Уцелевший - Паланик Чак - Страница 43

Координатор мероприятий говорит мне: «Сымитируй кольцо».

Камеры будут снимать только наши с невестой головы и плечи. Просто изобрази, что ты надеваешь кольцо на палец Триши.

Невеста говорит, что она не Триша.

«И помни, — говорит координатор, — произноси слова губами, всё заранее записано».

Девять минут второй четверти, и агент всё ещё жив и кричит в свой телефон.

«Прострелите его, — кричит он. — Потяните курок. Дайте мне пистолет, и я сделаю это сам. Просто уберите этот чертов дирижабль со стадиона».

«Этого нельзя делать,» — говорит координатор мероприятий. В тот момент, когда свадебная процессия появится на стадионе, люди из дирижабля сбросят 4600 килограммов риса на автостоянку.

«Пошли со мной,» — говорит сеньор составитель графика. Время занимать места.

Кольты и Кардиналы уходят с поля, пыхтя. Счет двадцать-семнадцать.

Толпа требует продолжения матча.

Ангелы и команда выкатывают алтарь с шелковыми цветами, зажженные подсвечники и платформу, заполненную голубями.

Корсет сжимает все мои внутренние органы так, что они поднимаются в глотку.

Приближается время второй половины, а агент всё ещё жив. Я могу делать только маленькие полу-вдохи.

Личный фитнесс-тренер подходит ко мне и говорит: «Вот, это придаст цвета твоим щекам».

Он подносит маленькую бутылочку к моему носу и говорит, чтобы я глубоко вдохнул.

Толпа в нетерпении, часы тикают, счет почти равный, и я вдыхаю.

«Теперь другой ноздрей,» — говорит тренер.

И я вдыхаю.

И всё исчезает. Кроме гула крови, несущейся по венам моих ушей, и сердца, сдавленного корсетом, я в стороне от всего.

Ни черта не чувствую. Ни черта не вижу. Ни черта не боюсь.

В отдалении координатор показывает мне рукой в сторону искусственного газона. Он показывает на линию, прочерченную на поле, и на группу людей, стоящих на свадебной платформе, покрытой белыми цветами, в центре поля.

Гул моей крови постепенно исчезает, и я слышу музыку. Я иду мимо координатора на стадион с тысячами кричащих на своих местах людей. Музыка доносится изниоткуда. Сверху кружит дирижабль с надписью:

Благодарим семью товаров Мэни Файн и семью товаров Филип Моррис.

Невеста, Лора, Триша, кто угодно, появляется с противоположной стороны.

Не открывая рта, мировой судья говорит:

БЕРЕШЬ ЛИ ТЫ, ТЕНДЕР БРЭНСОН, ТРИШУ КОННЕРС, ЧТОБЫ БЫТЬ ВМЕСТЕ, ПЛОДИТЬСЯ И РАЗМНОЖАТЬСЯ ТАК ЧАСТО, КАК ВЫ СМОЖЕТЕ, ПОКА СМЕРТЬ НЕ РАЗЛУЧИТ ВАС?

Ты чувствуешь эхо сотен динамиков.

Не открывая рта, я говорю:

ДА.

Не открывая рта, мировой судья говорит:

БУДЕШЬ ЛИ ТЫ, ТРИША КОННЕРС, ВМЕСТЕ С ТЕНДЕРОМ БРЭНСОНОМ, ПОКА СМЕРТЬ НЕ РАЗЛУЧИТ ВАС?

И Лора шевелит губами:

ДА.

Телевизионные камеры дают крупный план, и мы имитируем кольца.

Мы имитируем поцелуй.

Вуаль по-прежнему на своем месте. Лора по-прежнему Триша. Издалека всё выглядит идеально.

За кадром полиция высыпает на поле. Агент, должно быть, мертв. Одеколон. Хлоргаз.

Полиция на 10-ярдовой линии.

Я беру у мирового судьи микрофон, чтобы сделать мое большое предсказание, мое чудо.

Полиция на 20-ярдовой линии.

Я беру микрофон, но он не включен.

Полиция на 25-ярдовой линии.

Я говорю: Проверка, проверка, раз, два, три.

Проверка, раз, два, три.

Полиция на 30-ярдовой линии, наручники раскрыты, чтобы схватить меня.

Микрофон оживает, и мой голос ревет из аудиосистемы.

Полиция на 40-ярдовой линии, говорит: Вы имеете право хранить молчание.

Если вы решите отказаться от этого права, всё, что вы скажете, может быть и будет использовано против вас …

И я отказываюсь от своего права.

Я делаю мое предсказание.

Полиция на 45-ярдовой линии.

