Столкновение - Сапегин Александр Павлович - Страница 44

С той поры утекло много воды. Виктор не один раз сменил работу, выплыв из моря долгов и рассчитавшись с кредитами. Работая с денежными потоками, он как никто другой стремился к финансовой свободе, стараясь уйти от кабального ига банков, опутывающих простых американцев долговой паутиной с момента появления на свет. Жизнь в долг была не для него. Пять лет назад он устроился в аудиторское агентство мистера Генри Тельмана и из года в год медленно, но верно, по принципу должностной карусели, продвигался по службе.

И вот на волне ипотечного кризиса, ударившего по Соединенным Штатам и распространившегося на всю мировую экономику, он исполнил заветную мечту. Кто-то разорялся, банки теряли активы и прогорали, но волны экономического шторма обходили Виктора стороной. К этому времени Элунд успел сделать себе имя. Он давно мог сменить место работы, благо было из чего выбирать, но мистер Тельман, как хозяин агентства, вполне устраивал Виктора. И босс и подчиненный прекрасно понимали, что бизнес первого последнее время держится на плаву за счет имени и способностей второго. Имя Виктора Элунда в узких кругах стало настоящим брендом. Пользуясь этим, он сам планировал свою работу, и мистер Тельман мог лишь попросить его о чем-то, но не приказать. Генри давно предлагал ему стать совладельцем предприятия, но это значило навлечь на себя ответственность и ограничение той призрачной свободы, которой Элунд дорожил. Он практически никогда не ошибался во фьючерсных прогнозах, финансовая аналитика была его коньком, как и общая аналитика в целом. Виктор обладал феноменальным чутьем и доверял собственной интуиции, которая не раз выручала его в сложных ситуациях. Его выводы всегда были верны, а рекомендации точны в тех или иных обстоятельствах. Можно сказать, что Виктор, год за годом, день за днем, сделал себя сам. Являясь ярким образчиком «американской мечты», он как бы показывал окружающим, что и финансовый кризис — не помеха для тех, кто хочет заработать миллион. Он заработал. Половина состояния превратилась в красивый участок и дом на берегу горного озера в тихом, безлюдном углу Скалистых гор. Половина комнат была отдана Стиву, но младший бывал в их доме только наездами, предпочитая квартиру рядом с клиникой. Пару раз продолжатель дела отца приезжал с Бриджит и близнецами, как бы намекая старшему брату на то, что пора остепениться и подумать о вещах более приземленных. Дом теперь у него есть, необходимо наполнить его стены детскими голосами. Намек был понят, имелись и кандидатки на вакантное место миссис Элунд, но дело никак не желало доходить до колечка с бриллиантом. Что-то останавливало Виктора, но что — он никак не мог понять. Внутренний голос, интуиция, которым он привык доверять, советовали воздержаться от вступления в брачные отношения.

Была у Виктора еще одна нарождающаяся страсть — русские. Возможно, новому увлечению способствовало происхождение. Как-никак шведская кровь Элундов была на четверть разбавлена славянской рудой. Бабушка Радослава постаралась. Происходила она из семьи русских эмигрантов, бежавших от большевиков по льду Финского залива в далеком восемнадцатом году прошлого столетия. Прадед, Виктор Степанович Палитко, — бывший мичман, сначала помотался по Финляндии, потом осел в Норвегии в одной из многочисленных рыбацких деревушек, а в начале тридцатых годов перебрался в Швецию. Там, в Стокгольме, в тысяча девятьсот тридцать восьмом году, единственная дочь Виктора Степановича, Радослава Палитко, сочеталась законным браком с Микаэлем Элундом. В этом же году семья, опасаясь новой войны, перебралась за океан. Карл Элунд родился уже американцем, правда, жену он себе привез из родных фьордов. Виктор, названный в честь прадеда, считал себя стопроцентным американцем, однако или имя, или примесь русской крови заставили его внимательно следить за переменами в России.

