Уцелевший - Паланик Чак - Страница 10

«Звучит неплохо. До следующего года они о нас не вспомнят, — говорит спикерфон. — Не забудь полить все растения на террасе. В ежедневнике об этом написано».

Затем они отключаются. Им незачем напоминать мне, что и когда делать. Они просто хотят, чтобы их слово было последним.

Моя спина не вспотела.

Соц.работница подносит свои свежие красные ногти ко рту и дует, чтобы они высохли. Между долгими выдохами она спрашивает: «Твоя семья?»

Она дует на ногти.

Она спрашивает: «Твоя мать?»

Она дует на ногти.

«Ты помнишь свою мать?»

Она дует на ногти.

«Ты считаешь, она что-нибудь чувствовала?»

Она дует на ногти.

«Я имею в виду, когда она убивала себя».

Матфей, Глава Двадцать Четвертая, Стих Тринадцатый:

«Претерпевший же до конца спасется».

Согласно ежедневнику, я должен чистить фильтр кондиционера. Я должен смахивать пыль в зеленой гостиной. Полировать медные дверные ручки. Перерабатывать старые газеты.

Час близится к концу, а я так и не заговорил о Фертилити Холлис. О том, как мы повстречались в мавзолее. Мы бродили там около часа, и она рассказывала мне о разных движениях художников в двадцатом веке, о том, как они изображали распятого Христа. В старейшем крыле мавзолея, крыле Удовлетворенности, Иисус изможденный и романтичный, с женственными большими влажными глазами и длинными ресницами. В крыле, построенном в 1930е годы, Иисус — Социальный Реалист с огромными супермэнскими мускулами. В сороковых, в крыле Безмятежности, Иисус становится абстрактным нагромождением плоскостей и кубов. Иисус пятидесятых — изысканная композиция из фруктов, голландский модерновый скелет. Иисус шестидесятых сделан из сплавного леса.

В семидесятых крыльев не строили, а в крыле восьмидесятых нет Иисуса, только простой светский полированный мрамор и медь, которую можно найти в универмаге.

Фертилити говорила об искусстве, и мы блуждали по Удовлетворенности, Безмятежности, Миру, Радости, Спасению, Экстазу и Очарованию.

Она сказала, что ее зовут Фертилити Холлис.

Я сказал ей называть себя Тендером Брэнсоном. У меня нет ничего более похожего на настоящее имя, чем это.

Каждую неделю с того момента она собиралась приходить к склепу брата. Именно там она обещала быть в следующую среду.

Соц.работница спросила: «Прошло десять лет. Почему ты ни разу не захотел открыться и поделиться со мной чувствами по поводу твоей умершей семьи?»

Мне очень жаль, отвечаю я, но мне действительно пора возвращаться к работе. Я говорю, что наш час закончился.

41

Пока еще не слишком поздно, пока мы не приблизились слишком близко к моей авиакатастрофе, мне нужно сказать насчет моего имени. Тендер Брэнсон. Это не совсем имя. Скорее, это звание. Все равно, что в других культурах ребенка бы назвали Лейтенант Смит или Епископ Джонс. Или Губернатор Браун. Или Доктор Мур. Или Шериф Петерсон.

Единственными именами в Правоверческой культуре были фамилии. Фамилия шла от мужа. Фамилия была способом застолбить собственность. Фамилия была ярлыком.

Моя фамилия — Брэнсон.

Мое звание — Тендер Брэнсон. Это низшее звание.

Однажды соц.работница спросила меня, была ли фамилия чем-то вроде передаточной надписи или проклятия, когда сыновей и дочерей продавали на работу во внешний мир.

С тех пор, как случились самоубийства, у людей во внешнем мире такое же мрачное представление о Правоверческой культуре, какое у моего брата Адама было о них.

Во внешнем мире, говорил мне брат, люди такие же безрассудные, как звери, и предаются блуду с незнакомцами на улицах.

В наши дни люди из внешнего мира спрашивают меня, были ли различия в цене при продаже детей с разными фамилиями. Обладание какой-то фамилией снижало цену трудового контракта?

