Симфония-333 - Панин Илья - Страница 3

Многие подруги Олеси вообще жили и спали, не снимая шор. Шоры – это очки, которые при желании могут быть зеркальными, могут быть прозрачными, а могут быть использованы как мониторы. Надел шоры – и переместился в «параллельный» мир интерпространства. Русская народная пословица «шоры на глазах» жила сотни лет, перетекая из уст в уста и вот – материализовалась. Многие молодые люди жили с утра до вечера «зашоренными». Их называли дорманами (от слова – Door). Они перемещались по виртуальным коридорам круглые сутки, теряя грань между сном и реальностью. В середине двадцать первого века для дорманов даже было изобретено специальное кресло. Точнее, сначала было изобретено кресло, а потом появились дорманы. Основное отличие этого кресла было в том, что справлять малую и большую нужду можно было, не вставая с него, и при этом абсолютно не нарушая ароматов окружающего пространства. Также появлению дорманов способствовало изобретение специального коктейля, употребление которого полностью устраняло необходимость регулярно питаться. Дорманы прикрепляли к креслу контейнер с коктейлем и, засунув в рот трубочку, поставив ноги на педали, положив руки на пульт и надев шоры на глаза, зашоривались на многие сутки. Наверное, к концу двадцать первого века молодежь всей земли была бы зашоренной на сто процентов, если бы в один момент не начались случаи ничем необъяснимых смертей. Дорманов начали находить мертвыми в их любимых креслах. Наука несколько лет билась над проблемой, но так и не смогла найти объяснение этим загадочным смертям. Единственное более-менее логичное объяснение дали психологи. Они утверждали, что дорманы не замечают того, что не спят неделями и умирают вследствие психического истощения. Как бы там ни было, после серии загадочных смертей, зашоренных дорманов резко поубавилось.

Зато резко стала набирать обороты дормания зашторенная. Отгороженные шторками от внешнего мира, люди в своих квартирах теряли чувство времени и тоже сутками напролет пускали стрелки в стены-мониторы.

Люди, не выходя из дома, встречались, знакомились и даже устраивали вечеринки с помощью разбивки мониторов на сектора. Секторная разбивка не только позволяла смотреть сразу множество интерканалов, но и, сидя дома, общаться нескольким приятелям и подружкам одновременно.

Дошло до того, что люди не только знакомились виртуально, но и устраивали настоящую виртуальную семейную жизнь. Шторки были устроены таким образом, что давали иллюзию соединения между собой комнат, которые на самом деле находились друг от друга неведомо на каком расстоянии. Ощущение было такое, как будто бы комната увеличивалась в размерах ровно наполовину и виртуальных супругов отделяла друг от друга только абсолютно прозрачная шторка.

Супруги имели возможность наблюдать за жизнью друг друга. Они разговаривали, делились секретами, даже жили сексуальной жизнью – удовлетворяли себя разнообразными способами самостоятельно, но на глазах друг у друга. Супруги даже спать ложились не «задергивая» шторок, что давало иллюзию полной совместной жизни. Но только, как правило, среднестатистическая виртуальная супружеская жизнь была раз в десять короче реальной среднестатистической супружеской жизни. Однажды один из супругов просыпался и находил комнату любимого человека «зашторенной». Он звонил, он отправлял сообщения, но все напрасно. Он бился в истерике, но, как правило, тоже недолго, быстро находя нового виртуального супруга.

Так текла жизнь современной молодежи, перетекая из ночных иллюзий сна в иллюзии интерпространства. Вот и Олеся, едва выбравшись из лабиринтов сна, вновь тонула в лабиринте по ту сторону шторок в поисках принца.

