Возвращение - Паолини Кристофер - Страница 5

Дыхание Сапфиры участилось, она открыла глаза и широко зевнула.

«Доброе утро, маленький брат». «Доброе ли? — Он посмотрел вниз и опёрся на руки, пробуя на ощупь матрас. — Оно ужасное, Сапфира! Муртаг и Аджихад погибли… Но почему же часовые в тоннелях не предупредили нас о появлении ургалов? Неужели ургалы шли за Аджихадом по пятам, никем не замеченные? Нет, Арья права: все это не имеет смысла». «Но мы, возможно, так никогда и не узнаем правды, — мягко сказала Сапфира. И встала, расправляя крылья и касаясь ими низкого потолка. — Для начала тебе надо поесть, а потом мы должны постараться выяснить, каковы дальнейшие планы варденов. Времени терять нельзя: новый предводитель может быть избран уже через несколько часов».

Эрагон понимал, что она права. Он вспомнил, как они вчера расстались с остальными: Орик опрометью бросился сообщать новости королю Хротгару; Джормундур и его люди понесли тело Аджихада туда, где оно будет покоиться до похорон, а Арья, стоя в сторонке, молча наблюдала за происходящим.

Эрагон быстро встал, опоясался мечом, взял лук и нагнулся, чтобы поднять валявшееся на полу седло Сноуфайра. И тут же острая боль пронзила всю верхнюю часть его туловища; он рухнул как подкошенный и, извиваясь, попытался достать рукой то место, что служило источником этой невыносимой боли. Ему казалось, будто его распиливают пополам. Сапфира заворчала, инстинктивно задрав хвост, словно собираясь с кем-то сражаться, и попыталась мысленно утешить его, но это ничуть не облегчило его боль.

Приступ длился, наверное, несколько минут. Когда стихли последние вспышки мучительной боли, Эрагон с трудом перевёл дыхание. Лицо его было покрыто крупными каплями пота, даже волосы намокли; глаза щипало. Он осторожно завёл руку за спину и коснулся верхней части свежего шрама. Шрам был горячим на ощупь, явно воспалённым и болезненным. Сапфира, опустив голову, коснулась носом его плеча.

«Ах, бедный малыш…»

«На этот раз действительно бедный», — мысленно сказал ей Эрагон, с трудом вставая на ноги.

Она поддержала его, пока он тряпицей вытирал пот с лица, а потом они осторожно двинулись к двери. Эрагон все время опирался о плечо драконихи.

«У тебя сил-то хватит?» — спросила Сапфира.

«Должно хватить. Нам, дракону и Всаднику, необходимо сказать своё слово насчёт того, кто сменит Аджихада на посту предводителя варденов. Возможно, мы сумеем даже повлиять на результат выборов. Ты и сама понимаешь: сейчас наши позиции довольно сильны; мы пользуемся авторитетом среди варденов. В ином случае Двойники точно все подгребли бы под себя. Может, оно и хорошо, что колдуны пропали. Пожалуй, нам это даже на руку».

«Ну что ж, — сказала Сапфира, — я с тобой согласна. И все-таки пусть этот Дурза тысячу лет мучится за то, что он с тобой сделал!»

«А ты постарайся все время быть со мной рядом», — невпопад откликнулся Эрагон.

Вместе они прошли через весь Тронжхайм, и каждый встречный непременно останавливался и низко кланялся им, шепча «Аргетлам» или «Губитель Шейдов». Им порой почтительно кланялись даже гномы, хотя и не так часто. Эрагона потрясло мрачное, какое-то загнанное выражение на лицах людей, их тёмные траурные одежды. Многие женщины были в чёрном с головы до ног, даже лица закрыли чёрными кружевами.

Наконец они добрались до столовой; Эрагон принёс из кухни полный поднос еды. Сапфира не сводила с него глаз, опасаясь повторения недавнего приступа. Несколько человек попытались подойти и заговорить с ним, но дракониха, чуть приподняв верхнюю губу, негромко рыкнула, и все испуганно кинулись врассыпную. Эрагон, сделав вид, что ничего не произошло, принялся за еду, тщетно пытаясь не думать о Муртаге. Наконец, не выдержав, он мысленно спросил Сапфиру:

«Как ты думаешь, кто сможет управлять варденами теперь, когда нет ни Аджихада, ни Двойников?»

Она колебалась:

«Вполне возможно, что Аджихад имел в виду тебя, если его последние слова рассматривать как благословение. Здесь тебе противостоять вряд ли кто-то сможет. Но мне кажется, это не самое мудрое решение. Я вижу, что на этом пути нас подстерегают одни неприятности».

