Механизм чуда - Усачева Елена Александровна - Страница 6

«Ага, сделает он, как же!»

Неразрешимая дилемма давила на плечи – куда засунуть эту проклятую договоренность о встрече в три часа. Она сутулилась, борясь с желанием спрятаться под партой. Урок все не начинался. От безысходности ожидания Ева готова была заплакать. Соседка по парте Ксю оригинальностью не отличалась. Как же ему сказать, если он – Антон. Разве непонятно? Антон. Он все делает наоборот. Больше того: он делает так, как ты даже не можешь себе представить.

И тогда сказала свое веское слово командарм Че.

Вика Чембарцева была маленькая, рыжая и улыбчивая. Все знали, что она давно встречается с парнями и, если нужен совет, обращаться в первую очередь нужно к ней. Она презрительно кривила губы, когда слышала очередной рассказ о проблемах с парнями, при этом смотрела так, будто уже познала все и еще полный чемодан сверх этого.

– И как же ты это сделаешь?

В словах Че было что-то дельное. Это «что-то» могло спасти.

– Легче простого! – Че по-деловому перекинула ногу через стул, усевшись к спинке лицом. – Пускай он начнет ревновать. Ревность – двигатель прогресса. Чтобы тебя не потерять, он станет паинькой.

– А если он драться полезет? – засопела Ксю. Какой-то печальный у нее был опыт встреч с мальчиками.

– Не полезет! – Че загадочно улыбнулась. – Парни легко поддаются дрессуре.

– А если он обидится и бросит? – все больше и больше волновалась Ксю.

Ах, ну да, именно об этом Ева и подумала. Он не станет ревновать и устраивать сцен, просто молча развернется и уйдет.

– Значит, туда ему и дорога!

– Вы десятый? – на пороге класса нарисовался парень в очках. Челка высветлена белой прядкой.

– Не, десятый в соседнем, – крикнули с первых рядов.

Парень согласно кивнул и исчез. После секундной паузы все засмеялись. И тут же парень снова появился в дверях.

– Значит, десятый.

– Так соседний ведь! – все еще пытался шутить Волков, невысокий, крепенький, всегда собранный, как баскетбольный мячик.

– Соседний – каморка уборщицы.

– Разве? – не сдавался Волков. – Как я мог ошибиться?

– Как-то смог, – не стал обижаться парень. – Меня зовут Петр Павлович, я буду у вас вести спецкурс «История искусств». Вас должны были предупредить.

Класс зашуршал, вставая.

– Со мной будет коллега, он подойдет попозже. Садитесь.

Сели не сразу. С удивлением смотрели на учителя. Их предупреждали, что появится новый предмет. Для общего развития. И что вести будут практиканты, тоже говорили. Обещанное «скоро» наступило действительно скоро.

– Кто-нибудь, выключите свет. Мы начнем урок с диафильма.

Широкими шагами цапли Петр Павлович прошел к столу, сбросил тощую папку и цапнул пульт. Все вокруг как будто замерло. Волков медленно, очень медленно выбирался из-за парты. Остальные так же медленно поворачивались, чтобы обменяться мнениями. Ева почувствовала, как у нее страшно зачесались мозги – прямо хоть засовывай руку в черепную коробку и шуруй там. Стоп, машина! Что-то со временем не то! Что она могла забыть?

– Дай телефон смс отправить, – щелкнула ногтями по парте Че. – На моем деньги кончились.

Ева нехотя потянулась к сумке. Вечно Че со своими просьбами не вовремя. Только с мысли сбивает.

Волков зацепился ногой за лямку сумки, падая, задел парту. Посыпались на пол тетрадки-ручки.

– Танк, что ли?

По экрану скакали картинки. Петр Павлович говорил, не отрывая взгляда от доски с проекцией. Мелькали древние горшки, покрытые битыми ракушками, гипсовая голова с отколотым носом, тарелка с заметными следами склеивания.

Свет погас, делая картинки ярче.

– Кто из нас не мечтал о машине времени!

Ева вздрогнула, вспоминая вчерашний день. Все стало слишком знакомо. И этот голос, и эта челка. И окрик… «Танк, что ли…» Она его встречала, практиканта…

– Если бы мы смогли перенестись в прошлое, смогли бы увидеть, как живут люди, узнать много нового, спасти библиотеку Ивана Грозного, предотвратить пожар в Александрии…

– А я бы в будущее смотался, – перекричал взметнувшийся гул голосов Волков.

