Коська (СИ) - "Save Our Souls" - Страница 15

Лично пожал руку, принявшим приглашение важным гостям, одарил комплиментами сотрудниц женского пола и, прикрывшись объяснением, что к нему приезжает из глубинки племянник, смотался из ресторана “встречать родича”.

А дома его ждал сюрприз, в виде приготовленного домашнего ужина и обрадованного его ранним приходом Коськи.

- Я не ждал тебя так рано.

- Мне стоит искать спрятанных по шкафам любовников?

- Чего?

- Ну, Кось, это ж классика жанра: муж неожиданно возвращается с работы, жена прячет любовника в шкаф… - Лекс прижал к себе улыбнувшегося парня. - Мне приятно, что ты позаботился об ужине, но я же только-только с застолья. В меня даже куриное крылышко не влезет - будет торчать костьми изо рта.

- Ладно, верю, что ты сыт, а вовсе не боишься отравиться. Лекс, а завтра как будем?

- А что завтра?

- Новый Год.

- Эка невидаль, он каждый год новый, что с того? - Лекс чмокнул его в нос и выпустил из рук. - Хочешь, поедем в клуб, все заранее заказано и будет весело. Можем накупить с утра подарков и отправиться к моему отцу в Можайск. Если этот старый ловелас не завел себе деревенскую подружку, то будет безмерно нам рад, и если завел, все равно рад будет, я не балую его визитами, если честно. А можем заказать праздничный ужин на двоих на завтра и посидеть дома перед телеком. Выбирай.

- Тебе, наверное, будет скучно со мной дома.

- Ни разу. Это будет очень оригинальный Новый Год для меня. Значит, решено! Не поверишь, но я уже и не помню, когда последний раз встречал его дома в семейном кругу. А если нам наскучат “Чародеи” и “Голубые огоньки”, я знаю одно очень интересно занятие для нас с тобой. Как Новый Год встретишь… А я б не отказался весь год провести с тобой в постели, малыш.

Лекс снова и снова ловил себя на том, что любуется им. Любуется его жестами, мимикой, губами, даже глазами, встревожено бегающими каждый раз, стоит ему упомянуть секс. Эта, казалось бы, всего лишь маленькая черная птичка вблизи оказалась еще краше, черное оперение отливало всеми оттенками радуги, радуя глаз.

“А то, что эта птичка пугливая, так ничего, - подумалось Лексу, - попривыкнет и успокоится. Подожду, время лечит, зачем его торопить”.

Новогоднюю ночь решили провести у Коськи в комнате. Перед диваном накрыли праздничный стол, врубили телек и балдели. От ощущения праздника и запаха еды, от старых засмотренных до глюков кинофильмов, от ощущения близости друг к другу. Лексу не мешало даже легкое ворчание Коськи по поводу отсутствия ёлки. Он просто пожал плечами и ответил, что въехал в квартиру недавно, а помнить о таких мелочах как ёлка - возраст уже не тот. И засунул в рот ворчуну яркий сочный мандарин, который тут же развалился во рту на дольки, и Коське пришлось его сжевать под смех развалившегося на диване Васильева. Так они и встретили бой курантов, устроившись в обнимку на диване, с шампанским и поцелуями. А потом пришлось отвечать на хлынувшие звонки и СМСки, глядя, то друг на друга, то на яркие вспышки салютов и фейерверков за окном. И плюнув на всех, Лекс вырубил мобильник и потянул Коську в спальню, зажег заранее приготовленные свечи, снял с Коськи нарядную белую сорочку и показал наконец-то, как он хочет провести с ним весь год. Под грохот петард и салютов, под неровным светом свечей и под всхлипы обласканного любовника он встречал этот Новый Год.

А потом, накинув домашнюю одежду, снова отправились к телевизору, восстанавливать потраченные калории. И Лекс улегся на диван, положив голову Коське на колени, а тот расслабленно гладил его отросший ежик на макушке и невнимательно смотрел в телек. Пока вдруг не вскрикнул:

- Лекс! Лекс, это же ты! - Коська чуть не подскочил от удивления. Лекс приподнял голову, чтобы видеть экран и действительно узнал концертную программу, на которой ему пришлось присутствовать. И тут что-то случилось. Коськина рука резко исчезла с его головы, а коленки, и без того угловатые, напряженно окаменели.

- Лекс, кто это? - уже шепотом, чуть слышно.

- Где?

- Рядом с тобой.

И тут камеру снова навели на столик, на Лекса, и на очень даже собственнически обнимающую его, Марго.

- Моя невеста.