Там, в этом лабиринте, она встречала множество специальных клубов-знакомств. Олеся частенько заходила в эти клубы, но ее всегда настигало разочарование при попытке познакомиться с кем-нибудь. Почему-то ей всегда попадались только две разновидности мужчин: или это были озабоченные беспредельщики, которые всегда демонстрировали себя в голом виде, бессовестно тряся своими обнаженными и возбужденными гениталиями, явно красуясь собой и с удовольствием бесстыдно кончая при этом, или это были занудные и заумные дистрофики очкарики. Такого Плейбоя, как тот, что рекламирует мужское нижнее белье, в интернет-клубах встретить было невозможно. Логично! Но девичье сердце все равно, не слушая логики, продолжало верить в принца, заставляя Олесю вновь и вновь пускаться в бесконечные поиски. Если бы она только знала, каким кошмаром все это закончится…

ПРОЛОГ-3. Как Влада стала взрослой (2067 год)

Этот случай произошел с Владой, когда ей было четырнадцать. До этого случая она много раз слышала от девчонок о том, как мужчины лапали их в автобусе, но то, что произошло с ней тем летом, было самым настоящим потрясением, очень круто изменившем всю ее последующую жизнь. После этого случая Влада не раз задумывалась о том, как же раньше сто лет назад женщины не боялись ездить в автобусах.

Родители обычно на все лето уезжали из города жить в деревню. Влада часто приезжала к ним в гости, но все лето торчать в деревне у нее не хватало терпежа. Владу тянуло в ее любимое прозрачное кресло, установленное в квартире напротив шторок – самого великого чуда двадцать первого века.

В очередной раз, погостив пару дней на даче, Влада стояла на деревенской остановке, ожидая автобус. Жара стояла ужасная. На девочке было одето только тонюсенькое платьице из никогда не выходящего их моды натурального шелка. Даже трусиков не было, потому что прямо перед отъездом в город ей вдруг приспичило сбегать искупаться на пруд. Чтобы на платье от трусиков не выступили мокрые пятна, она сняла их. Теперь они лежали в пакетике у нее в сумочке. Иногда ленивый ветерок, пробегая мимо, заглядывал к ней под шелковое платьице и приятно щекотал разгоряченные ноги. Она уже совсем разомлела от жары, когда на горизонте, поднимая клубы деревенской пыли, появился силуэт зеркального автобуса.

И вот она едет на задней площадке раздавленная, просто расплющенная вдоль прозрачной стенки автобуса. Давка страшная. Все люди были спрессованы, обливались потом и думали только о том, как бы скорее доехать. Упершись лбом в стекло, не в силах сдерживать своими девичьими ручками натиск человеческой массы, она в сотый раз проклинала родительскую дачу и необходимость мотаться туда на протяжении всего лета.

И тут вдруг случилось нечто неожиданное. Она вдруг почувствовала, что на нее надавили не так, как раньше. Сосед сзади был мужчина, очевидно, невысокого роста. Влада чувствовала его не очень свежее дыхание на своей шее. Но главное она почувствовала снизу. Он плотно и тесно прижался к ее попе своим передом. Сквозь тонюсенькое, уже успевшее намокнуть от пота, платье Влада совершенно четко различила три подробности: две его ноги, прижатые к ее ягодицам, а посередине – большую твердую горячую «палку», которая пристроилась точно между двумя ее половинками. Влада, конечно, сразу поняла, что это такое, хотя знала об этом только понаслышке. Ей никогда до этого не приходилось сталкиваться ни с чем подобным.

Влада росла очень скромной девочкой. В современном интерпространстве можно было увидеть, внимательно рассмотреть и досконально изучить любые подробности строения противоположного пола. Но Влада никогда не открывала двери в порнокомнаты запретных клубов. Не потому, что ей запрещали родители, а она была безропотно покорной девочкой. Да, она была послушной, но при желании она могла в любое время окунуться в любое логово виртуальных безобразий. Предложений на эту тему в интерпространстве было невероятное количество, от легкой эротики до самых кошмарных извращений. Влада просто принципиально никогда не делала ничего такого, за что ей в последующем будет стыдно перед самой собой и перед богом.

И вот эта бесстыжая «палка» между ягодицами пришпилила ее к стеклу, как бабочку на булавке. Влада, как будто, окаменела – не могла даже пошевелиться. С одной стороны, она чувствовала отвращение. Но в то же время по всему телу забегали миллионы мурашек, низ живота и ноги свела какая-то незнакомая тягучая судорога. Казалось, если она пошевелится, то эти чувства усилятся многократно. Но, поскольку эти чувства пришли против воли, Влада этого яростно не хотела.