Первый дневник сновидений - Гир Керстин - Страница 47

– А ты довольно пессимистичен, если вот так просто позволяешь своей душе потеряться, – отозвалась я.

– Хотя… – Я вдруг вспомнила обо всём, что мне пару минут назад рассказала Анабель, и смех замер у меня на губах. – Ты вообще был знаком с прошлым парнем Анабель, Томом?

– Том Голланд? Конечно, он был на год старше. А что?

– Ну, просто…

Потому что Артур его ненавидел, а теперь он мёртв. Нет, я не могла этого сказать. Я нерешительно переминалась с ноги на ногу.

– Может, отправимся в какое-нибудь более уютное местечко? – Генри вопросительно взглянул на меня. – Например, пройдём через эту дверь?

– Какая милая попытка, – сказала я.

– Тогда давай хоть немного прогуляемся, – Генри улыбнулся и протянул мне руку. Я на секунду замешкалась, а потом подала ему свою ладонь.

Просто это было слишком уж хорошее чувство.

Мы медленно пошли вниз по коридору. Когда дошли до угла, за которым находилась дверь Анабель, я спросила:

– Как думаешь, что случится, когда будет сорвана последняя печать?

Генри пожал плечами.

– Ты же сегодня сама прекрасно слышала: Повелитель теней сбросит свои оковы, восстанет из пролитой крови и проявит благодарность каждому, кто был ему верен.

И когда же я такое слышала?

– Кажется, я это пропустила, – сказала я.

– Ах да, точно, ты же не знаешь латынь. В общем, «cruor» означает «кровь», только не такую, как «sanguis», а пролитую в бою.

– А тебе не кажется, что это просто метафора? Как, например, с оковами… то есть… Что это было?

Я услышала какой-то звук, похожий на тихий скрип открывающейся двери.

– Понятия не имею, – Генри отпустил мою руку и обнял за плечи. – Но лучше нам уйти куда-то, где мы сможем спокойно поговорить. Например, к тебе.

Я обернулась. Двери, двери повсюду. Но вокруг было совершенно тихо, никакого движения и даже шороха. Почему же тогда я чувствовала, будто за мной наблюдают?

– Пойдём! – Генри схватил мою руку и снова потянул меня в направлении наших дверей. В иной обстановке я бы возмутилась, но сейчас с радостью последовала за ним.

– Здесь ведь никого нет, правда?

– Никогда нельзя знать наверняка, – ответил он, и впервые с тех пор, что я его знала, голос Генри звучал жёстко. – Если у тебя достаточно сильная фантазия и ты умеешь сосредотачиваться, то сможешь превратиться во сне во что или в кого угодно.

– Я знаю.

Мне ведь уже пришлось как-то побывать во сне совой. Фантазия у меня была отличная, а вот сосредотачиваться не очень-то получалось.

Но коридор был абсолютно пуст. Вот только почему Генри шёл всё быстрее и быстрее? И почему он говорил шёпотом? Это не особенно помогало мне успокоиться.

Он снова взглянул назад через плечо.

– Если постараться, можно превратиться в другого человека или в тигра, в комара, в люстру, в дерево, в порыв ветра… Например, я мог бы выглядеть как Генри, но на самом деле оказаться кем-то совершенно другим.

О боже. Теперь уж мне точно не успокоиться. Не замедляя шаг, я внимательно посмотрела на Генри, оглядела контуры его лица, серые глаза с густыми ресницами, красивые губы, маленький завиток в уголке рта. Нет, это был Генри. Совершенно точно.

– Тс-с-с! – он остановился.

Я тоже это слышала. Какой-то шорох. Как будто кто-то сдвинул занавеску.

Я вцепилась в руку Генри. Вот, этот звук повторился снова. Да, будто шевелится какая-то ткань. Или кто-то с шумом вдыхает, сцепив зубы. Сложно сказать, откуда раздавался этот шум. Но раздумывать некогда – он был уже совсем близко.

Генри снова потянул меня вперёд, и я была так благодарна ему за это, потому что мои колени вот-вот собирались отказать. Как всегда – каждый раз, когда во сне меня кто-нибудь преследовал, они превращались в дрожащий пудинг. А земля под ногами будто покрывалась песком или толстым слоем снега, и я начинала двигаться, словно в замедленной съёмке. Я терпеть не могла такие сны.

