Миров двух между - Абдуллаева Сахиба - Страница 1

Миров двух между

Семинар

Виталий Пищенко

“Миров двух между…”

1. Фрагмент “Общей информации”

…ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫЙ РОЗЫСК НЕ ПРИНЕС РЕЗУЛЬТАТОВ. В НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ В ИССЛЕДУЕМЫЙ РАЙОН НАПРАВЛЕНО ВОСЕМЬ УСИЛЕННЫХ ГРУПП НАИБОЛЕЕ ОПЫТНЫХ ПОИСКОВИКОВ. СПЕЦИАЛИСТЫ ЗАКАНЧИВАЮТ ОБРАБОТКУ ПОЛУЧЕННЫХ ДАННЫХ…

2. Юрий Старадымов, спасатель

Никак не могу привыкнуть. Все здесь, как на Земле, даже лучше, привольней, но что-то тревожит. Особенно когда я, как сейчас, в воздухе. Наверное, последствия травмы, которых не смогли предусмотреть даже земные эскулапы вкупе со своими электронными диагностами. Вот уже год прошел после моего возвращения из Дальнего космоса, а память нет-нет да и воскресит тот день на Криме…

Чтобы отвлечься от нахлынувших воспоминаний, смотрю вниз. Тайга, над которой я пролетаю, — словно ощетинившийся дикобраз, рассерженный непрошеным вторжением на его территорию. Змеящиеся полоски речушек, проплешины лесных пожаров на склонах сопок… Над Даваном-2 низкая облачность… Что ж, поднимемся повыше. Коснувшись теплой клавиши, заставляю бот резко вскинуть нос и устремиться вверх. Скоро покажется Байкал-2… Черт возьми, кто придумал эту терминологию?! Байкал-2! Даван-2! Ангара-2! Пицунда-2! Говорят, и Терру хотели называть Землей-2! Благо Всемирный совет не согласился… Сейчас на Терре мало кто из постоянно здесь работающих применяет в разговоре эти бесконечные двойки, призванные напомнить забывчивым о том, что это все не совсем настоящее, что это дубли… Я и сам употребляю порядком надоевшую цифру лишь в официальных отчетах, которые в наше время остались, как пережитки прошлых веков. Раз в полгода, а будь добр отчитайся о проделанной работе. Отчитываюсь…

Эта каменная осыпь очень похожа… Опять из подсознания выбирается Крим! Там остались Толик Утехин и Гена Бражко… Эх, ребята, ребята… Станция слежения не успела предупредить нас о надвигающейся буре. А буря на Криме — это… Это буря на Криме. Град летящих с дикой скоростью камней, шквал песка, стекла скафандров, мутнеющие от мириадов ударов, пробитые металлопластиковые купола палаток… Возле той осыпи мы нашли развалины, очень похожие на развалины города. Из-за них-то нам и разрешили остаться на Криме еще две недели. Никто же не знал, что весна на этой планете начинается столь бурно…

— Вы входите в зону полной изоляции! Вы входите в зону полной изоляции! — мелодично и слегка укоряюще пропел динамик. — Следует выполнять программу 1, следует выполнять программу 1!

Зона полной изоляции… Забавно… Кто и от кого изолируется? Кто и кого изолирует? Это я так гадал в начале своей деятельности в качестве спасателя заповедника. Теперь знаю, что в этой Зоне природа полностью изолирована от воздействия человеческого фактора. Вернее, не человеческого в прямом смысле этого слова, а фактора деятельности цивилизации. Насколько мне помнится, вся история развития рода гомо сапиенс в том и состояла, что он переделывал природу, совсем не задумываясь над тем, имеет ли право покорять ее. В далекие времена Разрозненных государств расхожими были определения: “Покорители земных недр!”, “Покорители космоса!”, покорители еще чего-то там!.. И покоряли. И переделывали. А природа Земли терпела… Восстанавливала, как могла, шаткое равновесие, пыталась сохранить естественный круговорот веществ… Но если бы он был ЕСТЕСТВЕННЫЙ! Полимеры, синтетика, прочая химия прямо-таки заполонили Землю… Пляжи стали из песчаных превращаться в полиэтиленовые и полистироловые, дождевые черви дохли от неумения совладать с попавшими в почву стеклопластиками, птицы задыхались в выбросах труб, морские животные и рыбы конденсировали в печени ДДТ и прочие ядохимикаты… Потом это, к счастью, прекратилось… Человек, приведя в порядок социальное хозяйство, огляделся по сторонам и ужаснулся тому, что увидел. Ужаснулся и зашелся от жалости к природе. Ведь все это сделали мы! Те, кто называл себя детьми природы, ее любящими сынами!.. Мы и только мы… Порядок на родной планете был наведен. Но оставалась еще одна проблема — как сохранить все, буквально все, что производила на свет щедрая природа? Ученые предлагали различные варианты, но только открытие тайны ирия дало возможность реализовать один из самых фантастических проектов… Так появилась Терра. Копия Земли, но не Земля. Может быть, поэтому я и ощущаю постоянное напряжение, словно нахожусь на другой планете. И все же это Земля. С ее материками, морями, реками, горами и лесами. Земля, отторгнутая от своего прототипа в иное пространство и время… Людей на ней почти нет. Лишь отряды ученых, ассенизаторов, пожарников, малочисленные штаты заповедников, вездесущие киношники, снимающие фильмы о давно прошедших временах, слушатели учительских курсов, проходящие практику. Да несколько спасателей… В том числе и Юрий Старадымов, бывший космодесантник, бывший безнадежный больной Марсианского санатория, бывший фланирующий бездельник на улицах Гаваны и пляжах Адриатики.

