Поединок. Выпуск 17 - Ромов Анатолий Сергеевич - Страница 86

— Со мной. Мистер Гамильтон — капитан Грин.

Ни одна лампа в доме не горела. В темноте Джон смутно разглядел массивную фигуру капитана Грина, который не протянул ему руки.

— О’кей, мистер. Пошли в дом.

Все направились к двери в кухню. Джон вступил первым и зажег свет. Полицейские ввалились за ним — огромные, молчаливые, какие-то безликие из-за формы. Капитан Грин, румяный, моложавый, с ярко-голубыми глазами, обернулся к Джону:

— Пропала жена, да? Стив говорит, она оставила записку. Давайте поглядим.

Джон ввел их в гостиную и зажег свет.

Весь этот хаос — изрезанные холсты и растоптанные пластинки на полу — снова вызвал у него паническое ощущение притаившегося безумия, готового схватить его за горло. Невозмутимые полицейские взирали на это без замечаний. Стив Риттер присвистнул:

— Ну и ну!

Капитан Грин спросил:

— Это сделала ваша жена, мистер?

— Да, — кивнул Джон.

— Где записка?

Джон пробрался к столу, где рядом с машинкой оставил записку, принес ее и вложил в крупную грубую руку капитана. Тот медленно и внимательно прочитал записку, затем оглядел ее и передал Стиву. Стив прочел, подняв брови и бросив быстрый взгляд на Джона, отчего у того еще усилилось нарастающее ощущение опасности.

— Ну, ладно. Вы, ребята, хорошенько осмотрите дом, — ничего не выражающим официальным голосом человека, делающего свое дело, распорядился капитан Грин. — Все осмотрите. — Он обернулся к Джону: — Где бы нам присесть, мистер, — где-нибудь, где нет такого разора.

Джон провел его и Стива в столовую. Они уселись вокруг стола. Капитан Грин вынул из кармана записную книжку и огрызок карандаша.

— Опишите ее, мистер, — рост, возраст, сложение, как одета.

На какое-то мгновение Джон не смог представить себе Линду. Потом все восстановилось. Капитан Грин записал приметы и снова взял в руки записку. Неловко, словно он не привык к таким вещам, прочел вслух:

— «Можешь поискать себе другую, которая будет так же расшибаться в лепешку ради тебя, другую, которую ты сможешь мучить…» Похоже, отношения у вас были плохие. Довольно злая записка. Она считает, что вы плохо с ней обращались.

Джон слышал тяжелые шаги полицейских наверху. Он поглядел на свои руки, лежащие на столе. Кожа на косточках побелела.

— Все это преувеличено. Сильно преувеличено. Видите ли, моя жена не вполне нормальна. Она нервнобольная, алкоголичка, откровенно говоря. Она пьет много лет…

— Эй, минуточку, Джон, приятель! Постой минутку, — Стив Риттер разглядывал его через стол с насмешливым недоверием. — Вы, по-моему, забыли кое о чем. Вы забыли, что мы с Линдой друзья. Линда — пьяница? Ну и дела! Хотя вам виднее, конечно.

Капитан Грин переводил взор с одного на другого.

Джон объяснил:

— Я пытался ее покрывать, Стив. Вот почему вы этого и не знаете. Она старается не показываться и не выходить из дому, когда это начинается. Она…

Стив покачал головой:

— Ну и ну! Поди знай! Чудеса да и только, верно, Том? — обратился он к капитану. На лице — откровенный скепсис и еще кое-что, промелькнувшее, как важный сигнал капитану.

Но Грин, флегматичный, как и раньше, только проворчал:

— Ну ладно! Она — пьяница, она — не пьяница… Но она исчезла. Ее нет. В этом все дело, не так ли? — он посмотрел Джону прямо в глаза. — Ну хорошо, мистер. Похоже, между вами была какая-то ссора. Из-за чего?

Джон рассказал им о письме Чарли Рейнса. И пока он говорил, а две пары глаз в упор разглядывали его, он сам слышал свои слова как бы чужими ушами и понимал, что звучало все это совершенно бессмысленно. То есть бессмысленной казалась его позиция. Человек, у которого почти нет средств, а газеты единодушно объясняют, что его живопись никуда не годится, отказывается от места, приносящего двадцать пять тысяч в год.

— Двадцать пять тысяч! — вновь присвистнул Стив Риттер. — Ничего себе!

