Изнанка - Палий Сергей Викторович - Страница 58

— Все, конец эфира! — истошно вскрикнула Вика, выбегая из режиссёрской.

На плазменном экране снова появилась девушка с очаровательным шариком Земли в ладонях. Спустя секунду изображение подёрнулось рябью и исчезло, оставив вместо себя лишь зияющий прямоугольник тьмы.

Рысцов тоже выскочил из режиссёрской. В студии был полнейший хаос.

Основная масса присутствующих громко галдела, обсуждая события, которые транслировал какой-то общероссийский канал. Там показывали, как на Красную площадь высыпала туча народу — мгновенно возникла паника и давка. Вдалеке, кажется, на Васильевском спуске, виднелись клубы дыма, подсвеченные мощными прожекторами, а особые подразделения милиции стройными шеренгами наступали на демонстрантов, прикрываясь прозрачными щитами… Голос диктора отрывисто бормотал что-то о беспорядках во всех крупных городах. По радио, которое кто-то настроил на волну незабвенного «Маяка», сообщалось, что несколько сшизов в разных уголках С-пространства буквально взбесились: крушили все направо и налево, жертвы исчислялись уже десятками — реанимационные бригады не успевали вытаскивать обдристанных реципиентов из-под С-визоров. ФСБ стояла на ушах, МЧС ввело в стране режим чрезвычайного положения, солдат поднимали среди ночи по тревоге… Штаты выразили России какой-то квотум недоверия — совсем сбрендили, что ли?.. Китай грозился разнести все С-визоры в своей стране в приказном коммунистическом порядке, а Ватикан не мудрствуя лукаво предал официальной анафеме всех сшизов.

«Вот тебе и костры, Серёжка, — невольно подумал Валера, вспоминая последний разговор с сыном. — Вот тебе и еретики с инквизицией в придачу…»

— Надо же, какая бравада… — прошептал Андрон, подходя к Рысцову, и, забываясь в восторженной растерянности, снял шляпу. — Молниеносная цепная реакция, а, Валера? Оказывается, все человечество уже было на взводе. Оставалось лишь дать звонкий щелчок по лбу, чтоб оно стало хаотично размахивать кулаками, зажмурив глаза. Я, конечно, предполагал фурор… Но чтоб такое… А мы-то, орлы горные! Столько всего наготовили, павильоны отгрохали, аппаратурой их забили под завязку… Да тут можно было на любительскую камеру снять — эффект не изменился бы ни на йоту.

Вдруг Валера заметил, как из студии выходит рыдающая Ольга. Она вздрагивала на ходу и прижимала к лицу смятые листки с переломанными строчками сценария. Ну это уже слишком! Мир пускай бесится, но девчонка-то в чем виновата? Какой-то необъяснимый всплеск гнева, злости на всех и вся, смешанные со жгучей досадой и обыкновенной жалостью к девушке, заставил его цинично выругаться.

Рысцов бросился вслед за ней, грубо отталкивая недоуменно таращащегося на него Феченко.

— Бу-бу-бу, — проворчал длинноволосый гигант в бороду. — Зачем толкаться-то?..

Выбежав в коридор, ведущий в гримерку, Валера прищурился — глаза привыкали к полумраку. Панкратову он нагнал уже у двери, развернул к себе.

— Ну, ты чего? — ласково спросил он. Никогда не знал, что нужно говорить, когда женщина плачет. — Оль, ну чего стряслось?

— Валер… Валерий Степанович, — дрожащим от нахлынувших слез голосом ответила Ольга, снимая наконец очки и утыкаясь в его грудь. — Я… не знаю… У меня такое чувство, что я прокляла всех сшизов… Разве они… виноваты? Скажите мне, виноваты? Я сам… сама не могу разобраться. Когда предварите… льно… текст читала — все казалось складно и… правильно.

А потом… когда перед камерой… на весь мир… Я же, можно сказать, сделала их изгоями…

— Да мы и так были изгоями… — погладив её по волосам, тихо сказал Валера. И осёкся.

— Ч-что? — Девушка перестала всхлипывать и подняла на Рысцова влажные испуганные глазёнки.

Ответить он не успел. Оно и к лучшему…

В этот момент в студии раздался треск и стрекотание автомата, по-видимому, плюнувшего в потолок предупредительную очередь.

— Всем лежать! — раздался оттуда хриплый сильный голос. — Лицом вниз! Лежать, сволочь!..

После этого крики усилились, раздались какие-то глухие удары и звон бьющегося стекла… Но всего этого Валера уже не слышал — он, увлекая за собой изредка взвизгивающую девушку, стремительно бежал по коридору к эвакуационному выходу, находящемуся на первом подземном этаже.

И, слушая гулкие удары пульса в висках, благодарил себя за то, что ещё неделю назад от нечего делать ознакомился с планами старых катакомб.

По пути они наткнулись на склад, куда Петровский намедни велел отнести ненужные шмотки и реквизит. Недолго думая, Валера выхватил из груды тряпья один полушубок для себя и какую-то тёплую куртку для Ольги. Порывшись, нашёл также две пары рукавиц.

— Куда же мы сейчас? — прошептала она, покорно просовывая дрожащие ладошки в меховые рукава.

— Не знаю, — честно признался Рысцов. — Главное, не угодить к легавым! Или кто там пожаловал… Они теперь с нас за такой дебош в мировом эфире шкуру спустят и самих её выделывать заставят. Пойдём…

— Ты сшиз? — чётко спросила Ольга, не замечая, как перешла на «ты».

— Да. Пристрели меня.

— Я… я не понимаю… — Девушка снова разрыдалась.

— Перестань! — громким шёпотом гаркнул Валера, увлекая её за собой. — Нам нужно выбраться отсюда, из катакомб, и попробовать выйти на трассу. Там рискнём. Поймаем машину и доберёмся до Майкопа. У тебя паспорт с собой?

— Н-нет…

— Плохо. Но как-нибудь прорвёмся. Нужно остановиться в какой-нибудь неприметной гостинице, посмотреть новости и обдумать, что делать дальше.

Они подбежали к двери, за которой должна была находиться лестница, ведущая на нижние этажи.

Лестница нашлась, но доверия не вызывала. Деревянная, с прогнившими ступенями и чрезвычайно крутыми витками. Какой болван-самоубийца здесь догадался построить такое?.. Вдобавок ко всему внизу была кромешная тьма.

— Дьявольщина, — выругался Рысцов, пробуя ногой сомнительную доску. — Давай-ка я первым пойду… Мобильник есть?

— Хочешь службу спасения вызвать? — мрачно пошутила Ольга, хлюпая носом и вынимая из кармана пиджака телефон.

Он раскрыл трубку и, пользуясь синей подсветкой как фонариком, стал спускаться. Придерживаясь за холодную стену, обитую ржавой жестью, Валера добрался практически до конца витого чуда архитектуры, прежде чем очередная ступенька все же с влажным треском подломилась под ним. Заваливаясь спиной в темноту и беспомощно хватая руками воздух, он с необыкновенной ясностью представил, как изогнутый штырь арматуры продирает его внутренности. Сердце ёкнуло…