Изнанка - Палий Сергей Викторович - Страница 42

Таусонский поднялся, утомлённо потягиваясь. Служба службой, а меж тем пора домой. Он надел пиджак и вышел из кабинета, плотно прикрыв за собой дверь и дважды повернув ключ…

Возле высотки на Братиславской Павел Сергеевич зашёл в ближайший мини-маг. «Хорошо бы сейчас водки стакана три накатить…» — подумал он и в смятении остановился возле отдела спиртных напитков.

Разномастные ёмкости обольстительно выпячивали свои гладкие бока, обклеенные красочными этикетками. Они так и намеревались прыгнуть в руку уморившемуся разведчику.

До радужных пятен зажмурившись, Таусонский отрицательно помотал головой, словно его кто-то настойчиво упрашивал взять пол-литра, и, быстро купив большую упаковку бифштексов, пошёл прочь от соблазна. «Это все зло, — бурчал он себе под нос, пока поднимался в исписанном вандалами лифте на четырнадцатый этаж. — Это все от лукавого…»

— Кар-р-ртаво! — радостно сообщил попугай, заслышав шаги хозяина. — Пр-ривет, кор-рсар!

— Здаров, Жорик, — откликнулся Павел Сергеевич, зажигая газ на конфорке. — Жрать будешь?

— Жр-рать! Кр-р-реветки! — глубокомысленно изрёк пернатый. — Жр-рать!

— Какие тебе креветки… — усмехнулся хозяин, выкладывая бифштексы на сковороду и досыпая в глубокое блюдце птичьего корма. — «Трилл» вон лопай, так-сяк.

— Тр-рилл, — недоуменно гаркнул Жорик и перепорхнул с колыхнувшейся гардины на хлебницу. Клюнул пару раз и гордо заявил: — Ср-рань.

— Ты мне тут ещё поругайся! Запру. В клетку. Услышав жуткие созвучия последнего слова, краснохвостый уроженец африканских тропиков мгновенно выпалил: «Пр-риказывайте, я ваш покор-р-рный слуга! Я р-рад, что имею честь…» На этом словарный запас упитанного жако, видимо, истощился, и он, кося выпуклым глазом, принялся клевать свой ужин.

Проглотив несколько бифштексов, Таусонский положил тарелку в раковину, вытер руки и сказал, выходя с кухни:

— Не обдирай обои, дружище, а то сам знаешь…

— Чер-рвяк, — невпопад ответил ему в спину Жорик, снова устраиваясь на верхней кромке любимой гардины.

Рухнув в кресло, Таусонский нащупал пульт и включил телевизор. По первой программе показывали демонстрацию бодряков в Брянске, а приятный голос диктора сообщал, дескать, требования митингующих относительно повышения возрастного барьера для пользователей С-видения до 18 лет местное самоуправление проигнорировало. На втором, третьем и четвёртом каналах крутили аляповатую рекламу. Пятый и шестой разражались спесивыми голосами каких-то политических дебатов… Павел Сергеевич вырубил ящик. Вот напасть! Посмотреть нечего! Новых дивидюков нет. Книги — точно не сейчас: буковки перед глазами прыгать будут от переутомления.

Тут его снова, как и час назад в отделе, дёрнул инстинкт натасканной ищейки. Пришедшее в голову сравнение не оскорбило разведчика, а наоборот — подзадорило. След, нужно взять след. Нечего расслабляться.

Пожалуй, стоит поближе взглянуть на строительство посередь Манежки, решил про себя Таусонский, набирая на панели старого С-визора простую комбинацию. Он разделся, выключил свет и повалился на кровать, тут же отключаясь после очередного рабочего дня… проваливаясь в неугомонную, полную жизни и событий ночь…

Приятных сновидений…

Мельком проглядев яркую рекламку загрузочного модуля, которая гарантировала «неповторимые сны для ваших домашних питомцев при использовании уникального „Philips DD-Pet“, Таусонский вышел на один из оживлённых перекрёстков Александровского сада.

Серый монолит злосчастной стены возвышался в отдалении, подсвеченный здоровенными прожекторами. Мол, любуйся, народ честной, нам скрывать нечего. Строим забор посреди Москвы. А чего, жалко, что ли? Вон рядом уже без малого тысячу лет стоит один, из красного кирпича. А мы возведём из тусклого бетона…

Павел Сергеевич пошёл по аллее вдоль Кремлёвской стены, стараясь не наступать на скользкие ледяные проплешины. Мимо него пронёсся дородный мужик в десантном комбинезоне, волоча за собой парашют, стропы которого нещадно путались под ногами у прохожих. Конный патруль СКСников лишь проводил придурка тоскливыми взглядами. Значит, так положено по сценарию. Фильм, наверное, какой-нибудь… Или передача. Сам черт их теперь не разберёт, так-сяк.

Подойдя к Манежной площади, Таусонский остановился, смешиваясь с толпой многочисленных зевак, и ещё раз внимательно рассмотрел стену вблизи. Она представляла собой практически правильную окружность диаметром метров пятьдесят. Может, чуть больше. Высокая, прочная, без изъянов.

Павел Сергеевич медленно обошёл её. Со стороны Исторического музея обнаружились открытые ворота. Он подошёл ближе. Большой прямоугольный плакат предупреждал надписью на нескольких языках: «Проход воспрещён! Строительство развлекательного комплекса „Тёплые сны“ ведёт филиал компании „С-Строй“… — и так далее. Внутри стояла будочка, в которой просиживал форменные штаны молодой охранник.

— Работа не пыльная… — с растяжкой сказал Таусонский, набросив на лицо скучающее выражение. Кивнул на стену: — Люди, когда такую махину видят, наверняка даже близко к воротам подходить не решаются…

Парень вскинул на него взгляд и подтвердил:

— Да, в основном происшествий нет.

Немногословен, обязанности знает — такого хрен разговоришь, с сожалением подумал Таусонский. Жаль, жаль…

Он с видом любопытного пролетария заковылял к будочке.

— Стойте! — жёстко сказал охранник, привставая. — Дальше нельзя!

— Дык я ж только погляде-еть, — нарочно растягивая слова и кособочась, ответил разведчик. Сам тем временем продолжал тихонько идти вперёд, скосив взгляд на разбросанные бетонные блоки и неработающий кран…

Да уж! Если несколько месяцев назад в С-про-странстве существовали только те вещи, что выдумали художники да сценаристы, то теперь оно уже оперилось. Самостоятельное слишком стало. Хочешь дом? Будь добр — построй. Никакой режиссёр не поможет… Если раньше законы этому миру диктовали люди, то сейчас он… как бы это сказать… освоился и принялся сам устанавливать порядки внутри себя… Что же дальше будет?..