Мой голос орет над стадионом, я говорю:

СЕГОДНЯШНЯЯ ИГРА ЗАКОНЧИТСЯ СО СЧЕТОМ: КОЛЬТЫ — ДВАДЦАТЬ СЕМЬ, КАРДИНАЛЫ — ДВАДЦАТЬ ЧЕТЫРЕ. КОЛЬТЫ ПОБЕДЯТ В СЕГОДНЯШНЕМ СУПЕР КУБКЕ С РАЗНИЦЕЙ В ТРИ ОЧКА.

И открываются врата Ада.

Хуже этого может быть лишь то, что двигатель номер два только что сгорел. Я здесь один на борту Рейса 2039, у меня осталось всего два двигателя.

15

Чтобы сделать работу правильно, ты берешь один лист золоченой бумаги и оборачиваешь его вокруг листа белой бумаги. Вкладываешь купон между свернутыми листами. Держишь марки возле свернутых листов. Затем сворачиваешь лист фирменного бланка вокруг всего этого и кладешь это в конверт.

Приклеиваешь этикетку с адресом на конверт, и ты заработал три цента.

Делаешь это тридцать три раза, и ты уже заработал доллар.

Место, где мы проводим эту ночь, — идея Адама Брэнсона.

Письмо, которое я сворачиваю, гласит:

Вода, поступающая в дом ВИЛЬСОНОВ, несет в себе опасных паразитов?

Там, где мы находимся, должно быть безопасно.

Золоченая бумага вокруг белой, внутри купон, лист марок, фирменный бланк, все это идет в конверт, и я на три цента ближе к побегу.

Вода, поступающая в дом КЭМЕРОНОВ, несет в себе опасных паразитов?

Мы втроем сидим вокруг обеденного стола, Адам, Фертилити и я, наполняем эти конверты. В десять часов мать семейства запирает входную дверь дома и на обратном пути на кухню останавливается, чтобы спросить, чувствует ли наша дочь себя лучше. Доктора сумели улучшить ее состояние? Она будет жить?

Фертилити, до сих пор с рисом в волосах, говорит: «Опасность всё ещё существует, пока что».

Конечно, у нас нет дочери.

Сказать, что у нас есть дочь, было идеей Адама Брэнсона.

Вокруг нас собрались три или четыре семьи, дети и родители, разговаривающие о раке и химиотерапии, ожогах и пересадке кожи. О стафилококке. Мать семейства спрашивает, как мы назвали нашу маленькую девочку.

Адам, Фертилити и я смотрим друг на друга, у Фертилити высунут язык, чтобы лизнуть конверт. Смотреть на Адама — все равно что смотреть на фотографию того, кем я был.

Мы одновременно называем три разных имени.

Фертилити говорит: «Аманда».

Адам говорит: «Пэтти».

Я говорю: Лора. Только все эти три имени накладываются друг на друга.

Наша дочь.

Мать семейства смотрит на меня в обожженных остатках белого смокинга и спрашивает, почему нашу дочь положили в больницу?

Мы одновременно называем три разные болезни.

Фертилити говорит: «Сколиоз».

Адам говорит: «Полио».

Я говорю: Туберкулез.

Мать семейства смотрит, как мы сворачиваем, желтое поверх белого, купон, марки, фирменный бланк, ее взгляд возвращается к наручникам, защелкнутым вокруг одной из моих рук.

Вода, поступающая в дом ДИКСОНОВ, несет в себе опасных паразитов?

Это Адам привел нас сюда. Всего на одну ночь, сказал он. Здесь безопасно. Теперь, поскольку я серийный убийца, Адам знает, как мы можем отправиться на север утром, на север до самой Канады, но на эту ночь нам нужно было место, где можно спрятаться. Мы хотели есть. Нам нужно было заработать немного наличности, поэтому он привел нас сюда.

Это после стадиона и после толп, пытающихся прорвать линию полицейского оцепления. Это сразу после моей фальшивой свадьбы, когда агент был мертв, и полиция сражалась за то, чтобы я остался в живых, чтобы они могли наказать меня за убийство. Толпа со всего крытого СуперСтадиона высыпала на поле в тот момент, когда я объявил, что Кольты выиграют. Один браслет наручников уже защелкнулся на моей руке, полиция не могла ничего сделать с бегущей пьяной лавиной, катившейся на нас от боковых линий.

Где-то оркестр играл государственный гимн.

Со всех направлений люди падали на поле через бортики. Сжав кулаки, люди бежали к нам по траве. Там были Аризонские Кардиналы в своей форме. Там были Индианаполисские Кольты, по-прежнему на своей скамейке, сталкивающиеся задницами и дающие друг другу пять.

В тот момент, когда полиция добралась до края свадебной платформы, я пнул ногой кнопку, и пять тысяч белых голубей взмыли вверх, окружив меня плотной стеной.