Изнанка - Палий Сергей Викторович - Страница 33

Сдерживая нахлынувшую ярость, Рысцов присел на корточки рядом с Шуровым, чуть не блеванув от резкого движения, и тряхнул того за плечо.

— Эй! Подъем! — крикнул он. — Тема, кто С-визор расколотил?

Артём забормотал что-то во сне, пуская пузыри и строя кислые рожи.

— Шуров, твою мать! Вставай! — заорал Валера.

Из-под волосатой руки выглянуло недовольное личико Наташи, хлопнуло короткими ресничками и снова спряталось: Леля, Катя и Артём не отреагировали. Рысцов, чувствуя, что сатанеет, принялся довольно грубо извлекать Шурова из комка плоти и одеял. Тот вначале не подавал признаков жизни, но в какой-то момент вдруг заметался, сноровисто вывернулся из захвата и сел, непонимающе уставившись на озверевшего приятеля.

— Чо? — спустя десять секунд выдавил он, по очереди протерев правым кулаком опухшие глаза.

— Через плечо! — рявкнул Валера. — Кто С-визор мой изуродовал?!

Шуров, все ещё слабо контактируя с внешним миром, мотнул головой и, ойкнув от пертурбации мозга в черепе, снова тупо вылупился на Валеру.

— Я сейчас тебе… — Далее Рысцов в абсолютно нелитературной форме перечислил число и степень увечий, которые он готов был нанести другу. Основная их часть затрагивала генитально-половые участки организма.

— Чего ты ругаешься так некрасиво… — борясь с подступающей икотой, промямлил Артём, и в его матово-серых зрачках наконец затеплилось осмысление происходящего. — Ты сам прибор разрушил, придурок…

— Чего?! Да я… — Валера даже задохнулся от гнева, не находя слов.

— Чего-чего! — гнусаво выкрикнул Шуров, совершая замысловатые движения онемевшей левой рукой. — Не знаю, что на тебя нашло… Схватил молоток и давай хреначить! Я насилу инструмент у тебя отобрал, чуть думалки не лишился — это ж надо было так махать! Прямо монах шаолиньский какой-то… — Артём злобно глянул на него исподлобья. — Иди, если не веришь, отпечатки пальцев сними. Я под ванну от греха подальше твою кувалдочку заныкал.

Вот те на. Рысцов обескураженно посмотрел сначала на Шурова, потом на кусочки микросхем возле кровати и наконец на свои ладони… Инстинктивно спрятал их за спину, будто сам испугался. Напрягся, сглотнул, медленно проговорил:

— Я это… действо как-нибудь комментировал?

— Да конечно, жди… — развёл руки Шуров, левая все ещё плохо его слушалась. — Если б хоть что-то сказал, я мог бы на бесшабашность списать или на шутку нескладную. А то с цементной физией как пошёл молотить! Словно вселился кто в тебя! Девки визжат, грохот несусветный! Я, честно говоря, всерьёз испугался. С тобой все в порядке? Чего это ты разошёлся? Вообще ничего не помнишь?

— Ни черта. Вакуум.

— А, ну тогда ладно. — Артём заметно расслабился и внезапно оглушительно хрюкнул. — Ох ты, епть… Коли ни фига не помнишь, значит, обыкновенная белая горячка. Delirium tremens. He бери в голову, хотя, конечно, за аппарат обидно — дорогой был… У меня один приятель есть, так он однажды нарезался до такой степени, что к нему пришла настоящая, как сам утверждает, белка. Крупная, говорит, такая, с человека ростом. На лыжах, с рюкзаком. И они с этой белкой-переростком полтора часа разговаривали о туризме… Так что ты, получается, ещё не безнадёжен.

Рысцов попытался пригладить торчащие в разные стороны волосы и тихо сказал:

— Да уж…

— Как ты с Настей-то развлёкся? Я тебе говорил, что такие молоденькие — самый сок? Теперь веришь? — шёпотом поинтересовался Шуров, косясь на устало посапывающих девушек за своей спиной.

— Да какой там… — досадливо отмахнулся Валера. — Говорю ж, не помню толком ничего.

— Дурень ты, совсем от женщин отвык! — поучительно сказал Шуров, поддевая пальцем бюстгальтер на бицепсе Рысцова. — Кто ж до такого ватерпаса напивается… Э-эх… дружинник.

— Прибраться надо. Чуток. — Валера вдруг напружил щеки, покраснел и прыснул со смеху, заваливаясь на спину. Поборов удушливый спазм в горле и судорожными глотками затолкав обратно опаляющие пищевод всплески желудочного сока, он просипел: — Кажется, Тема, наши студентки опоздали к третьей паре!