Рыжий Кицуне (СИ) - "Melara-sama" - Страница 28

- Сделана при помощи брожения?

- Это не единственный способ, но, да, при помощи брожения. – Со смешком ответил мне Елисей. – Боишься?

- Нет, тебе я доверяю, но кто потом нас в лагерь потащит?

- Кто о чем, а Кицуров о своем! – пропел Женька. – Стас, расслабься, мы тебя здесь оставим, так как Елисей тебя не отпустит, а уж мы люди привычные…

- Смотря к чему, Женя. – Разливая бражку по кружкам, отпарировал Елисей.

Он подал одну кружку мне, а вторую Женьке, тот сделал глоток и его глаза сошлись на переносице.

Все как-то странно застыли и вдруг Генка прошептал:

- Ничего себе. Но хорошо, что она все же на черном хлебе, а не на шишках…

Женька выдохнул:

- Едреный корень! – и передал кружку Генке, потом отнял у него и отдал ее Пашке.

Я смотрел на белесую жидкость в своей кружке и вздохнул, поднес к губам и сделал глоток. Закашлялся.

Лис обнял меня и зашептал:

- Тише-тише, аккуратней.

- Ужас.

- Что совсем невкусно?

- А должно быть вкусно? Лучше твои пирожки, – задыхаясь, ответил я.

К тому моменту, когда вернулись Люся и Валера, все уже смеялись и улеглись штабелями на полуторке Елисея, играли в карты на раздевание, и ошарашенный Петрович, зашедший вслед за парой, воскликнул:

- И всё без меня, да?

Лис улыбнулся и протянул ему кружку, Петрович заулыбался и отхлебнул сразу половину.

- Ну, как? – спросил его захмелевший с двух глотков Генка.

- Офигеть, лучше твоей музыки! Наливай!

- Что ты туда добавил? – облокачиваясь о твердую грудь своего лисенка, спросил я.

- Ничего особенного, некоторые успокаивающие травы… – был мне далекий ответ.

Голова кружилась ужасно, и я только понадеялся на благоразумие хоть кого-нибудь из своей группы, прикрыл глаза и провалился в сон.

Глава 13. Выбирая дорогу.

Мягко и уютно, но в тоже время, сквозь сон, я слышал пение птиц и шелест листвы. Было тепло, и я немного потянул на себя пушистое покрывало, оно зашевелилось и накрыло мои плечи само. Я открыл глаза и подскочил.

- Лис? – прошептал я, мутным взглядом ощупывая окружающую обстановку.

Раннее утро еще не окрасилось багрянцем, но краешек яркого, как мех моего лиса, солнца уже показался над кронами деревьев.

Рядом раздался знакомый фырк, и я понял, что сижу на чем-то мягком и теплом. Провел рукой и осознал – шерстка моего лисенка. Я протер глаза и улыбнулся, поворачиваясь к нему.

На меня смотрели большие медовые глаза.

Он был больше, чем прежде, я бы сказал, в раза три, но все такой же милый, со своими плюшевыми ушками и мягкими хвостами, которыми он меня и накрывал.

- Доброе утро, лисенок. – Прошептал я. – Ты стал такой большой.

Медовые глаза лукаво светились, и он дернулся всем телом, встал на четыре лапы, распушил хвосты и гордо выпятил белую грудку.

То, что я при этих манипуляциях оказался на земле, роли не играло. Я тихо рассмеялся и встал, меня качнули, и его лисья сущность поплыла, и через секунду меня держали человеческие сильные руки, прижимая к груди. Я уткнулся в его ключицу и блаженно вздохнул.

- Стас, ты совсем не умеешь пить. – Заключил Елисей.

- Я и не учился, самый сильно алкогольный напиток в моей жизни - был кефир. – Он фыркнул. – Почему мы на улице?

- Потому что в доме негде было развернуться, я не ожидал, что они все решат остаться на ночь.

- Это все твоя бражка, Лис. – Я не удержался и прижался губами к вкусной коже на шее, проскользнул языком по медленно бьющейся жилке сонной артерии.

Он отклонил голову, поощряя мою ласку похлопыванием по попе, рыкнул и сжал половинки руками. Меня повело, и я просто уткнулся в его шею.

- Это все, что ты мне можешь предложить? – проурчал он.

- Ты желаешь больше? – с улыбкой спросил.

- Наивный человек думает, что я могу насытиться им?