И сообразил, что что-то не то сказал по резко зажмурившему глаза Коське, по задрожавшим губам и обмякшим рукам. И испугавшись, подскочил, обхватил за ноги и четко, пока он себе чего-нибудь не выдумал непоправимого, произнёс:

- Она не настоящая невеста. Просто чужая мне женщина, которой я плачу деньги, чтобы она играла роль моей невесты. Посмотри на меня, Кось! Это глупо звучит, понимаю, но так уж устроено, что мне по статусу полагаются крутые тачки, угрюмые секьюрити, дорогие часы и красивые любовницы. Она наёмный работник, так же как секретарь и водитель. Кось, я даже имя её не помню!

Отпускало Коську медленно, сначала вернулись глаза, потом успокоились и порозовели губы, через несколько секунд он смог тихо произнести:

- Все в прядке, Лекс. Не знаю, что на меня нашло. Я не собираюсь лезть в твою личную жизнь.

Лекс со стоном уткнулся лицом ему в бедра.

- Моя личная жизнь, это ты! Ты не можешь в неё лезть, маленький, ты ею являешься!

И понял, что буря миновала, почувствовав ледяную ладонь, скользнувшую под ворот халата ему на спину.

*

Чтобы не бросать Коську в “новогодние каникулы” в одиночестве, Лекс оставался дома, а понадобившиеся сотрудники приезжали к нему сами. У него были далеко идущие планы, и время терять было непозволительно. Все приближенные уже были в курсе того, что к нему приехал жить племянник, чтоб подготовиться к поступлению в институт. Это не вызывало лишнего интереса окружающих и было удобно, как Лексу, так и в первую очередь самому “племяннику”, жутко стесняющемуся своего нового положения рядом с ним.

Поначалу отсиживающийся в своей комнате, Коська постепенно осмелел и стал присутствовать на встречах, незаметно, чтобы не отвлекать от дел, не мешать, он ныкался в сторонке и пытался понять, о чем шла речь. Из кабинета его никто не гнал, даже если посетители поначалу опасливо косились, в процессе работы переставали обращать внимание на молчаливого Васильевского племянника. И Коська, порой уже и сам не желая того, слышал пугающие его разговоры, даже отдаленно не напоминающие деловые переговоры работников рекламного бизнеса.

- У Левосяна связи неслабые.

- Да лан те. Алексей Дмитриевич, мы тоже не без корней. Колобок перестраховщик.

- Леший, у него свекор кто?

- А…

- Вот-вот. Справиться-то справимся, но с такими людьми надо дружить.

- Причем красиво. Нет, сейчас мы их не тронем, Леший.

- Кстати, хорошая мысль. Будет время, мы их шуганём как следует, а потом красиво так: только из уважения к вам, невъебенный вы наш, Иван Антонович, мы оставим в покое вашего зятька.

- Дело говоришь, Колобков. Главное не переборщить. Антоныч не дурак, далеко не дурак. И заняться этим лучше команде Сизова, у него по этой части талант. Тот ещё лицедей, - усмехался Лекс.

Пока Лекс обитал дома, скучающий Коська хвостиком ходил за ним в обнимку с очередным учебным пособием.

С раннего утра и почти весь день Лекс принадлежал своей работе, но при наступлении вечера, отключал все кроме мобильного телефона и выгонял задержавшихся посетителей.

Это было Коськино время.

Они одевались и шли гулять. И как-то само получалось, что каждый вечер был не похож на предыдущий - Коська узнавал об интересных концертах и выставках, учился проводить чайную церемонию и пользоваться столовыми приборами, Лекс водил его гулять по Москве - иногда по центру, по старинным улочкам, а иногда по ничем не примечательным парковым аллеям. Он мог одеться попроще и поехать в Парк Отдыха на каток, а мог затащить Коську в торговый центр, приодеть в подходящее случаю шмотьё и рвануть в ночной клуб. Рядом с ним Коська ничего и никого не боялся, спокойно разгоняясь на ледяной дорожке или забываясь на танцполе. Рядом с ним Коська мог себе позволить все, кроме секса и алкоголя. Иногда, в темноте кинозала, прижавшись коленями, или во дворе дома в пылу снежной битвы под градом летящих в него снежков, Коська думал, что если бы у Лекса был сын, то он бы вот так же его всему учил и развлекал. И Коська слегка завидовал этому несуществующему мальчику, но получив снежком по попе или попкорном в лоб, приходил в себя, понимая, что нет никакого сына, а есть он, Трофимов Костик, только он, и в этом и есть его счастье.