Снова раздался этот странный шорох. Что там Генри говорил про порыв ветра? Может ли порыв ветра кого-нибудь преследовать? И бывают ли шуршащие порывы ветра… с зубами?

– Тебе не кажется, что тут как-то потемнело, Генри?

Он не ответил. Мы снова оказались перед нашими дверями, но Генри не остановился, а потянул меня ещё на несколько метров вперёд, к розовой лакированной двери из дерева, которая была разрисована пёстрыми цветами. Даже ручка была сделана в форме цветка.

– И ещё тут похолодало, – я сама обратила внимание, что мой голос звучит как-то истерично. – Или мне это только кажется? Прошу, скажи, что мне это только кажется.

– Намного лучше – тебе всё это просто снится.

Генри провёл пальцем по жёлтому цветку. Он как будто пощекотал его, во всяком случае, в ответ кто-то тихо хихикнул. Генри нажал на ручку, и дверь поддалась. Я на секунду замешкалась.

– Пойдём же, тебе понравится.

Генри втянул меня внутрь, дверь за нами с шумом закрылась и отделила от того, что, возможно, находилось в коридоре.

Я облегчённо вздохнула.

Но это состояние длилось не дольше секунды. Что-то мокрое хлопнуло меня по лицу, и я испуганно вскрикнула. И тут же увидела мыльные пузыри. Сотни пузырей! Они парили над поросшими травой холмами в самом голубом и ясном небе на свете. Да и вообще, все цвета здесь были такими кричащими, будто кто-то настроил яркость в телевизоре на максимум. Повсюду цвели цветы, листья на деревьях были не только зелёные, ещё жёлтые или розовые. Вдалеке можно было различить башни какого-то замка. Золотые башни.

Совсем недалеко от нас под нежную музыку детской шарманки крутилась карусель, играла мелодия из мультиков Диснея «Этот маленький мир веселья». На одной из пёстро разрисованных лошадок сидела и самозабвенно улыбалась маленькая светловолосая девочка. Она всё ехала и ехала по кругу. Как ни странно, она не услышала моего громкого крика, да и вообще, казалось, не заметила нашего присутствия.

– Мы что, попали в страну Оз? – спросила я, стирая ладонью со щеки мокрый след от мыльного пузыря. – Но почему тогда впереди пасётся барашек Шон? Ой, погляди-ка, дерево из воздушных шариков.

– Я же говорил, что тебе понравится, – Генри рассмеялся. – Добро пожаловать в розовый мир снов Эми. Ну разве здесь не удивительно?

Он снял меня с карусели и потянул в тень огромной яблони, на которой одновременно росли и цветы, и зрелые яблоки. И парочка апельсинов, насколько я успела заметить.

– А кто такая Эми?

– Моя младшая сестра, – он с гордостью кивнул на девочку на карусели. – Ей четыре года и у неё самые волшебные сны на свете, как ты и сама уже успела убедиться. Когда мне начинает казаться, что всё в мире очень плохо, я прихожу сюда. Здесь мир всегда в полном порядке. Не происходит ровным счётом ничего. Хочешь яблоко?

Я покачала головой.

– Мы же спим, их вкус всё равно не почувствуешь.

– Всё зависит от силы твоей фантазии, – Генри улыбнулся. – Но я тоже не слишком-то научился ощущать вкус и запах во сне, – признался он затем. И тут же нагнулся вперёд и взял в руку прядь моих волос. – Как жаль.

Я почувствовала, что заливаюсь краской, и вздохнула.

– А что там, снаружи?

– Думаю, ничего хорошего, – пожав плечами, он присел в тени дерева на мягкий мох.

– А почему у меня получилось пройти через эту дверь? Я ведь не знакома с твоей сестрой и тем более у меня нет никакой её вещи.

– Видишь, как замечательно, что рядом с тобой оказался я. – На волосы Генри приземлился большой мыльный пузырь, он медленно покачивался и даже не думал лопаться. – Иначе пришлось бы тебе до сих пор торчать снаружи. В панике ты рвалась бы в каждую дверь и дрожала от страха.

– Только не надо шутить. Это действительно было жутко, – я присела рядом с Генри и прижала коленки к подбородку. – Думаешь, это до сих пор ждёт нас у двери? Если да, как нам теперь вернуться домой?

– А кто сказал, что нам обязательно нужно отсюда выходить? Мы вполне можем остаться здесь, пока не проснёмся.

Мыльный пузырь до сих пор красовался на волосах Генри.