Мое сердце — твое, любимый! - Палмер Диана - Страница 13

Норин пыталась что-либо сказать, но его сильные пальцы коснулись ее губ, удерживая слова.

— В жизни бывают такие прекрасные мгновения, когда слова не нужны, — прошептал он и вышел.

Она упрямо делала вид, что ничего не произошло. Однако Рамон уже выяснил все, что должен был: Норин скрывала свои чувства к нему. В ту секунду, когда он дотронулся до нее, ее тело сказало ему это. Теперь его взгляд был полон гордой уверенности, что еще чуть-чуть — и она станет его собственностью.

Норин же боялась его следующего шага. Она не доверяла Рамону. Конечно, теперь он, может, и сожалел, что несправедливо обвинил ее в гибели Изадоры, но горе от потери жены было неподдельным, и Норин, что бы ни случилось, несла за это ответственность — ведь Изадору не следовало оставлять одну. Рамон действительно боготворил жену, его скорбь и злость не растворятся в воздухе лишь из-за того, что Норин перенесла операцию. Сейчас, можно сказать, установилось затишье перед бурей. Она не сомневалась в том, что, как только поправится, Рамон снова станет прежним — холодным, желчным. Ей все-таки следует держать дистанцию.

Во время краткого перерыва между операциями Рамон маленькими глотками потягивал кофе и думал о Норин. Смерть Изадоры открыла ему глаза, насколько пустым и бесплодным был их брак. Обвинить Норин в невнимательности и халатности было легче всего, , а его собственная вина? В его адрес тоже можно высказать достаточно упреков. Кенсингтоны, по всей видимости, тоже мучались от раскаяния. Хол даже как-то позвонил ему на работу. После возвращения Норин из больницы дядя с тетей хотели ее навестить, но в ответ получили отказ, резкий, без объяснений. Они, как и Рамон, хотели, по-видимому, начать все сначала, однако Норин подобного желания не испытывала.

Он допил кофе и потянулся. Ему вдруг стало интересно, что чувствует Норин к Брэду, который сидит у нее часами. Самому ему Дональдсон не нравился, причем он не смог бы даже объяснить почему. Признать, что причина в ревности, Рамон был еще не готов.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Воплотить в жизнь мечту об улучшении отношений с Норин оказалось задачей не из легких. После того как Рамон поцеловал ее, девушка отгородилась от него совершенно непроницаемой стеной. Даже мисс Плимм заметила это, и однажды вечером она сказала Рамону:

— При вашем появлении, сэр, мисс Кенсингтон становится только хуже.

Тот устало откинулся на спинку глубокого кожаного кресла.

— Да, я тоже это заметил, — тихо согласился он и жестом предложил ей сесть на кожаную кушетку. — Вы слыхали, что в прошлом у нас с Норин было много трудностей?

— Она говорила.

— В этом только моя вина. Я, да и ее тетя с дядей слишком во многом были не правы и не отрицаем этого. Но сейчас Норин так отдалилась от нас, что наладить отношения не представляется возможным. Мы зашли в тупик. Норин не дает нам ни единого шанса.

— Она еще не пришла в себя после операции. Ей нужно время. Наберитесь пока терпения.

— Боюсь, что терпением я могу похвастаться только на работе. — Рамон кисло улыбнулся. — Но я постараюсь.

Мисс Плимм поднялась.

— Да, и еще я попросила мистера Дональдсона больше не приносить цветов. Это не идет на пользу, особенно после операции. Ему следовало бы знать.

Рамон прищурился:

— И часто он сюда наведывается?

— Каждый день, — ответила она. — Я думала, вы в курсе.

Оставшись один, Рамон напряженно смотрел на орнамент на обоях. Нет, этот Дональдсон выводит его из себя! Что ему здесь надо? По-видимому, не обойтись без объяснений.

В очередной визит Брэда Рамон остановил его прямо на пороге и заяви.!? ему, что Норин еще недостаточно окрепла для столь частых посещений.

— Почему? — кратко спросил гость.

Рамон никак не. мог придумать разумного объяснения. Устало прислонившись к дверному косяку, он произнес:

— Она идет на поправку не так быстро, как я рассчитывал. Плохо спит по ночам, несмотря на обезболивающие, да и вообще ей практически не удается расслабиться.

Дональдсон вызывающе вскинул голову.

— Может, это из-за обстановки? Норин все время на нервах.

