Поединок. Выпуск 17 - Ромов Анатолий Сергеевич - Страница 6

— Сергей Кононович, я в этом убеждена.

— Отлично. В таком случае мы смотрим на вас с надеждой и рекомендуем в помощники Владимира Анатольевича Русинова. Прошу любить и жаловать. Владимир Анатольевич у нас большой знаток и любитель искусства и вообще признанный специалист именно по этой части.

Русинов покачал головой:

— Ох, Сергей Кононович, вгоняешь ты меня в краску. Специалист, любитель, ценитель, то, се… — Улыбнулся. — Не слушайте, Юлия Сергеевна, все это шутки. Но вообще, думаю, мы сработаемся.

— Я тоже так думаю.

На работу я вернулась так же, как приехала: на черной «Волге», которую вел молчаливый предупредительный шофер.

На следующее утро, придя в прокуратуру, я узнала: повестки Долгополову и Михеевой, приходившей к Лещенко раз в неделю, вручены под расписку, свидетели обещали прийти. Довольно скоро в мой кабинет вошел прокурор-криминалист Яновский, положил передо мной материалы: фотографии, заключения различных экспертиз, протоколы. Я всмотрелась: на фотографиях были изображены монеты, части шкафа и сейфа, следы пальцевых отпечатков. Яновский заметил:

— Один след, на входной двери, опознать не удалось. Отпечаток мы отослали в Информационный центр МВД.

После ухода Яновского я посмотрела на часы — ого, уже одиннадцать. Долгополова, которого я вызывала к десяти, все еще нет. Найдя на перекидном календаре его телефоны, позвонила сначала домой — никто не подходит. На работе же мне сообщили, что со вчерашнего дня Долгополов находится в командировке в Зеленогорском районе Ленинградской области. Путешествует по области Долгополов один, используя служебную машину, рафик серого цвета № 23-62 ЛЕО. Цель командировки — сбор у населения и в лесхозах различных лекарственных трав и растений. Выяснив это, я тут же набрала номер Русинова, чтобы сообщить ему эту новость. Как мне показалось, Русинов отнесся к моему сообщению довольно флегматично; тем не менее он обещал принять по своим каналам все необходимые меры для розыска Долгополова. Сразу же после моих переговоров с Русиновым в кабинет вошла вызванная повесткой Михеева. Я ожидала увидеть старушку, но Анна Юрьевна оказалась еще крепкой пожилой женщиной, небольшого роста, с приятным лицом — и совершенно глухой. Впрочем, поговорив с ней, я убедилась, что Михеева, если произносить слова медленно, распознает их по движению губ. Начинаем говорить: отвечает она главным образом жестами и отдельными словами, напоминающими мычание: «да», «нет», «не знаю», «да, наверное», «понимаю». Выяснилось, что Михеева глуха от рождения, всю жизнь прожила одна, родственников у нее нет. К Лещенко она ходит уже около трех лет, каждый понедельник, и всегда днем. На вопрос, знает ли она кого-нибудь из знакомых Лещенко, Михеева показала палец и промычала:

— Эдик… Эдик…

— Эдуард Долгополов?

— Да, Эдик… Маленький…

Михеева охотно отвечала на все мои вопросы, но, кроме сообщения о том, что Эдик часто бывал, ничего интересного из разговора с ней я так и не вынесла. По ее словам, никого, кроме Долгополова, она у Лещенко не встречала.

Спустившись в служебный гараж и взяв дежурную «Волгу», полковник госбезопасности Русинов доехал до Кронверкской набережной и знакомым путем прошел в Петропавловскую крепость, к Екатерининской куртине. Именно в этом старинном каземате размещались мастерские реконструкции города, в которых работал старинный приятель Русинова Уваров, назначенный, как Русинов уже знал, экспертом по исследованию обстоятельств, связанных с убийством Лещенко и похищением его нумизматической коллекции. Уварова Русинов нашел быстро; увидев знакомого, реставратор слез с высокой табуретки.

— Владимир Анатольевич, вот уж не ожидал. — Пожал руку. — Забываете, нехорошо. Как здоровье?

— Не забываю, Константин Кириллович, просто такая уж пошла работа. Здоровье терпимо, да вот времени почему-то не остается.

— Понимаю. По делу?

— По делу. Вы знаете, конечно, о Лещенко? Силина мне сказала, вы ее консультируете?

Сняв нарукавники, Уваров положил их на стол.

— Консультирую. К сожалению, консультирую. Представляете, каково мне сейчас этим заниматься? Арвид Петрович для меня был… Да что говорить, вы ведь знаете.

— Знаю. — Русинов отлично понимал, что значит для человека, тем более для человека немолодого, смерть близкого друга.

Уваров кивнул:

— Присаживайтесь, раз уж пришли. Сварим кофе, обсудим, что надо. Меня ведь работа тоже заела, но полчасика для вас всегда выкрою.

Чтобы проверить правильность своего предположения, Русинову нужно было задать Уварову только один вопрос — о наличии в коллекции Лещенко монет середины восемнадцатого века, времени царствования императриц Екатерины и Елизаветы.

