1356 (ЛП) - Корнуэлл Бернард - Страница 49

- Того, которого называют Кривым Жаком?

- Он тебе наточит вульж до бритвенной остроты. Сейчас иди во двор и освойся, поруби колышки. У тебя два дня на то, чтобы наловчиться.

Во дворе бойцы упражнялись с оружием под присмотром сэра Анри Куртуа. Томас сел с ним рядом на верхнюю ступеньку лестницы донжона. Старый воин помассировал лодыжку, кривясь.

- Всё ещё болит? – участливо спросил Томас.

- Болит. В моём возрасте постоянно где-нибудь, да болит. – хмуро отозвался сэр Анри, - Десяток дашь?

- Шестерых.

- Всего? А стрел сколько?

Томас помедлил:

- Стрел у нас мало.

- Шесть лучников и ни одной стрелы. Замечательно. Может, нам распахнуть настежь ворота и не морочить себе голову? Столько стрел сэкономим.

- Хорошая мысль. – ухмыльнулся Томас, - Ладно, дам тысячу стрел.

- А почему мы не можем изготавливать стрелы здесь?

- Я сделаю лук за два дня, а с одной-единственной стрелой буду возиться неделю. – посерьёзнел Томас.

- Но ты же можешь попросить стрел у принца Уэльского?

- Могу и попрошу. Ему их везут тысячами тысяч. Возами целыми.

- И что, над каждой мастер корпит неделю?

- Производством стрел занимается много людей. Одни режут древки, другие куют наконечники, третьи собирают перья, четвёртые клеят перья к древкам, пятые пропиливают паз под тетиву, а мы выстреливаем готовый продукт.

- Тысяча стрел и десять парней. – сэр Анри лукаво прищурился.

- Семь.

- Восемь, иначе с латниками выйдет тринадцать, несчастливое число.

- С тобой четырнадцать, а скоро будет семнадцать.

- Откуда возьмутся ещё трое?

- В обмен на того балбеса, что сидит у нас в подвале, его папаша освободит Гальдрика и двух наших латников. Прибудут со дня на день. Так что с тобой будет восемнадцать. С такой бандой я бы мог защищать Кастильон д’Арбезон до Судного Дня!

Они вкратце обсудили вопросы обороны замка. Томас намеревался взять с собой на север как можно больше бойцов, но совсем оголять оборону было тоже нежелательно. В замке накопилось немало золота и серебра, приготовленного к вывозу в Англию. Треть добычи принадлежала сеньору Хуктона, герцогу Нортхэмптону, а на остальные две Томас мечтал обзавестись поместьем.

- …В Дорсете, – вырвалось у него, - дОма.

- Я думал, это твой дом? – обвёл рукой замок сэр Анри.

- Предпочитаю жить там, где на ночь не надо выставлять часовых.

- Звучит чертовски заманчиво.

- Так в чём дело? Поехали с нами в Дорсет.

- И каждый день слушать вашу английскую тарабарщину? – хмыкнул Куртуа.

Он прожил почти пять десятков лет и три с лишним десятка из них он посвятил военной службе. У старого графа Бера сэр Анри командовал латниками, но старый граф отдал Богу душу, а его наследник посчитал ветерана слишком старым и слишком осторожным. В знак презрения новый сеньор пообещал назначить Куртуа на пост коменданта замка Кастильон д’Арбезон после того, как тот будет отбит у эллекинов (назначение оскорбительное, так как Анри Куртуа с должности коменданта Кастильона начинал службу графам Бера). Осада окончилась пшиком, граф удрал, бросив Куртуа, а Томас, которому пришлись по душе здравомыслие и немалый опыт пленного, предложил сэру Анри сменить нанимателя, сделав таки его комендантом (как сулился граф), и ни разу о том не пожалел. Сэр Анри отличался честностью, благоразумием и обладал житейской смёткой. Графу же Бера, пренебрегшему его услугами, оставалось лишь кусать с досады локти.

- Жослен будто бы едет на север. – сообщил Томасу сэр Анри.

Имя Жослен носил граф Бера, упрямый детина, всё ещё лелеющий планы отвоевания у эллекинов Кастильон д’Арбезона.

- В Бурж?

- Вероятно.

- Где находится Бурж?

- На севере. – неопределённо ответил сэр Анри, - Лично я доехал бы до Лиможа, а там спросил дорогу.

- О принце Уэльском ничего не слышно?

- Судачат, что он как раз где-то под Лиможем.

