Уцелевший - Паланик Чак - Страница 14

«И это не единственные случаи, — говорит соц.работница, продолжая чистку. — И у них есть сходство».

Поначалу никто в программе не обращал на это внимания, говорит она. Самоубийства есть самоубийства, особенно среди этих людей. Клиенты убивают себя группами. Массовое бегство. Спустит курок один — умрут двадцать. Лемминги.

Желтый блокнот падает с ее коленей на пол, и она говорит: «Самоубийство — штука очень заразная».

Сходство всех этих новых ложных самоубийств в том, что они в основном случаются тогда, когда волна обычных самоубийств заканчивается.

Я спрашиваю, что она имеет в виду под ложными самоубийствами.

Я тайком пью ее мартини, и у него странный вкус жидкости для полоскания рта.

«Убийства, — говорит соц.работница. — Возможно, кто-то убивает уцелевших и делает так, чтобы это было похоже на самоубийство».

Когда волна настоящих самоубийств идет на спад, требуются убийства, чтобы все начало раскручиваться заново. После трех или четырех убийств, выглядящих как самоубийства, новые самоубийства кажутся очень свежими и привлекательными, и еще дюжина уцелевших подхватывает тенденцию и сводит счеты с жизнью.

«Легко представить себе убийцу, одного человека или боевую группу членов церкви, которые следят за тем, чтобы все отправились в Рай вместе, — говорит соц.работница. — Звучит глупо и параноидально, но вполне логично».

Отправка.

Ну и зачем же она задавала мне все эти вопросы?

«Потому что сейчас все меньше и меньше уцелевших убивают себя, — говорит она. — Волна обычных самоубийств спадает. Кто бы это ни был, но он будет продолжать убивать, чтобы снова поднять темп самоубийств. Похожие убийства случаются по всей стране». Она чистит цемент зубной щеткой. Опускает ее во флягу с аммиаком. В другой руке держит сигарету, и все чистит, чистит. «Кроме времени, когда это происходит, здесь нет настоящих сходств. Это мужчины. Женщины. Молодые. Старые. Тебе следует быть осторожным, потому что следующим можешь оказаться ты».

Единственный новый человек, которого я встретил за многие месяцы, это Фертилити Холлис.

Я спрашиваю у соц.работницы, просто потому что она женщина, и все такое. Как женщины хотят, чтобы мужчина выглядел? Что она ищет в сексуальном партнере?

После себя она оставляет изогнутый след белого чистого строительного раствора.

«И помни еще одну вещь, — говорит соц.работница. — У всего этого может быть вполне нормальное объяснение. Может, никто и не собирается убивать тебя. У тебя не должно быть абсолютно никаких причин для беспокойства».

38

Часть моей работы — садоводство, поэтому я опрыскиваю все ядом в два раза сильнее, чем рекомендуется для сорняков и настоящих растений. Затем я выпрямляю посадки искусственных шалфея и алтея розового. В этом сезоне я сам выгляжу как фальшивый сад. В прошлом году я устраивал искусственные Французские партеры. Перед этим был японский сад, весь из пластиковых растений. Моя работа состоит в том, чтобы выдергивать все цветы. Сортировать их и втыкать обратно в землю по новой схеме. Обслуживание — легкая работенка. Блеклые цветы исправляются при помощи баллончиков с красной или желтой краской.

Покрытие из мебельного лака или лака для волос защищает цветы от изнашивания по краям.

Поддельные тысячелистники и пластиковые настурции нуждаются в поливке из шланга, чтобы смыть грязь. Пластиковым розам, нанизанным на отравленные мертвые скелеты настоящих розовых кустов, нужно немного запаха.

Какие-то синие птицы разгуливают по лужайке с таким видом, будто они ищут потерянные контактные линзы.

Чтобы опрыскать розы, я выливаю яд из распылителя и заливаю туда литр воды и половину пузырька Вечности от Калвина Кляйна. Я опрыскиваю поддельные маргаритки Шаста раствором ванили, взятой на кухне. Искусственные астры получают Белые Плечи. Для большинства других растений я использую цветочный освежитель воздуха. Искусственный лимонный тимьян я опрыскиваю мебельным лаком Лимонный Аромат.