— Спасибо, Константин Кириллович, — сказал Русинов. — Честно говоря, сейчас не до кофе, во-первых, я на секунду, во-вторых, сам попал в консультанты, что вам должно быть понятно.

— Еще бы не понятно, Владимир Анатольевич. Такие коллекции просто так не пропадают. И все-таки присядьте, любые вопросы задавать на бегу не годится. — Придвинул кресло, сел сам. — Слушаю.

— Я давно уже не слышал ничего о Лещенко, но, насколько я знаю, Р о с с и ю  он не собирал?

— Россию? — Уваров посмотрел в узкое окошечко под потолком кельи. — Россию… Да нет, отдельные монеты у него были. Но собственно Россией, как темой, Арвид Петрович не интересовался. Вас занимает именно это? Русские монеты?

— Да, в частности, ну, скажем, монеты середины и конца восемнадцатого века.

— Середины и конца восемнадцатого… Нет, вроде ничего такого у него не было.

— Из похищенных, насколько я знаю, одна антика?

— Антика и около пятидесяти уникальных монет, единичных, но среди них ни одной русской. У вас какие-то соображения?

Русинов встал, решив пока не говорить о своей догадке.

— Да нет, с соображениями подожду. Вы ведь знаете, моя забота простая — предотвратить вывоз, вот я и ищу намеки.

— Понятно. Если эти намеки появятся с моей стороны, нумизматической, сообщу сразу.

Простившись с Уваровым, Русинов вышел из Трубецкого бастиона и, пройдя арку в крепостной стене, остановился у моста, ведущего к шхуне «Кронверк». Вспомнил: Лещенко, которого Русинов хорошо знал, Р о с с и ю  действительно не собирал, они с ним даже как-то говорили об этом. И все-таки слишком уж ложится все одно к одному, подумал Русинов. Сначала Пайментс и его неожиданный отлет, затем спор о Екатерине-Елизавете, который вел некий «шатен в джинсах».

Вернувшись в УКГБ, Русинов сделал все для того, чтобы в посольство СССР в Лондоне срочно ушел телекс:

Жесткое сиденье патрульной машины подо мной вздрагивает, отзываясь на каждую выбоину. Мы едем в Купчино, к дому Лагина. В кузове кроме меня и Русинова группа захвата ГУВД — четверо, все в гражданском, кроме светловолосого, резкого в движениях лейтенанта, устроившегося рядом с водителем. В машине тихо. Еще раз читаю полученный час назад телекс:

О Лагине, на квартиру которого мы едем, кроме справки из ИТК, пока мало сведений: отец в длительной командировке, Лагин живет с матерью, в квартире нет телефона. Выяснить остальное не было времени. После очередного поворота, может быть, для того, чтобы разрядить обстановку, Русинов делает осторожное движение локтем, дотрагивается до меня. Смотрю на него, и он поводит подбородком, показывая на лежащую на моих коленях папку. Понимаю: просит показать фотографию Лагина. Раскрыв папку, рассматриваю вместе с ним приложенные к делу фото: вид спереди, сбоку, сзади. Отмечаю: лицо не лишено привлекательности, даже на этих невыразительных снимках видно некое понятное только женщине мужское самодовольство — в сведенных к переносице бровях, в подбородке с ямочкой, в изгибах рта. Лицо одновременно острое и тяжелое: нависшие брови, по-особому выступающий прямой нос, нижняя губа больше верхней, чуть выпяченный подбородок. Вспоминаю все, что прочла о Лагине в характеристике НТК и в деле. Тридцать два года, русский, родился в Ленинграде, окончил восемь классов, потом ПТУ краснодеревщиков. В ПТУ занимался в секции бокса, после ПТУ сразу пошел в армию, отказавшись от полагающейся рабочему его специальности отсрочки. В армии несколько раз привлекался к дисциплинарной ответственности за драку, после армии вернулся в Ленинград, жил у матери. Работал резчиком по дереву в артели, затем перешел в фирму «Заря», в бригаду по циклевке паркета. В это же время был замечен в связях со спекулянтами, промышляющими среди нумизматов, первое задержание — за перепродажу монет и денежных знаков. Задержан, предупрежден, по молодости отпущен под честное слово. В дальнейшем в сговоре с преступной группой пошел на ряд преступлений, обдуманных и жестоких. То, чем он занимался, называется на языке валютчиков и спекулянтов «взиманием долгов». Долги, сделанные нумизматами во время спекуляции монетами, иконами, валютой, взимались угрозами и силой, под страхом избиения или применения холодного оружия. Из ИТК вышел пять лет назад. После предъявления фотографий Станкевич подтвердила, что именно Лагин стучал в квартиру Лещенко. Опознала фотографию и Фоченова, видевшая Лагина выходившим из подъезда Лещенко. Кроме того, Лагина зовут Виктор, значит, почти наверняка это тот самый Виктор-Владимир, о котором мне рассказывал Уваров. Русинов говорит тихо: