Кратер Эршота - Пальман Вячеслав Иванович - Страница 54

Луке Лукичу было все же любопытно посмотреть, куда медведи спрятались.

Недалеко от того места, где исчезает ручей, он увидел в стене огромную нишу, своеобразный грот с гигантским входом в десяток метров высоты и ширины. Грот чернел на фоне серого камня, как мрачная пасть. Близ него курился горячий ручеёк и стоял смрадный дух. Ни кустика, ни травки. Вот сюда-то и бросились перепуганные звери.

Лука Лукич увидел их среди камней. Но их было всего пять, Они лежали, уткнув морды в землю, и тяжело дышали. Шестой с трудом отползал все дальше и дальше от пещеры. Из его плотно сомкнутой пасти непрерывно вырывались тихие жалобные стоны. На губах висела слюна. Зверь был явно болен. Вот он дополз кое-как до первых кустов и лёг, утомлённо закрыв глаза.

Пахло чем-то душным, тяжёлым, скорей всего — серой. Лука Лукич сразу догадался, что медведи, побыв около пещеры несколько минут, отравились.

Хворостиной он заставил их всех подняться на ноги и отогнал, как овец, в лес, на чистый воздух. Асам подошёл к гроту поближе. Дышать становилось трудно. Лука Лукич зажал нос и сделал несколько шагов вперёд. И тут он увидел ещё двух медведей. Они были уже мертвы. Видно, с испуга разбежавшись, они не успели остановиться и пали первой жертвой коварного грота.

Лука Лукич быстро выбежал вон. Тут он увидел Петю и Сперанского.

— Скорей назад! Здесь смерть! — закричал Сперанский и с силой потянул за собой и без того опешившего завхоза, — Зачем вы здесь? Сюда ходить нельзя! Смотрите!..

Он зажёг ветку и опустил её на землю. Весёлое пламя тотчас погасло.

— Углекислый газ! Смертельная штука! Сколько раз я собирался загородить эту страшную впадину!

— Два медведя померли, — сказал Лука Лукич. — Они сюда побежали от самолёта ховаться…

— Слышали?! — перебил его Петя. — И вы самолёт слышали?

— Ну, а як же!.. Я кричал и кричал… Улетел.

— И мы кричали. Даже стреляли. Но разве ему видно? Вон какая облачность. А ниже спуститься опасно.

Гул мотора слышали также Усков и Орочко. Теперь для всех стало ясно, что партию 14-бис разыскивают. Раз самолёты летают над Эршотом — значит, пошли и сухопутные группы поисковиков. Возможно, спасение «близко и скоро все вернутся на Большую землю.

Лука Лукич на обед подал только суп. Он развёл руками:

— Медведи все скушали. И наловить рыбу не дали… Ему пришлось рассказать весь эпизод с медведями и о том, как они побежали в пещеру. Усков озабоченно посмотрел на Сперанского. Тот нахмурился и покачал головой. Как это раньше он не рассказал об этой страшной пещере, которая угрожает всему живому в кратере?

После обеда они вдвоём пошли к реке.

— Я догадываюсь, что вас беспокоит, Василий Михайлович, — заговорил Сперанский. — Под нами в трещинах земли таятся огромные запасы газов. К счастью, они не имеют серьёзного выхода в кратер. Вот уже больше года только одна пещера дышит углекислотой. Вспомните, сколько мы обшарили лабиринтов, но нигде не столкнулись с выходами газа. Мёртвая зона не идёт пока дальше сорока метров. Выделение газа невелико.

— Все равно, это очень скверное соседство… Мы живём на дне чаши. И, если из вулканических глубин к нам сюда прорвётся газ, — спасения не будет. Все живое погибнет в несколько минут… Не заделать ли нам поскорее этот ядовитый грот? Он нам теперь покоя не даст.

— Попробуем сделать это, не отрываясь от основной работы. Пока можно ограничиться плотной каменной стеной. Это оградит кратер от распространения тяжёлого газа, потому что газ движется низом.

Решили поставить барьер из камня вышиной в два метра и длиной метров в семьдесят.

На другой же день за работу взялись Сперанский и Орочко. Сперанский пригнал обоих своих мамонтов и заставил их ворочать и передвигать тяжёлые камни. Лас ворочал камни то лбом, то хоботом, оберегая бивни. Дик посматривал на трудягу Ласа, стоя в сторонке. Но, когда Сперанский позвал и его, он стал рядом с Ласом и в точности повторил его движения. Двух-трехтонные камни ложились один около другого ровным рядом. Люди только подправляли их кольями, укладывая поплотнее. За каких-нибудь пять часов во всю длину будущей стены лежали в два ряда большие обломки скал, а мамонты, казалось, только вошли во вкус работы.

За четыре дня сложили стенку. Теперь надо было замазать её глиной. Но от этого мамонты отказались категорически: инстинкт отвращения к грязи у них был непреодолим.

— Ничего не поделаешь, — развёл руками Сперанский. — Я всегда удивлялся этой странности мамонтов.

Они не терпят грязи и готовы проделать любой кружный путь, лишь бы не попасть в болото. Они не будут ни пить, ни купаться в грязной воде. А вот носороги, их современники, те считали за великое удовольствие вываляться с ног до головы в самой мерзкой луже. И, кажется, совершенно не признавали пользы купания. Чистая вода их смущала.

Как бы там ни было, обмазывать стену глиной пришлось самим.

И вот наконец готова эта стена. Каменный барьер закрыл зловещий грот. Сперанский в последний раз перелез через стенку и зажёг смоляную ветвь. Хвоя ярко вспыхнула. Он опустил её. На уровне колен огонь погас: ниже уже стоял невидимый газ, убивающий всякую жизнь и горение.

Работали в три смены, костры горели день и ночь, а за две недели прошли каких-нибудь два метра. Сколько ещё метров впереди? Кто знает! Может быть, два, может быть, двадцать…

Но вот природа как будто устыдилась: открылась щель в полметра шириной и двадцать — тридцать сантиметров высотой. Теперь можно было продвинуть костёр чуть дальше, и дело пошло веселей.

Несколько раз Петя пытался протиснуться вперёд по щели, но это не удавалось.

Все же к концу первого месяца было пройдено около четырех метров. Щель стала шире. Петя пробрался в конец её и долго изучал. Он вылез весь в пыли и ссадинах, но в глазах его горело нетерпение и надежда.

— Четыре метра я лез свободно. А дальше — опять тесно. Если бы лом, можно бы сбить выступы и щель расширить. В одном месте, у конца, даже сидеть можно. Долбить там удобно. Я бил по камню. Мне кажется, он звенит, как пустой…