Медикам, конечно, виднее, но с тем, что меня зачислили в “бывшие”, я не согласен категорически. Чувствую себя даже лучше, чем перед экспедицией на Крим… Только вот иногда наваливается какое-то внутреннее напряжение, словно рядом затаилась опасность и может произойти что-то, чего не в силах предугадать, и от этого становится не по себе. Чуткие приборы эскулапов никаких отклонений в деятельности моего закаленного бесконечными тренировками организма не обнаружили. Однако медики единодушно заявили, что не собираются выпускать меня в Дальний космос. Пока… Смешно, но получалось именно так — космодесантник на Земле. Спасибо Михаилу Жамболовичу… Этот человек — истинный патриот Терры, истиный нелюбитель цивилизации “покорения” и старый, еще с нулевого цикла воспитания, друг моего отца. Он-то и предложил мне должность спасателя заповедника. Самая работа для космодесантника. Я тогда мысленно добавил “в отставке”… Михаил Жамбалович и познакомил меня с местом моей будущей службы. Показал архитектурные памятники, сводил в Музей искусств всех времен и народов, побывать в котором мечтают многие земляне, а огромное число творцов всяческого рода: живописцев, скульпторов, архитекторов, галоционистов, киношников — стонет от счастья, когда их работы определяются для дублирования и хранения на Терре. Показал он мне и различные Зоны природы. Одни используются как питомники диких животных, другие — в качестве парков отдыха землян, многие служат базой для генетических опытов ученых, но есть и такие, как Северо-Байкальский заповедник. Он почти полностью закрыт для доступа. Вся территория от Усть-Кута до Токсимо отдана природе в полную власть. Вмешательство допустимо только в экстренных случаях, и лишь с благими целями — придавить полчища непарного шелкопряда, готового сожрать сотни гектаров лесов или потушить не в меру разгоревшийся пожар.

В районе Верхней Заимки размещается кордон, на котором обитают егерь-охотник Джеральд Линекер и его жена. К ним-то я и лечу.

3. Джеральд Линекер, егерь Северо-Байкальского заповедника

Всю свою жизнь я провел на Терре. Или почти всю, если уж быть предельно точным. Родился я на Земле и ползунковое детство провел там же. А на Терру впервые попал в конце нулевого цикла обучения. Нас, маленьких и присмиревших, вывезли на экскурсию в Северно-Американский заказник. До сих пор помню, как от восторга при виде бесконечных травяных пространств и огромных стад бизонов мурашки забегали по спине. Подозреваю, что это проснулся голос предков — где-то с основании моего генеалогического древа числится немало поколений индейцев кроу. С тех пор я бредил Террой — этим гигантским двойником Земли, ее музеем и заповедником. Уроков на Терре я ждал с таким же нетерпением, как когда-то мои испанские предки-мореплаватели ждали появления полоски земли на горизонте. Родители знали, что лучшим подарком для меня будет поездка в один из бесчисленных зоопарков Терры. Особенно я любил Джерри — маленький островок в водах Ла-Манша и расположенный на нем зоопарк-питомник исчезающих и восстановленных видов. Здесь, возле вольеров и клеток с редчайшими представителями земной фауны, я проводил все выходные, праздники, каникулы… И никого — ни родителей, ни учителя Кайсонова не удивило, что после окончания школы я попросился на Терру. Поскольку желание было подкреплено авторитетным именем электронного педагога — интерес к биологии напрочь забивал у меня все другие склонности, — я был зачислен в штат охотников Терры. Несколько необычное занятие для Земли XXII века, Земли космонавтов, ученых, творцов… Но я был счастлив, это же чувство живо и сейчас, спустя полтора десятилетия с того памятного дня.