Сила магии - Панина Наталья В. - Страница 55

– Белую мяту? – удивилась Мирна. – Разве она здесь водится?

– Так сказал твой отец.

– Значит, найду. Он никогда не ставит неисполнимых задач. – Она вдруг остановилась. – Ильта нужна отцу?

– Нет, Локи велел передать ее Инсилаю.

Мне показалось, что Мирна вздохнула с облегчением. Я заметила, что за время моего отсутствия глаза ее припухли и покраснели.

– Ты что? – подозрительно посмотрела я на нее. – Не плачь, мы обязательно спасем Илая.

– Да не плачу я! – она шмыгнула носом. – Это просто аллергия. Сто лет ее не было, и вот пожалуйста. Так что придется тебе смириться с моим чихом и плачем.

– А никакой травки нет, чтобы прошло?

– Есть, но сейчас нам надо найти мяту, а не средство от насморка.

Малюсенький росток Ильты Мирна увидела в тот момент, когда первый солнечный луч почти вылетел из-за горизонта. Обратно мы шли долго. Я рассказала Мирне все, о чем говорил Локи, кроме перстня. Не уверена, можно кому-то знать об этом или нет.

Потом я пристала к ней по поводу посланца. Все такие загадочные, ничего не понятно. Она объяснила мне, что Черная Книга Перемен – священная книга Внеземелья, предсказала приход сюда посланца Мерлина за много веков до этого дня. Таур должен будет биться с этим посланником.

– Будет он ни человек, ни Волшебник, – процитировала Мирна, – но разорвется пространство, ледяной смерч закружит звезды и, когда возвестят они о начале Великой Битвы, рука ребенка силой Мерлина смешает карты. И будет кровь и смерть, и Маги преклонят колени, а волшебство будет бессильно перед реальностью.

– Выходит, Черному Магистру не чуждо благородство, – пришла я к выводу. – Он ведь мог убить Инсилая еще в ратуше и досрочно выиграть по неявке противника, но не сделал этого.

– Не мог. Убив Инсилая сегодня, завтра он лишился бы магической силы, став клятвопреступником. Очень давно, когда Таур только-только стал Властелином, его сына казнили во Внеземелье за приравненное к убийству заклятие, а через три дня выяснилось, что он был невиновен. И тогда Таур поклялся, что ни один смертный приговор в Запределье не будет приведен в исполнение раньше, чем через три ночи после его вынесения. Если он изменит клятве, он станет бессилен, как слепой котенок. Так что благородство здесь не при чем.

– Для этого и клетки на площади поставили? – спросила я.

– Нет, это другая история. Лет сто назад, если не больше, троим пленникам удалось сбежать отсюда: двум Волшебникам и Чародею. Тогда и поставили на площади эти клетки, помнишь, две золотые, одну серебряную. Таур заявил, что любой ценой вернет беглецов в Запределье, посадит их в клетки и будет держать в них вечно, чтоб другим было неповадно.

– Не думаю, что пахать на себе землю приятнее, чем прохлаждаться в золотой клетке.

– У тебя будет возможность выяснить это у своего друга, ему есть, что сравнивать, – усмехнулась Мирна. – Но думаю, он предпочел бы работу, пусть и тяжелую.

– С чего ты взяла? – удивилась я.

– Он Волшебник, – пожала она плечами. – Безделье для него – смерть. Даже на Земле, а в Ваурии – и говорить нечего.

– Ты так много знаешь, будто всю жизнь прожила здесь, – сказала я с восхищением.

– Я пришла сюда, чтобы спасти отца. Я подготовилась. И потом, я уже почти год живу здесь. Вполне достаточно, чтобы разобраться в происходящем.

– Все равно, без тебя я бы пропала. Слушай, а что твой отец говорил о вашем доме и Инсилае? Он твой брат?

– С чего ты взяла? – удивилась Мирна. – У меня нет братьев.

– Значит, я ошиблась. Но Локи очень расстроился, поняв, что жребий пал на Илая.

– Странно, – Мирна остановилась и уставилась на меня своими кошачьими глазами. – Отец всегда гордился тем, что Посланник Мерлина будет из клана Скорпиона, и приветствовал выбор судьбы. Одно время я думала, что он сам мечтает о миссии посланца. Хотя… кажется, понимаю… Ты не обратила внимания, у твоего приятеля есть какие-нибудь татуировки?

– По-моему, нет.

– Ты уверена? Может быть, ты видела что-то подобное, но не обратила внимания? – она засучила рукав свитера почти до плеча, и я увидела вытатуированного на ее руке маленького черного скорпиона. Мирна взяла меня за руку, заглянула в глаза, и вдруг моя память побежала назад.

Площадь, клетки, Инсилай чуть шевельнул скованными руками и застонал… нет. Ронни стоит посреди поляны, ни на кого не глядя, говорит чуть слышно: «Они жестоко расправятся с ним. Он принял удар на себя». «Почему он решился на это? – удивляется Альвертина. – Мне казалось, он нас недолюбливает». «Потому, что он – Волшебник», – говорит Ронни и земля выпрыгивает у меня из-под ног… нет, не то. Дом Варвары, кухня, свечи. Инсилай стягивает со стола разбушевавшегося Ронни. Руки Илая мускулистые и загорелые, тонкая цепочка какого-то сине-черного металла на запястье… нет, чуть назад. Лес, ночь, блики огня в темноте, Илай у костра. Сидит на бревне, нагнувшись вперед, обхватив руками колени. Проскочила. Мы разожгли костер. Инсилай стаскивает через голову мокрую насквозь футболку. Стоп, вот оно. Прямо на левой лопатке маленькая черная татуировка, да, абсолютно такая же, как у Мирны: скорпион с хвостом-колючкой и мощными клешнями.

– Вспомнила! – говорю я, и Мирна отпускает мою руку. – У него есть скорпион на спине, на уровне сердца. Но откуда ты об этом знаешь? Ты ведь говорила, что видишь его впервые.

– Я не знаю Инсилая. Но судя по татуировке, он – любимый ученик моего отца. Сыновей у Локи нет, выходит, Слово Мага перейдет Илаю. Он наследник семьи, преемник Школы Скорпиона. Понятно, почему отцу не понравился выбор. Таур может убить наследника Слова. Это катастрофа.

– Слово мага? – не поняла я.

– Да, это основное богатство семьи. Уходя, Маг отдает его самому достойному из сыновей или избранному из учеников.

– Это действительно просто слово? – заинтересовалась я.

– Я точно не знаю. Спроси у Инсилая, он наследник.

Глава 27

Мы вернулись в город, когда уже совсем рассвело. По улицам спешили люди и телеги с овощами, которые волокли на себе Волшебники, Маги и Чародеи. Их можно было узнать по обнаженным по пояс фигурам, исполосованным кнутом спинам и изможденным лицам. Кое-кто из местных жителей тоже впрягался в телеги и повозки, но они были в длинных рубахах, никто не смел подгонять их плетью, а на усталых лицах хоть иногда появлялось подобие улыбки. Видно, местная беднота жила не многим лучше рабов, а лошади, быки и буйволы в этом измерении начисто отсутствовали.

Наконец я смогла как следует рассмотреть город. На окраине – серые покосившиеся домишки, одноэтажные, маленькие, похожие на сараи. Ближе к центру – добротные каменные дома. Двухэтажные, с балкончиками и башенками, но все равно серые, как грязная майка. Самое высокое сооружение в Альваре – ратуша. От одного ее вида, мрачного и зловещего, делается страшно. Удивительный мир: ни птиц, ни животных. Люди хмурые, испуганные, с несчастными глазами. Какой-то толстяк в черном кафтане с золотыми пуговицами промчался мимо нас на колеснице, запряженной четырьмя рабами. Пыль поднял такую, что я минут пять чихала. Как они здесь живут, ума не приложу.

А вот так и существуют. На базаре, например, вовсю кипела жизнь. Народ покупал и продавал, торговались, ссорились, били по рукам при удачной сделке. Ну и смешной у них язык! Если закрыть глаза, кажется, что и не в Ваурии я вовсе, а в весеннем лесу, птички поют, деревья шелестят, ветерок, красота, как скажет карикус Боря.

Мирна объяснила, что говорят здесь на старо-эйрском. То-то мне показалось, что мадам Катарина свистела немного не так. Современный язык страны Эйр сильно отличается от того, что в Альваре, но это для тех, кто понимает, а по мне – просто разные птицы щебечут, и вся разница.

Несмотря на кажущуюся хаотичность базара, торговая площадь была строго распланирована. Здесь продавали все: диковинные фрукты, странного вида овощи, одежду, обувь и, что самое страшное, рабов. Единственное, чего я не обнаружила на прилавках, так это мяса и рыбы. Интересно, для этого у них другой рынок, или это страна вегетарианцев? Надо будет спросить у Мирны. Торговцы живым товаром располагались в самом центре площади. Чтобы подойти к Инсилаю, надо было пройти мимо них.