- Кто судачит?

- Монах забредал неделю назад. Он и болтал, дескать, англичан видели в окрестностях Лиможа.

- А Лимож где? Бурж его восточнее или западнее?

- Гораздо севернее, это точно… И, пожалуй, чуток восточнее. Отец Ливонн объяснил бы лучше. Он по Франции колесил больше моего.

Томас мысленно нарисовал приблизительную карту и попробовал соотнести на ней расположение армий. Французы сосредоточивали силы; южане съезжались в Бурж, северяне – в Париж, под начало короля. Принц Уэльский сегодня был в Лиможе, а где будет завтра?

- Будь я на твоём месте, я бы направился на запад. – посоветовал сэр Анри, - Для начала к Лиможу, затем к Пуатье и оттуда – к Туру. Где-нибудь, да пересечётесь с принцем.

- Пуатье где? В Пуату?

- Да.

- Подонок, что покушался ослепить Женевьеву, может быть там. – сказал Томас, умолчав, что там же может быть «Ла Малис».

- Кстати, с Джинни как? Она останется в замке?

Томас вздохнул:

- Святой Павел говорил, что добрая жена повинуется мужу. Джинни – добрая жена, беда лишь, что с речениями святого Павла не знакома.

- Как её глаз?

Томас ответил гримасой. Женевьева пошила себе чёрную кожаную повязку на глаз, но надевала её редко, предпочитая ходить вовсе без неё. Повреждённое глазное яблоко стало белым, как молоко.

- Она считает, что стала уродиной. – неохотно признался Томас, - Брату Майклу удалось спасти глаз, но видеть им она не будет.

- Дженни не станет уродиной, даже если очень постарается. – галантно заметил сэр Анри, - Брата Майкла берёшь с собой?

Томас усмехнулся:

- Он весь в твоём распоряжении. Выдай ему арбалет, пусть потренируется во владении им, а то отстрелит себе ненароком что-нибудь.

- Почему не хочешь с собой его взять?

- И смотреть, как он чахнет по Бертилье?

Сэр Анри хихикнул:

- Ох, и быстрый же стервец!

Он, конечно, имел в виду не бывшего монаха, а Роланда де Веррека, который во дворе сошёлся в учебной схватке с двумя латниками. Меч гасконца порхал в воздухе с немыслимой скоростью, причём рыцарь не запыхался, а с обоих воинов пот лил градом; было ясно, что выпады де Веррека они парируют на пределе возможностей.

- Он-то, наверняка, едет с тобой, да?

- Так он сам решил. – пожал плечами Томас.

- А знаешь, почему? Зачесалось кое-где, и наш герой больше не желает оставаться девственником.

- Легко исправимо. – хохотнул Томас, - Странно, что он продержался от момента встречи с Бертильей до сегодняшнего дня.

Сэр Анри прищёлкнул языком, не отрывая от Роланда восхищённого взгляда:

- Он великолепен! Как ловко отвёл этот удар, а?

- Мастерство и практика.

- И чистота. Он верит, что его мастерство зиждется на непорочности.

- Боже, - фыркнул Томас, - Как мало я, оказывается, смыслю в военном деле. И что?

- Да ничего. В штанах у него зудит, а покончить с этим зудом самым простым и подсказываемым природой способом он не может, потому что его непорочность, как он верит, - залог непобедимости, а непобедимость ему понадобится, чтобы сделать Бертилью вдовой, жениться на ней и вот тогда покончить с зудом в штанах самым простым, подсказанным природой, а, главное, законным способом.

- Как сложно, - хохотнул Томас.

- Ага. Сейчас он считает, что с Бертильей как бы обручён, хотя, видит Бог, мне трудно понять, как можно обручиться с замужней дамой? Забавно, что мысль прикончить Лабрюиллада нашему Галахаду невольно подсказал отец Ливонн. Видя взаимный любовный угар парочки, он отправился напомнить сэру Роланду о том, что церковь не одобряет разводов, а тот сделал из его душеспасительных увещеваний собственные выводы. Теперь отец Ливонн волосы на себе рвёт с досады.

- Ну, отцу Ливонну не было бы необходимости терзать шевелюру, стоило ему лишь сообразить вовремя и растолковать де Верреку, насколько малы шансы Лабрюиллада сдохнуть в битве.

- А они малы?

- Ничтожны. У графа же денег – хоть солИ их. Кто позволит Роланду де Верреку ради успокоения чесотки между ног прикончить мешок с огромным выкупом?