Часть моей стратегии ухаживания за Фертилити Холлис состоит в том, чтобы выглядеть как можно более уродливым, и для начала я должен испачкаться. Выглядеть неограненным. Сложно испачкаться, занимаясь садоводством и ни разу не прикасаясь к земле, но моя одежда пахнет ядом, а нос слегка обгорел на солнце. Вместе с проволочным каркасом пластиковой каллы, я зачерпываю горсть мертвой почвы и втираю себе в волосы. Загоняю грязь под ногти.

Не дай Бог я попытаюсь лучше выглядеть ради Фертилити. Худшая стратегия, которую я мог выбрать, это самосовершенствование. Было бы большой ошибкой принарядиться, приложить все усилия, причесаться, может даже позаимствовать какую-нибудь шикарную одежду у человека, на которого я работаю, что-нибудь из 100-процентного хлопка и пастельных тонов, почистить зубы, побрызгаться тем, что они называют дезодорантом и пойти в Колумбийский Мемориальный Мавзолей во второй раз, все еще выглядя уродливо, но пытаясь показать, что я действительно старался выглядеть лучше.

Поэтому вот он я. Лучше не будет. Бери или уходи.

Как будто мне плевать, что она подумает.

Выглядеть хорошо не входит в большой план. Я хочу выглядеть неиспользованным потенциалом. Я стремлюсь достичь естественности. Реалистичности. После всего этого я буду выглядеть как сырье. Не отчаянным и убогим, а зрелым и с хорошим потенциалом. Не жаждущим. Правда, я хочу выглядеть так, будто работа надо мной стоит усилий. Вымытым, но не приглаженным. Чистым, но не отполированным. Уверенным, но скромным.

Я хочу выглядеть правдоподобно. Правда никогда не блестит и не сияет.

Это пассивная агрессия в чистом виде.

Идея в том, чтобы заставить мое уродство работать на меня. Установить низкую планку, для контраста с тем, что будет потом. До и После. Лягушка и принц.

Среда, два часа дня. Согласно ежедневнику, я вращаю Восточный ковер в розовой гостинной, чтобы на нем не было следов износа. Всю мебель надо перетащить в другую комнату, в том числе и пианино. Свернуть ковер. Свернуть подкладку под ковром. Вакуумная чистка. Вымыть пол. Ковер четыре на пять метров. Затем взять подкладку и развернуть ее. Взять и развернуть ковер. Затащить мебель назад.

Согласно ежедневнику, это не должно у меня занять более получаса.

Вместо этого, я просто приглаживаю пути передвижения по ковру и развязываю узел на бахроме, который завязали люди, на которых я работаю. Я завязываю узел на противоположной стороне ковра, чтобы все выглядело так, будто ковер вращали. Я слегка сдвигаю всю мебель и кладу лед в маленькие ямки, оставленные на ковре. Когда лед растает, спутанные ворсинки снова распрямятся.

Я счищаю блеск со своих ботинок. Глядя в зеркало туалетного столика женщины, на которую я работаю, я крашу ее тушью волосы у себя в носу, до тех пор пока мой нос не становится толстым. Затем я сажусь на автобус.

Другая часть Программы Удерживания Уцелевших — бесплатный проездной на автобус каждый месяц. Штамп на обратной стороне проездного говорит: Собственность Департамента Людских Ресурсов.

Без права передачи другому лицу.

Весь путь до мавзолея я говорю себе, что нечего даже и думать, придет Фертилити или нет.

Куча полузабытых правоверческих молитв воскресают в моей памяти. Моя голова — это просто склад старых молитв и ответствий.

Позволь мне отдаться служению полностью и беспредельно.

Пусть каждая работа будет для меня благодатью.

В любом труде лежит мое спасение.

Позволь моим усилиям не быть растраченными впустую.

И пусть трудами своими я спасу мир.

На самом деле я думаю: ну пожалуйста, ну пожалуйста, ну пожалуйста, пусть сегодня днем там будет Фертилити Холлис.

У входных дверей мавзолея слышатся обычные дешевенькие записи по-настоящему прекрасной музыки, и ты не чувствуешь себя таким одиноким. Одни и те же десять мелодий, только музыка и никакого пения. Их включают только по некоторым дням. В некоторых старых галереях в крыльях Искренности и Новой Надежды никогда не бывает музыки. Ее нигде не услышишь, если не будешь прислушиваться.