Эти люди часто спрашивают, брюхатили ли Правоверческие отцы своих дочерей, чтобы увеличить цену. Они спрашивают, кастрировали ли тех Правоверческих детей, которым не позволялось жениться. Имея в виду меня. Они спрашивают, мастурбировали ли сыновья Правоверцев, или трахали животных на ферме, или совокуплялись друг с другом, имея в виду меня.

Делал ли я. Был ли я.

Незнакомцы спрашивают у меня прямо в лицо, девственник ли я.

Я не знаю. Я забыл. Или это все не ваше дело.

Кстати, мой брат Адам Брэнсон был старше меня на три минуты и тридцать секунд, но по Правоверческим стандартам это все равно что годы.

Для доктрины Правоверцев не существовало занявших второе место.

В каждой семье первенца называли Адам, и именно Адам Брэнсон должен был наследовать нашу землю в церковном семейном округе.

Все сыновья после Адама получали имя Тендер. В семье Брэнсонов я стал одним из как минимум восьми Тендеров Брэнсонов, которых родители сделали трудовыми миссионерами.

Все дочери, с первой по последнюю, получали имя Бидди.

Тендеры — это работники, которые занимаются обслуживанием. [7]

Бидди исполняют ваши распоряжения.

Есть хорошее предположение, что оба этих слова слэнговые, что это сокращения длинных традиционных имен, но я не знаю, каких именно.

Я знаю, что если церковные старейшины избрали Бидди Брэнсон в качестве жены для Адама из другой семьи, ее имя, то есть на самом деле звание, менялось на Ода.

Если она выходит замуж за Адама Мэкстона, то Бидди Брэнсон становится Одой Мэкстон.

Родителей того Адама Мэкстона тоже звали Адам и Ода Мэкстон до тех пор, пока у их недавно женившегося сына и его жены не появлялся ребенок. После этого к обоим членам старшей супружеской пары следовало обращаться Старейшина Мэкстон.

В большинстве семей к моменту, когда у первого сына родится первый ребенок, мать умирала, потому как рожала детей одного за другим.

Практически все церковные старейшины были мужчинами. Мужчина мог стать старейшиной в тридцать пять лет, если очень поторопится.

Это было не сложно.

Не было ничего похожего на внешний мир и его систему родителей, дедушек, бабушек, прадедушек, прабабушек, теть и дядь, племянниц и племянников, у которых у всех есть собственные личные имена.

В Правоверческой культуре твое имя говорило всем о твоей принадлежности. Тендер или Бидди, Адам или Ода. Или Старейшина. Твое имя говорило о том, как пройдет твоя жизнь.

Люди спрашивают, был ли я когда-нибудь в ярости от того, что меня лишили права на собственность и права создать семью только из-за того, что мой брат был на три с половиной минуты впереди меня. И я научился отвечать им да. Именно это люди во внешнем мире хотят услышать. Но это неправда. Я никогда не был в ярости.

Это все равно что злиться из-за того, что ты родился с более длинными пальцами, чем нужно для того, чтобы играть на скрипке.

Это все равно что хотеть, чтобы твои родители были более высокими, худыми, сильными и счастливыми. Это такие детали из прошлого, которые ты не в силах изменить.

Правда в том, что Адам был первенцем. Возможно, он завидовал мне, потому что я должен был уехать и увидеть внешний мир. Когда я собирал вещи в дорогу, Адам готовился к свадьбе с Бидди Глисон, которую он почти не знал.

В совете церковных старейшин хранились сложные схемы, где было сказано, кто на чьей бидди женился, так что люди, которых во внешнем мире назвали бы двоюродными братом и сестрой, никогда не могли пожениться. Как только каждое поколение Адамов достигало семнадцати лет, церковные старейшины встречались, чтобы назначить им жен из семей, как можно более далеких от их родословной. В каждом поколении был сезон свадеб. В церковном семейном округе было почти сорок семей, и в каждом поколении почти в каждой семье совершались небольшие свадебные празднества. Для тендера или бидди сезон свадеб был чем-то, за чем можно только подглядывать.

Если тебя звали бидди, у тебя было что-то, о чем можно мечтать.

Если тебя звали тендер, ты не мечтал.