Разоблаченный любовник (Др. изд.) - Уорд Дж. Р. - Страница 26

– Джойс, все равно ты должна его пригласить. Это его семья.

– Неправда.

Последний раз она говорила с братом… Боже, не на своей ли свадьбе пять лет назад? С тех пор его никто не видел и ничего не слышал о нем. В семье ходили разговоры, что отец получил от Буча сообщение… в августе? Да, в конце лета. Номер телефона, по которому его можно найти, и больше ничего.

Шон тихонько засопел.

– Джойс?

– Да ладно тебе, он не появится, если даже я его приглашу.

– По крайней мере, ты хорошо поступишь, пригласив его, и тебе не обязательно иметь с ним дело. А может, он чем-нибудь тебя удивит.

– Майк, я не буду ему звонить. Кому в нашей семье нужны лишние переживания?

Словно им не хватало сумасшествия матери в придачу к болезни Альцгеймера.

Джойс демонстративно взглянула на часы.

– «Си-эс-ай»[7] уже начался.

Она решительно вытолкала мужа из детской, чтобы отвлечь от дел, ничуть его не касающихся.

Марисса не знала, во сколько именно она проснулась, но было ясно, что проспала она очень долго. Открыв глаза, девушка улыбнулась. Буч лежал неприкрытым, обнимая Мариссу сзади, его мощное колено устроилось между ее ног, ладонь – на груди, голова – на шее.

Осторожно перекатившись и повернувшись к нему лицом, она взглянула на низ его тела. Покрывало, которое до этого Буч натягивал на себя, сползло, и под тонкой больничной рубашкой проступили очертания чего-то крепкого, лежащего на бедрах. Господи… эрекция. Он возбужден.

– На что смотришь, детка? – сипло прозвучал низкий голос Буча.

Она вздрогнула и подняла глаза.

– Я не знала, что ты проснулся.

– Я и не спал. Я наблюдал за тобой.

Он поправил покрывало и улыбнулся.

– Как ты?

– Мне хорошо.

– Хочешь, чтобы нам принесли зав…

– Буч.

Как ей спросить об этом?

– Мужчины испытывают то же, что я, когда ты это делал со мной, да? В смысле, когда ты меня ласкал.

Он покраснел и натянул на себя покрывало.

– Да, испытывают. Но тебе не стоит беспокоиться об этом.

– Почему?

– Тебе этого просто не надо.

– Ты позволишь посмотреть на тебя? – Она кивнула на его бедра, – Там, внизу?

Он кашлянул.

– А ты хочешь?

– Да. О господи, да… я хочу прикоснуться к тебе там.

– Это может тебя потрясти, – пробормотал он, выругавшись.

– Я была потрясена, когда твоя рука находилась у меня между ног. То же будет и с тобой? Так же приятно?

– Да.

Его бедра переместились.

– Господи… Марисса.

– Хочу видеть тебя голым.

Она встала на колени и дотянулась до его больничной рубашки.

– Хочу сама тебя раздеть.

Он крепко стиснул ее руки.

– Я, э… Марисса, ты хоть представляешь, что происходит, когда мужчина кончает? Ведь это однозначно произойдет, если ты ко мне прикоснешься. И долго ждать не придется.

– Я хочу узнать. С тобой.

Он закрыл глаза. Глубоко вздохнул.

– Господи боже.

Приподняв верхнюю часть туловища, он наклонился так, чтобы Марисса могла стянуть с него больничную рубашку. Затем упал на матрас, обнажив свое тело – крепкая шея на мощных плечах… сильная грудь, покрытая волосами… широкий живот… и…

Она отдернула простыню. Господи, его достоинство…

– Он стал такой… огромный.

Буч засмеялся.

– Ты говоришь мне очень приятные вещи.

– Я видела его, когда он был… я и не знала, что он таким становится…

Она просто не могла отвести взгляда от огромного органа, лежащего на его животе. Твердое орудие напоминало цветом губы Буча и было невероятно красивым – закругленный конец с изящным краем, идеально круглый стебель, очень толстый у основания. Внизу – двойной грузик, дерзкий, тяжелый, мужественный.

Может быть, у мужчин-людей это крупнее, чем у вампиров?

– Как ты хочешь, чтобы я прикоснулась?

– Если ты, то как угодно.

– Нет, покажи мне.

Буч на мгновение зажмурился, глубоко вздохнул. Когда он опять поднял веки, то приоткрыл рот и медленно опустил руку вниз. Отодвинув в сторону одну ногу, он поймал ладонью темно-розовую плоть, сжал в кулаке, и мужская рука оказалась достаточно широкой, чтобы ее охватить. Медленным, плавным движением он погладил свой возбужденный орган от основания до кончика, двигаясь по всему стволу.

– Что-то вроде этого, – хрипло сказал он, не останавливаясь, – Господи боже, только глядя на тебя… я могу кончить сию минуту.

– Нет.

Она оттолкнула его руку, и возбужденный орган резко упал на живот.

– Я хочу сама сделать для тебя это.

Когда она сжала его орган, Буч застонал, встрепенувшись всем телом.

Он оказался таким горячим. Твердым. Мягким. И таким большим, что она не смогла даже сомкнуть ладонь вокруг него.

Замешкавшись, она все же повторила его действия, проводя рукой вверх и вниз, удивляясь, как атласная кожа скользит по жесткому центру.

Когда он стиснул зубы, она остановилась.

– Все в порядке?

– Да… черт…

Буч задрал подбородок, вены на шее вздулись.

– Еще.

Она положила вторую руку поверх первой, двигая ими вместе. Его рот широко распахнулся, глаза закатились, на всем теле выступила испарина.

– Как ты себя чувствуешь, Буч?

– Я уже близок…

Он сжал челюсти, дыша через сомкнутые зубы. Но затем схватил Мариссу за руки, успокаивая ее.

– Подожди! Не сейчас…

Возбужденная плоть пульсировала в их руках. На кончике появилась блестящая капелька.

Он прерывисто вдохнул.

– Задержи это мгновение, Марисса, заставь меня пострадать. Чем дольше ты будешь меня мучить, тем приятнее будет в конце.

Руководствуясь вздохами и сжатием мышц, она научилась определять подъемы и падения сексуальной реакции, поняла, когда он близок к финалу и как удержать его на острие сексуального лезвия.

Боже, в сексе присутствовала власть, и Марисса сейчас обладала ею. Буч стал беззащитным, уязвимым… какой была она прошлой ночью. Ей это безумно нравилось!

– Пожалуйста… детка…

Она обожала его хриплое дыхание. Обожала напрягшиеся жилы на шее. Обожала власть, которой обладала, держа его в своих ладонях.

И это заставило ее задуматься. Марисса разжала руку и спустилась к мешочку, проскальзывая ладонью под этот груз, обхватывая его. Выругавшись, Буч сжал в кулаках простыни так, что побелели костяшки.

Она продолжала его ласкать, пока Буч не стал извиваться, покрывшись потом, дрожа. Затем она нагнулась и прикоснулась губами к его губам. Он жадно впился в нее поцелуем, притягивая за шею, удерживая, бормоча, проникая в рот языком.

– Сейчас? – спросила она между поцелуями.

– Сейчас!

Снова обхватив его плоть рукой, девушка начала все быстрее двигать ладонью, пока лицо Буча не превратилось в прекрасную гримасу муки, а тело не натянулось, как струна.

– Марисса…

Он нерасторопно схватил больничную рубашку и набросил поверх бедер, закрываясь от глаз девушки. Затем дернулся, задрожал, и что-то теплое и густое толчками вышло из него, покрыв ее руку. Марисса инстинктивно поняла, что не надо сбавлять темп, пока он не закончит.

Буч наконец открыл затуманенные глаза. Сытые. Полные благоговейного тепла.

– Я не хочу тебя отпускать, – сказала она.

– Тогда не отпускай. Никогда.

Все еще возбужденный орган стал слабеть в ее руке, теряя недавнюю твердость. Поцеловав его, Марисса достала руку из-под больничной рубашки и с интересом посмотрела вниз, на то, что вытекло из Буча.

– Не ожидала, что оно будет черным, – пробормотала она с улыбкой.

Лицо Буча исказил ужас.

– О господи!

Хаверс шел по коридору в карантинную палату. По пути он осмотрел маленькую девочку, которую недавно прооперировал. Она понемногу выздоравливала, но Хаверса беспокоило то, как она и ее мать вернутся во внешний мир. Их хеллрен слыл жестоким вампиром, и, возможно, они скоро вновь окажутся в клинике. Но что может сделать врач? Не оставлять же их здесь навсегда. Ему нужны койки.