Он посмотрел на капитана, и на этот раз капитан Грин ответил ему широкой тяжеловесной усмешкой:

— Для того чтобы раскипятиться из-за такого дела, жене вовсе не надо быть ни алкоголичкой, ни нервнобольной, а, Стив? Могу назвать женщин, способных сделать кое-что похуже, чем разрезать несколько картин и разбить пластинку-другую. Вот так, сэр. — Усмешка быстро слетела с его губ, когда он обратился к Джону. — Значит, из-за того, что вам хочется рисовать эти картинки, вы объявили жене, что откажетесь от места?

— Да, именно так.

— И она обозлилась?

— Да, она рассердилась.

— И она знала, что вы уезжаете в Нью-Йорк, чтобы отказаться от места?

— Знала. Но дело не только в этом. Она знала также, что я собираюсь проконсультироваться с психиатром относительно нее.

— С психиатром? — капитан Грин коротко засмеялся. — Миссис нужен психиатр? Она такая нервнобольная — обозлилась, что вы отказываетесь от двадцатипятитысячного места?

В душе Джона вспыхнул гнев. Но тут же он подумал: «Будь терпеливым. Не надейся, что они поймут» — и вслух произнес:

— Все это гораздо сложнее. Она больна много лет. Она никогда не соглашалась обратиться к врачу. Наконец, я уговорил ее согласиться посоветоваться с моим старым нью-йоркским другом — Биллом МакАллистером.

— И вы посетили этого МакАллистера, когда были в Нью-Йорке?

— Нет, он уехал отдыхать.

— Вы не договорились заранее?

— Нет…

Вошли полицейские. Один из них держал в руках бутылку джина. Они стояли в дверях, пока капитан Грин не взглянул на них. Тогда полицейский с бутылкой сказал:

— Мы обнаружили ее наверху, капитан. Лежала в ящике, в бельевом шкафу. Просто лежала там. Ящик был открыт.

— Это бутылка, которую прятала жена, — пояснил Джон. — Я нашел ее, когда приехал. Когда у нее начинается запой, она всегда прячет бутылки.

Полицейский поставил бутылку на стол. Ни капитан, ни Стив не произнесли ни слова.

— А кроме того, — продолжал полицейский, — мы нашли вот это, капитан. Валялось на полу в спальне. Может быть, и не имеет никакого значения. — Он достал из кармана открытку — открытку Билла МакАллистера. Капитан взял, прочитал ее и снова посмотрел на Джона:

— Этот Билл МакА — случайно не тот доктор — Билл МакАллистер?

— Да, это он, — ответил Джон.

На круглом лице капитана Грина отразилось удовольствие от собственных дедуктивных способностей:

— На штемпеле указано, что открытка отправлена пять дней назад. Так что пришла она до вашего отъезда в Нью-Йорк. Вы знали, что доктора МакАллистера не будет на месте?

— Нет, — сказал Джон. Значит, и это надо вытаскивать наружу. — Я не видел этой открытки. Нашел ее, когда вернулся. Она спрятала ее там же, где прятала бутылку с джином. Ее всегда одолевает невротический страх из-за всего, что связано с Биллом, потому что он врач. Она, вероятно, получила открытку на почте и…

Он слышал звучание своего голоса и чувствовал, что у него не хватит сил пробить эту мощную стену непонимания.

— Капитан! — заговорил младший из двух полицейских, глядя на Грина полными надежд глазами. «Новичок, — подумал Джон, — и старательный!» — Капитан, могу ли я показать вам кое-что в гостиной?

Капитан Грин неуклюже поднялся и вышел из комнаты вслед за полицейским. Джон снова ощутил присутствие Стива Риттера, сидящего за столом напротив него. Невольно они встретились глазами. Лицо Стива расплылось в улыбке.

— Ну и ну! — сказал он. — Ну и ну!

Вскоре вернулся капитан Грин. Он больше не садился, а стоял у двери, заполняя собой все пространство.

— Она напечатала свою записку, так, мистер?

— Да.

— И никакой подписи. Просто напечатано, и все.

— Да, именно так.

— Она много печатала на машинке?

Осторожно, подумал Джон. Не говори им о машинке. Его снова охватил гнев. К черту их всех. Почему они заставляют его вести себя так, будто он в чем-то виноват? Скажи им правду. Только правда даст твердую позицию. Если начать теперь лгать — этот кошмар проглотит тебя.

— Нет, чтобы быть точным, это моя машинка. И она обычно находится в мастерской. Жена, видимо, принесла ее оттуда.