«Я тоже так думаю, — согласился с ней Эрагон. — Да и Арья вряд ли одобрит подобное решение, а она может стать очень опасным врагом. Эльфы не могут лгать, пользуясь древним языком, но, когда они говорят по-нашему, этот запрет не действует. Арья, например, может заявить, что Аджихад никогда не произносил своих прощальных слов, если того потребуют её собственные тайные цели. Нет, какой из меня руководитель… А насчёт Джормундура что ты думаешь?»

«Аджихад называл его своей правой рукой. Но мы с тобой, к сожалению, очень мало знаем и о нем, и о других ближайших помощниках Аджихада. Мы здесь совсем недавно. Так что выводы делать нам придётся, основываясь исключительно на поверхностных ощущениях и собственной проницательности».

Эрагон возил кусок рыбы по тарелке вокруг комка каких-то разваренных и размятых клубней.

«Не забудь Хротгара и гномов с их кланами, — сказал он. — Они в такой момент тоже тихо сидеть не будут. Если не считать Арьи, эльфы тут права слова не имеют, да и решение будет принято прежде, чем они успеют хотя бы весть получить о случившемся. А вот гномов нельзя сбрасывать со счётов, впрочем, они этого и не позволят. Хротгар благоволит варденам, но если ему будет противостоять значительное число кланов, он может дрогнуть и поддержать того, кто совершенно не годится на роль предводителя».

«Кого, например?»

«Да любого, кем легко управлять». — Эрагон отодвинул тарелку и, закрыв глаза, прислонился спиной к стене.

Оба довольно долго молчали, обдумывая названные варианты. Затем Сапфира сказала:

«Эрагон, тут кое-кто очень хочет говорить с тобой. Я никак не могу его отогнать».

Очнувшись от своих размышлений, Эрагон открыл глаза и, моргая от яркого света, увидел, что у их стола стоит какой-то бледнолицый юнец и смотрит на Сапфиру такими глазами, словно боится, что она вот-вот его съест.

— В чем дело? — дружелюбно спросил его Эрагон. Мальчик вздрогнул, вспыхнул и поклонился.

— О, Аргетлам! Тебя призывают на Совет Старейшин.

— Кто призывает?

Этот вопрос ещё больше смутил парнишку.

— Совет… то есть люди, которых мы… вардены… выбрали, чтобы от нашего имени говорить с Аджихадом. Они были его доверенными лицами, советниками, и теперь хотят тебя видеть. Это большая честь! — Слабая улыбка мелькнула у него на лице.

— И ты должен отвести меня к ним? — Да.

Сапфира вопросительно посмотрела на Эрагона. Он пожал плечами и, оставив на столе недоеденный завтрак, жестом велел гонцу идти вперёд, но тот все время оглядывался, не сводя с меча Заррока восхищённых глаз, потом, заметив взгляд Эрагона, смущённо потупился.

— Как тебя звать? — спросил Эрагон.

— Джарша, господин мой.

— Хорошее имя. Ты молодец, Джарша, и прекрасно выполнил данное тебе поручение.

Джарша просиял и быстрее зашагал вперёд. Подойдя к толстенной каменной двери, он сильным толчком открыл её, и перед ними предстало помещение округлой формы со сводчатым потолком небесно-голубого цвета, украшенным созвездиями из самоцветов. В центре стоял круглый мраморный стол с инкрустированным в столешнице символом Дургримст Ингеитум — молотом в окружении двенадцати звёзд, означавших двенадцать основных кланов. За столом сидели Джормундур, затем двое незнакомых Эрагону мужчин — один худой и высокий, а второй низенький и широкоплечий; затем какая-то женщина с поджатыми губами и близко поставленными глазами. Эрагон заметил, что глаза у неё искусно подведены, а щеки сильно нарумянены. Далее расположилась вторая женщина с невероятно густыми седыми волосами, обрамлявшими лицо вполне почтённой женщины; однако в вырезе её корсажа меж пышных грудей виднелась рукоять кинжала, спрятанного в ножны.

— Ты можешь идти, — сказал Джормундур Джарше.

Тот быстро поклонился и вышел.

Сознавая, что за ним наблюдают, Эрагон поздоровался, осмотрелся и сел с той стороны стола, где был целый ряд пустых кресел. Теперь, чтобы посмотреть на него, членам Совета приходилось дружно поворачиваться. Сапфира, нахохлившись, пристроилась у него за спиной; он чувствовал на затылке её горячее дыхание.