– Да по барабану, куда мы отправимся – вперед или назад, – грубо отозвался Петр Павлович. – Результат один – мы ничего не поймем.

– Почему это? – Голоса смолкли, и возмущенный вопрос Ксю прозвучал в тишине.

– У каждого времени есть своя логика происходящего. И если мы полезем со своими знаниями и пониманиями в другую эпоху, то все испортим.

– А если, наоборот, исправим? – Командарм Че сидела вполоборота, выставив ноги в проход.

Петр Павлович усмехнулся:

– Нечего нам исправлять. Все идет, как идет. Скажем так, любой опыт поступает в копилку. Плохой, хороший – неважно. Человек без опыта – рыба, не умеющая плавать.

– А с опытом – рыба, не способная всплыть из-за проблем? – фыркнула Че.

– А с опытом – это суперрыба! – не стал вступать в спор Петр Павлович. – Смотрите! – Он ткнул пальцем в вазу, коричневую, с темными прорисованными фигурами. – У всех этих людей был свой опыт. Он помогал им в их жизни. Но что он нам дает? Ничего! Только удовольствие от искусства. Их опыт к нам неприменим. Так же и наш опыт им не поможет.

Прибежавший с сильным опозданием второй практикант оказался среднего роста худеньким восточного вида парнем по имени Ираклий Васильевич. У него была узенькая бородка, бегущая от края губ по подбородку и еле заметная линия усов. Весь урок он просидел за учительским столом, жмурясь и чему-то довольно улыбаясь. К концу занятия Петр Павлович разошелся. После слайдов пошли карточки, викторина. Он порхал по рядам, складывая свое длинное тело над партами, требовал ответов, выжимал их из молчащих учеников, спорил. Ева боролась с зудящим дежавю. Она знала этого длинного человека, где-то видела, когда-то слышала.

– Ну что, все понятно? – перевел дух Петр Павлович. И тут же за этим вопросом грянул звонок.

– Мне непонятно, – подняла руку Че.

Ираклий Васильевич расплылся в довольной ухмылке.

– Мне непонятно, почему спецкурс читается только во время уроков? Почему его нет после занятий?

– Чего ты хочешь после занятий? – опрометчиво спросил Петр Павлович.

Волков прыснул первым. За ним захихикали девчонки.

– Встреч и разговоров, – томно протянула Че.

– Встречайся со своими сверстниками, – отрезал практикант.

Он взял со стола так и не понадобившуюся ему папку, но выйти не успел. Ева, всегда тихая, осторожная Ева, помчалась к выходу.

– Танк, что ли? – бросил Петр Павлович, когда она чуть не сшибла его на повороте. Упала сумка, бряцнула мелочь в кошельке, грохнул пенал. И все вдруг соединилось. Вечер, дурацкие цепочки на куртке и ботинках, навязчивый звон лезет в уши. Темнота улицы. Компания. Окрик: «Танк, что ли?» И странность – высветленная челка.

– Там что-то разбилось? – равнодушно спросил Петр Павлович. – Чего ты на меня так смотришь?

На мгновение Еве показалось, что прыжок в машине времени состоялся. Что опять вечер. Что впереди встреча с Ежиком. И что все будет хорошо.

– Эй! Тебе больно? – позвал Ираклий Васильевич. Он был сама доброта и внимание: склонился, протянул руку к сумке.

– Нет, Мармышкина просто влюбилась, – прокомментировала Че, проходя мимо. Ираклий Васильевич тут же выпрямился и недовольно засопел.

– Ну, приятного аппетита.

Петр Павлович пошел к двери, унося с собой очарования вчерашнего дня.

– Не смешно! – обиженно отозвался Ираклий Васильевич, тут же перестав быть галантным. Он сунул Еве в руки поднятое и отправился следом за другом.

– Сама ты влюбилась, – буркнула Ева, собирая сумку.

– Не влюбилась, чего тогда стоишь? – Че толкнула Еву в плечо. – Искусство на тебя так подействовало?

– Я его знаю, – прошептала Ева, неловкими пальцами подхватывая ремень.

– Ха! Его теперь весь наш класс знает.

Но она его знала немного дольше, чем все остальные.

– А почему он тебя не узнал? – встряла в разговор Ксю.

Че внимательно смотрела на Еву. От этого взгляда она почувствовала себя неловко. Как тогда, когда сбила на дороге парней, не заметив их в темноте. Где ты, опыт? И когда ты уже начнешь чему-то учить?