он смотрел за ней, Оксаной, и защищал ее. Родители Михаля - из той же деревни на Гомельщине, откуда и бабушка, и после радиации переселились также в Поплавы. Поэтому и держатся вместе, как родня.

-       Михаль! - Оксана замахала рукой, чтобы быстрее подъезжал.

Михаль положил велосипед сбоку шоссе и направился к ним. Это был высоковатый для своего возраста (а он был на год старше Оксаны с Чэсем), черноглазый, серьезный мальчик. Обутый в кеды, спортивные штаны, подвернутые до колен, черная майка с надписью на левой стороне груди - «Рассвет».

Глава 12

В торой талер

-  Чэсь, привет! Оксана, когда ты приехала?

-   Он отобрал у меня монету! - Вместо ответа плаксивым голосом пожаловалась Оксана. - И не хочет отдавать!

-   Неправда, - сказав Чэсь, не двигаясь с места.

-   Монету?

Михаль повернулся, молча подошел к нему. Он был выше Чэся на целую голову. Но Чэсь не испугался, хотя даже побледнел от несправедливости, и стоял как вкопанный.

-   Михаль, если хочешь драться - давай, - сказал он. - Но я не отбирал у нее ничего. У меня в кармане лежала монета, выпала через дыру, Оксана схватила, а потом сама выпустила из руки... А теперь канючит: отдай!

Михаль, со сжатыми кулаками, остановился в нерешительности. Он знал Чэся - тот просто так говорить не будет. Оксана между тем слезла с забора, смелая, стала за Михалевой спиной:

-    Не верь ему, Михаль, - я привезла талер с собой, из Минска!

-   Чепуха, я нашел его вчера на своем огороде!

-   А ну, покажи, Чэсь, - приказал Михаль.

Чэсь неохотно вытащил талер. Вдруг лицо его изменилось. Чэсь быстро понюхал монету:

-      Что такое? .. Маслом почему-то пахнет... И моя темнее... И, вроде рубец другой - щербина большая, и с другой стороны...

-   Оксана! - Послышался со двора отцовский голос. Воспользовавшись Чэсеву растерянность, девочка мгновенно

схватила талер из его ладони и спрятала в карман:

-    Михаль, спасибо большое! Мне надо бежать... Ты мне так помог! Ты даже не представляешь, что это за монета... Хочешь, приходи сегодня вечером, папа расскажет... - и, пригнув Михалову голову, прошептала ему что-то, после чего нырнула в калитку.

-     Где же тогда моя? .. - растерянно повторял Чэсь, похлопывая себя по карманам. - Нет приснилось же она мне! ..

-     Подожди, давай отойдем. Вон бабушка Оксанина смотрит, топчемся здесь около дома.

Михаль поднял велосипед, мальчики повернули в переулок, что спускался в «низменность», к Березине, где была Чэсева дом.

-  Так, - сказал Михаль, - а теперь расскажи толком, все по порядку.

-  Да вчера...-Чэсь все щупал карманы, оглядывался вокруг, словно искал монету, - вчера отец окучивал картофель. Знаешь, на тех сотках, что у самой реки, где памятник? Я водил коня, ты же знаешь, жара была, оводы, мошкара, конь не хотел ходить, брыкался...

-  Да что мне твой конь? Про монету рассказывай.

-  Ну, и блеснуло что-то на свежей земле, там, где уже прошла сошка. Я поднял на ходу и положил в карман, даже не рассмотрев как следует, - не было времени.

-  А вечером?

-  Что?

-  Вечером рассмотрел монету?

-  Да я забыл про нее, Михаль! Я так устал с тем конем, что едва ноги таскал. Потом еще эти осы проклятые, - Чэсь коснулся щеки. - Так больно - о чем угодно забудешь...

-  Короче, ты ее потерял.

-  Выходит, так, - виновато потупил голову Чэсь.

-  Вспомни, где ты вчера или сегодня сидел или лежал?

-     Да нигде! Только на чердак слазал, к осам, и сразу - спать. Только...-Чэсь вспомнил, как сегодня Оксана позорно свалила его. - Нет, нигде.

-  Дырки зашивать надо, лопух, - упрекнул Михаль. - Как у тебя хватило ума положить монету в дырявый карман? И как монета не выпала оттуда сразу же? Ты же босой был?

-  Босой...-Чэсь вдруг остановился, посмотрел на Михаля странными глазами.

-  Ну, вот. Если бы монета выпала, она бы тебя ударила по ноге. Разве ты не слышал?

-  Стой! Все правильно! - На радостях Чэсь хлопнул друга по плечу. – Вспомнил - никакой дыры в кармане не было, так и шортов не было! Я в трико был! А вечером, когда я уже спал, мать забрала трико стирать, а мне положила шорты. Сейчас вспомнил: рубашка эта самая была, а вот брюки...- все не мог угомониться Чэсь.

-  И ты полдня не знал, что ходишь в других штанах?

- Посмотрел бы я на тебя, если ты так устал! Да и осы...

-  Хорошо, хватит об осах. Где твое трико теперь?

-  Видно, мать постирала уже. Висит и сохнет.

-   Да не само трико, - обозлился на его тугодумство Михаль, - зачем мне твое трико? Монета где? Может, мать потеряла ее, когда вытряхивала одежду!

-   Действительно, я об этом и не подумал, - испугался Чэсь. Второй раз за один час потерять монету было бы для него слишком.

-   Садись! - Скомандовал Михаль.

Он разогнал велосипед, Чэсь, пробежав немного сбоку, схватился за руль и прыгнул на раму. Улочка бежала вниз. Через несколько минут ребята уже влетели в Чэсев двор.

Посреди двора стояли корыта, от которых поднимался пар. Пахло стиральным порошком. Чэсева матери, согнувшись, трудилась над бельем; кусок хозяйственного мыла ее руке так и шуршал по рифленой доске. Почти все веревки, натянутые в конце двора между двумя грушами, были заняты вымытым, прополосканным бельем. Около корыта осталась лишь небольшая кучка какого-то тряпья.

Ребята бросились туда и - вот радость! - трико! И монета на месте, в заднем кармане.

Чэсь протянул монету другу:

-   Ну, а ты не верил?

Мать удивленно смотрела на них, потом начала ворчать устало:

-   Сколько раз говорила: проверяй карманы перед стиркой... А если бы размокло то, что вы искали?

-   Нет, это не размокнет! - Счастливый Чэсь показал монету

и матери.

-   Ты бы лучше помог, лентяй, чем шляться целый день... Хотя бы вымытое прополоскать сходил на реку, или выкрутить помог, - на мать монета не произвела никакого впечатления.

Михаль удивился: ничего себе, «бегать целый день». Это несправедливо было. Чэсь, может, как ни один парень из поселка никогда не бегал от домашней работы, всегда помогал дома.

-  Давай, прополощу, - ухватился он и сейчас.

-  Да иди уж, играй. Пока дождешься, сама скорее сделаешь. Да к осам снова не влезь!

-    Чего это мать на тебя? - Спросил Михаль, когда они отошли. - Я дома и половины не делаю того, что ты.