Рамон едва сдержался, чтобы не нагрубить ему, и отошел в сторону, пропуская гостя.

— Спросите у Норин, хочет ли она вернуться в свою квартиру, — сказал он внезапно. — Мисс Плимм переедет вместе с ней, и в остальном тоже будет обеспечена помощь.

— Мило с вашей стороны, — произнес Брэд. Темные брови хозяина выразительно поползли вверх.

— Что, не ожидали? Тот нервно поежился.

— Все знают, что вы терпеть Норин не можете. Рамон не нашелся, что сказать в ответ, и скрылся в своем кабинете. Однако сосредоточиться на работе не получалось: в голову лезли разные мысли.

Распахнув дверь, Брэд широко улыбнулся Норин, которая в свою очередь ответила ему вялой улыбкой.

— Опять киснешь? — пошутил он, закрывая дверь и садясь на край кровати. — Доктор Кортеро сказал, что, если хочешь, можешь вернуться к себе. Он отправит с тобой мисс Плимм, и ты получишь всю необходимую помощь.

Ее сердце учащенно забилось. Какое облегчение! Находиться рядом с Рамоном было сущей пыткой.

— Когда? — спросила она, оживившись.

— Похоже, когда захочешь. Он просил сообщить тебе. — Брэд нежно коснулся ее волос. — Тебе ведь тут не очень нравится, да?

Она покачала головой и опустила взгляд.

— Он очень мил, но так хочется домой, где все родное. Уверена, я мешаю ему, даже если он старается этого не показывать. Он даже не может приводить к себе… людей… пока я тут валяюсь.

— Людей?

Она повела плечами.

— Женщин.

— Ну конечно, — усмехнулся Брэд. — Ни одной старой сплетнице не удастся найти повода, чтобы посудачить о нем. Ни с кем не встречается, похоже, все еще скорбит о жене.

— Да, он с ума сходил по Изадоре.

— А ты ведь тоже ни с кем не встречаешься. Мечтаешь о ком-то, кого не можешь заполучить?

Норин поспешно сменила тему:

— Узнай у него, когда я могу уехать?

На лице у Рамона ничего не отразилось, когда Брэд задал ему этот вопрос.

— Я дам ей знать. Думаю, скоро. Брэд кивнул.

— Спасибо. В домашней обстановке она быстрее встанет на ноги.

— Понимаю. — Рамон захлопнул за ним дверь и постоял в нерешительности, прежде чем войти в комнату Норин.

Она сидела в напряженной позе, прислонившись к подушкам.

— Ты можешь уехать утром, — сказал он ей. — Мисс Плимм будет с тобой и дальше. Мушку тебе придется оставить здесь.

— Знаю, — с грустью кивнула Норин.

— Я о ней позабочусь, — пообещал Рамон. — Послушай, ну почему ты не хочешь остаться? У тебя ведь тут есть все. И Дональдсон приходит в любое время. Почему ты так рвешься домой?

Она подняла к нему измученное лицо.

— Мой дом — все, что у меня есть.

— Что ты хочешь сказать?

— Я живу одна. Мне нравится жить одной. Мне неуютно с людьми.

— Хочешь сказать, со мной.

— Да. — Норин сжала губы. — Я ценю, что ты сделал для меня, — продолжила она после минутной паузы. — И очень тебе благодарна. Ты спас меня, но было вовсе ни к чему жертвовать ради меня своей личной жизнью, своим уединением.

— В моем уединении, как ты его называешь, я чувствую себя слишком уж одиноко, — произнес он, и она удивленно взглянула на него. — Так было и при Изадоре. Да, она устраивала вечеринки, поскольку не могла жить иначе — лишь в окружении людей и музыки. Я же проводил все больше времени на работе, ведь дома было совершенно невозможно ни просмотреть журналы, ни заполнить бумаги. С самых первых дней нашей совместной жизни Изадора возненавидела мою работу, даже хотела, чтобы я уволился. Ты не знала? Норин покачала головой.

— Было бы жаль… Она хоть догадывалась, сколько жизней ты спас?

— Ей было все равно. Изадора интересовалась только собой.

— Но вы казались счастливой парой.

— Ну, в обществе всегда приходится надевать маску, — задумчиво протянул Рамон. — За блестящим фасадом пряталось многое. Это и ревность Изадоры, и ее вечная неудовлетворенность, и растущая зависимость от спиртного…