- Наивный человек мечтает, чтобы ты показал ему, как он неправ. – Игриво и хрипло прошептал я, толкаясь в его бедро своим пахом, показывая, что все его манипуляции не остались незамеченным.

Он снова рыкнул и подхватил меня, понес в сторону бани.

Это было почти как в первый раз, только намного резче, насыщенней и агрессивнее. Он как будто помечал меня еще и еще, пока на моем теле не остались кровоточащие ранки от острых зубов.

Лис сорвал с меня футболку и вырвал пояс из штанов, рыкнул, опускаясь на колени, и без слов вобрал мою эрекцию в горячий рот. Я запрокинул голову и зажал себе рот руками, чтобы не разбудить своими воплями одногруппников.

Боже, что он творил, это можно было сравнить с буйством природы в летнюю грозу.

Его язык порхал над моей головкой, по всей длине, в горячую глубину, я убрал одну руку от своих губ, и запустил ее в распущенную волну красных волос, побуждая взять глубже. В полутьме предбанника его медовые глаза яростно блестели, и он прикрыл их, когда мой член оказался по основание в горячей глубине его рта.

- Лиссс. – Прошипел я и толкнулся навстречу ласке.

Его руки обхватили мои бёдра, и я почувствовал, как он сглатывает. Мир померк на несколько секунд, а когда я смог нормально дышать, мой рот атаковали сладкие губы с привкусом моей спермы.

Он целовал яростно и безжалостно, а я лишь выгибался и прижимался к нему, стараясь быть как можно ближе, сильнее, глубже. Не хотелось думать о будущем, и я отбросил все мысли, когда его сильные руки развернули меня лицом к стене, обитой деревянными панелями, и, тихо рыкнув, он спустил мои джинсы до конца:

- Вот так, мой мальчик, Стас, мой страстный… - горячая головка дотронулась до моей дырочки, а я лишь прогнулся в спине сильнее, разводя руками половинки и ожидая обжигающего проникновения.

Но он опять сел на колени и сам раздвинул мои ягодицы сильней, мягко и нежно покружил влажным языком, лаская колечко мышц. Я облокотился одной рукой о стену и уткнулся в нее лицом, все тело дрожало и хотелось поторопить его, но я не смел прерывать столь необычную нежность.

Он приподнялся только тогда, когда я начал задыхаться, и мягко, без рывков, вошел в меня, остановился и прикусил мое плечо, снова нанося свои кровавые узоры на мою кожу. Я прикусил запястье, чтобы не взвыть от удовольствия, но Лис нежно повернул мое лицо и, смотря прямо в глаза, сделал плавный толчок, просовывая свой собственный палец в мой рот. Я прикусил его, и мир взорвался, как будто мы замкнули некую систему, я смотрел в его глаза и сходил с ума от восторга.

Кто кем обладал - было непонятно, мы двигались вместе, вознося друг друга на вершину блаженства, деля между собой нашу страсть.

Его движения стали неуправляемы, и я отпустил его руку, и закричал:

- Елисей! – ничего нет прекрасней, чем имя любимого на пике оргазма.

Он сделал еще несколько сильных толчков и кончил в меня, рыкнув.

Повернул меня к себе лицом и обнял, прижимая сильнее мое, почти не соображавшее, тело, хотя тело и не должно соображать. Я хихикнул от собственных бредовых мыслей, и расслабился под его пальцами, он мягко массировал кожу моей головы, перебирал волосы и урчал, как довольный кот.

- Думаю, стоит принять небольшой «душ» и пойти будить твоих подопечных, вам еще вещи собирать. – Как только он это проговорил, я застыл.

- Лис.

- Ты забыл, да? Последний день сегодня, завтра к вечеру вы уже уедите.

- Да. – Все внутри переворачивалось и не хотело верить в то, что он говорит, но я всегда был реалистом, и сейчас я просто притянул его за шею к себе, и накрыл покрасневшие от ласк губы.

Не прощаясь, а просто в знак того, что я еще здесь, с ним. Мы целовались в предбаннике бани в домике в лесу, там, где я смог просто дышать и не думать ни о чем. Просто быть. Для него.

- Лис, я до сих пор не знаю, что делать.

- А чтобы ты хотел? Наставлять на путь истинный своих друзей, быть хорошим сыном, помогать устраивать личную жизнь других, заботиться о брате, быть счастливым, а может, все и сразу?