Русские в очередной раз подтвердили всему миру, что не лыком шиты. Они как-то сумели удержать в секрете исследования по параллельным мирам, а не профукать их, как было профукано большинство достижений рухнувшего Советского Союза. Презентация величайшего научного открытия за всю историю человечества состоялась до безобразия буднично и не вызвала того шквала эмоций, который сопровождал первый полет в космос и на Луну. Периодические издания не успели начать муссировать тематику открытия, как общественность была поражена сообщениями о строительстве портальных комплексов в Индии, Китае и Японии. Ловким ходом русские стукнули по рукам политическую клику с Капитолийского холма и из Белого дома. Вашингтон не успел вовремя отреагировать на создание азиатского политического блока. Русские элементарно купили лояльность восточных соседей, к тому же поимев с них мощные инвестиции в экономику. Любые попытки оказать давление на Кремль воспринимались в штыки не только северными варварами, но и их узкоглазыми союзниками. Виктор крякнул от досады. Индусы, японцы и китайцы, испытывающие нехватку полезных ископаемых, как ослы за морковкой потянулись за ресурсной конфеткой, которую русские нарисовали им в других мирах. Не стоит сбрасывать со счетов и возможность снизить демографическое давление. Надо сказать, что азиаты не обманулись в своих ожиданиях. Ресурсов за «гранью» было завались, да только ключики от дверей были у Москвы, и те, кто раньше смотрел в рот Дяде Сэму, теперь лихо отплясывали под дудку Кремля.

Впрочем, справедливости ради, Виктора политико-экономические перипетии интересовали в последнюю очередь. Всю жизнь он считал себя циником и прагматиком до мозга костей, до прошлого года не подозревая о толстой авантюристской жилке, до поры до времени дремавшей в глубине души. Новые миры притягивали к себе сильнее магнита, будоража кровь своей неизведанностью. Неоднократно Виктор ловил себя на мысли, что он бросил бы все за возможность уйти туда, где нет акул бизнеса и алчных обывателей с заплывшими жиром мозгами, где он будет пионером. Видимо, здесь сказывалось преобладание в нем авантюрного духа древних викингов, добравшихся до Гренландии и Нового Света на пятьсот лет раньше Колумба.

Пока иные миры остаются недоступными для американцев. Переговоры с русскими ведутся, но те жестко стоят на условиях, согласно которым за ними остаются контроль и обслуживание порталов. Впрочем, умные люди их прекрасно понимали. Ни один человек в здравом уме не откажется от контроля над золотой жилой, как бы Вашингтон ни изгалялся, говоря, что открытие мирового уровня должно принадлежать всему человечеству. Русские кивали, соглашались, но продолжали держать за спиной здоровенный кукиш. Ищите идиотов… Любому дураку понятно, что в роли человечества Дядя Сэм мнит себя любимого. Добровольно Москва больше ничем делиться не будет, выбить секрет силой и с помощью спецслужб также не удавалось…

Мягко прошелестев шинами, автомобиль спустился с пригорка. Деревья расступились в стороны, освобождая подъезд к воротам, возле которых, к удивлению хозяина, притулилось несколько автомобилей. Виктор чуть притормозил, разглядывая фигуры незваных гостей, а в голове всплыл номер телефона адвоката. Оставлять без наказания, просто так, вторжение на частную территорию он не собирался.

— Добрый день, мистер Элунд. — Стоило Виктору выйти из машины, как перед ним материализовался высокий гибкий парень в строгом костюме, под которым скрывалась атлетическая фигура. Одного взгляда хватило понять, что Виктор «гибкому» не противник, хотя и смотрится он мощнее и выше. — От лица…

— Не надо, Дональд, я сам могу принести извинения мистеру Элунду.

Из-под навеса, где Виктор хранил инвентарь и старую плетеную мебель, показался сухонький старичок, опирающийся на темную трость с тяжелым набалдашником из слоновой кости. Хозяин оторопел. Старичок вяло взмахнул ладонью, и Дональд испарился так же незаметно, как появился. Виктор несколько мгновений рассматривал гостя, чем-то похожего на русского полководца Суворова. Маленький, сухонький, редкие седые волосы словно «парашюты» одуванчика взлетают над головой при малейшем дуновении ветерка, то опадая, то поднимаясь над глубокими залысинами. Но удивительно молодые глаза, которые царствовали на испещренном многочисленными морщинами лице и в которых читалась несгибаемая воля и могучий ум, не позволяли отнести гостя к типу божьего одуванчика и старого маразматика. Тут пришло узнавание… Виктор, не сумев совладать с эмоциями, некрасиво открыл рот, но вскоре взял себя в руки. Он бы меньше лупал глазами, заявись к нему в дом президент Соединенных Штатов в стрингах цветов национального флага, а не этот старичок, которого он видел однажды, и то мельком, но Тельман успел шепнуть, кто только что беседовал с губернатором в полуприватной обстановке: