Изнанка - Палий Сергей Викторович - Страница 78

Иногда в такие моменты у Сти возникало подозрение, что она сошла с ума… Но незримое нечто было слишком реально. Слишком отчётливо пульсировало внизу живота. Оно зародилось в тот момент, когда Сти, поскользнувшись на застывшей лужице в тоннеле метрополитена, впервые попала в изнанку. И с тех пор это нечто жило в ней, готовое в любой момент разорвать призрачную плаценту.

Оно пребывало по ту сторону сомнений и оценок.

Это было семя эса…

— Незаман беним пара алабилирмием? — сердито наморщив смуглый лоб, спросил Ибрахим Сунал — турок, владеющий несколькими богатыми месторождениями нефти на Ближнем Востоке.

— Спрашивает, когда получит свои деньги? — объяснил педерастического вида переводчик с аккуратным пробором на голове.

Сти отрешённо посмотрела в высокое арочное окно, за которым виднелась серая брусчатка Красной площади. Настырный тип, вынесла она резолюцию. Пусть катится ко всем чертям, без его протекции не пропадём.

— Скажи ему: пошёл вон, — обратилась она к переводчику.

— Так и передать? Дословно?

Сти индифферентно пожала плечами:

— Так и передай…

— Дефол! — немного сконфузившись, сказал переводчик. И виновато улыбнулся отвалившему нижнюю челюсть турку.

— Щёле… Щёк! — разъярённо выдавил Ибрахим Сунал, когда переварил неслыханное нахальство.

— Ругается, — прокомментировал переводчик. — Пока достаточно безобидно.

Тем временем турок выпучил глаза и прокричал, асинхронно взмахнув руками:

— Сени сенин шейтан дюньянла гебертеджем!

— Сам шайтан! — Сти задорно показала ему язык. — Что балакает?

— Грозится уничтожить вас, Кристина Николаевна, вместе с вашим поганым миром…

— Гнев приведёт тебя на тёмную сторону силы, — решительно обнаглев, сказала она Ибрахиму Суналу, пародируя интонацию учителя Йоды. И, смеясь, бросила педерастическому юноше: — Можешь не переводить…

Турок тем временем окончательно потерял контроль от подобной бесцеремонности. Он, грубо выкрикивая какую-то явно нелестную похабщину, двинулся на Сти, словно бык на матадора, виляющего голой задницей. Сунала никогда и никто ещё не осмеливался так оскорблять! Тем более женщина! В этот момент он готов был наплевать на дипломатические манеры и разорвать нечестивую стерву голыми руками…

Охранники молниеносно материализовались в зале для переговоров и попытались деликатно остановить разбушевавшегося гостя. Но турок лишь отмахнулся от них, как от назойливых насекомых.

— Проводите господина Ибрахима Сунала до посольства, — негромко приказала Сти. — И пусть проследят, чтобы он покинул пределы нашей страны в ближайшие двенадцать часов.

Секьюрити не решились перечить фаворитке президента. Да и не их это было дело, впрочем… Ребята в отутюженных костюмах крепко взяли матерящегося на чем свет стоит восточного мужа под руки и повели к дверям. Сопротивлялся он рьяно: лягался, извивался и даже, кажется, пару раз пытался укусить одного из охранников, время от Ёремени истошно орал: «Адти! Адти!..»

Когда возня в коридоре стихла, она повернулась к переводчику и хищно улыбнулась:

— Международные конфликты — последнее дело. Но чувство вседозволенности и безнаказанности у отдельных болванов нужно купировать на корню.

Парень лишь тактично кивнул. Он впервые работал с этой женщиной и пребывал в шоке, хотя, конечно же, не смел открыто демонстрировать этого. Ему не раз приходилось переводить дипломатические переговоры на высшем уровне, и в консульстве бывал, и даже одного известного шейха озвучивал, но.., такое он видел впервые. Даже самые невыдержанные политики не позволяли себе подобных выходок. Это колебалось между беспросветным невежеством и полным всевластием. Шатко…

— Ты педик? — неожиданно спросила Сти.

Переводчик не смог удержать сокращение мышц, расширяющих глаза.

— Простите?

— Я спрашиваю, ты педик?

— Мне… я…

Сти заразительно рассмеялась и похлопала его по плечу.

— Да ладно, не бери в голову. Трахайся на здоровье с кем хочешь! Лишь бы самого себя против шерсти не гладить!.. Знаешь, был бы ты лет на десять моложе, я пригласила бы тебя в свой будуар вечерком. Но ты уже большой мальчик, так что — не обессудь…

Кивком головы она отпустила вконец обескураженного молодого человека, присела на стул с высокой спинкой, обитой бежевым атласом, и подпёрла подбородок ладошкой. Помассировала ноготками верхнюю губу. Иногда прислугу нужно сбивать с толку. Обязательно. Чтобы она почувствовала иллюзию ослабленной уздечки. Мудрый хозяин всегда предпочтёт собственноручно запустить в среду подчинённых несколько сумасбродных баек про себя, прежде чем свита начнёт придумывать вульгарные анекдоты самостоятельно. Последнее — во сто крат опасней.

Осторожный стук в дверь отвлёк её от размышлений на тему педагогических приёмов дальновидного руководителя.

— Да.

Зашёл лощёный охранник.

— Кристина Николаевна, к вам Николай Савельевич. Впустить?

Сти вскочила с места словно ужаленная и, сжав губы, подошла к накачанному хлыщу. Мгновенно вспыхнувшее бешенство так и клокотало внутри. Но она ответила, не повышая голоса, и от этого сказанное прозвучало втрое страшней:

— Если ещё раз посмеешь остановить моего отца возле порога, я тебя расчленю и лично развезу остатки по всей Москве.

Секьюрити ничего не ответил. Лишь губы его слегка дрогнули, и галстук будто бы сам по себе стал ещё более выглаженным. Он, не произведя ни одного лишнего шороха, удалился. И через несколько секунд в зал, старчески покряхтывая, вошёл Николай Савельевич.

Сразу вкусно запахло сосной и клеем.

— Папа! Любимый мой! — Сти, как девчонка, бросилась к нему на шею, стискивая в объятиях. Жест получился неловким — она была почти на голову выше отца. — Я так соскучилась по тебе! Знаешь, что я придумала? Завтра устраиваю выходной! Поедем на дачу в Подмосковье! Только ты и я!

— Больно надо… — проворчал Николай Савельевич, чуть отстраняя дочь. — Делать там нечего. Говна-то…

— Да ладно тебе! — улыбнулась Сти, нежно погладив его по всклокоченным седым вихрам. — Там хорошо… Погуляем по зимнему лесу.