Фантастичнее вымысла - Паланик Чак - Страница 12

И вот теперь в пятнадцатый раз сюда приедут около трех тысяч человек и заплатят по десять баксов с носа, чтобы поглазеть, как Шестер в течение четырех часов будет вновь и вновь таранить своим комбайном семнадцать других, пока кто-то один не выйдет победителем из этого побоища.

Правила таковы: ваша жатка должна быть поднята над землей по крайней мере на шестнадцать дюймов. Разрешается иметь лишь пять галлонов топлива, и ваш топливный бак должен быть надежно защищен и находиться внутри бункера для пшеницы в самом центре вашего комбайна. Можно использовать до десяти штук углового проката для усиления конструкции. С кабины необходимо убрать стекло. Запрещается также для устойчивости наполнять шины гипсом или цементом. Сам участник должен быть не моложе восемнадцати лет, он обязан пользоваться шлемом и ремнем безопасности. А вашему комбайну должно быть никак не меньше четверти века. А еще за участие надо внести взнос в размере пятидесяти долларов.

Судьи дают каждому участнику красный флажок – его надо сохранить до конца сражения.

– Стоит уронить флажок – и все, ваша песенка спета, – говорит восемнадцатилетний Джаред Дэвис, водитель под номером 15, восседающий за рулем модели «Маккормик-151». – Если ваш комбайн ломается и у него из строя выходит мотор, так что вы не в состоянии сдвинуться с места, они дают вам какое-то время на то, чтобы сбросить флаг, и тогда вы выходите из игры.

На заднем конце его комбайна нарисована карикатура – мышь, пытающаяся поймать птичку. Номер 15 носит имя «Микки-Маус».

– Только не подумайте, что мы чокнутые. Мы все здесь совершенно нормальные люди, – говорит Дэвис, – просто нам хочется немного оттянуться. Мы простые рабочие парни. И надо когда-то выпустить пар, вот мы и тараним этот металлолом.

Несмотря на строгие правила, выпить не возбраняется.

Вот что говорит по этому поводу Дэвис, пропустив банку «корса»:

– Раз стоишь на ногах, значит, можешь сесть и за руль.

На поросшей травой площадке позади арены – Майк Хардунг, уже третий год подряд, управляя своим железным конем по имени «Зеленый гангстер» – комбайном «Джон Дир 7700» 1973 года выпуска.

– Жена в таких случаях ужасно за меня волнуется, но я и без того любитель отмочить что-нибудь сумасшедшее, – говорит Хардунг. – Например, я люблю принимать участие в гонках на газонокосилках, когда сидишь на ней верхом. И это вам не пустяк какой-нибудь. Это соревнования, которые проводит Северо-Восточная ассоциация гонок на газонокосилках. Мы там развиваем скорость до сорока миль в час – сидя верхом на газонокосилках.

Что касается побоища на комбайнах, когда вы, сидя высоко над землей, пытаетесь протаранить железным мамонтом своего собрата, то дело, по словам Хардунга, обстоит примерно так:

– На поле царит полная неразбериха. Никогда не знаешь толком, на кого прешь. Главное, высмотреть слабое место, например, корму комбайна или шины. И тогда полдела сделано, главное – идти напролом вперед и добить противника. Это в моем духе.

Указывая на ремни передачи, которые соединяют мотор и переднюю ось, Хардунг говорит:

– Главное – защищать передачу, чтобы никто не смог подобраться к ней. Стоит порваться ремню, и вам хана. Некоторые комбайны снабжены гидростатическим приводом, у них нет коробки передач, – добавляет Хардунг, – поэтому чем сильнее жмешь на рычаг, тем быстрее машина прет вперед. У других комбайнов ручная передача. Водители таких машин дают клятвы, сжимая в руках рычаг скоростей. Другие клянутся тем, что перед соревнованием не брали в рот ни капли. То есть у каждого своя стратегия. Я просто выезжаю вперед, – говорит Хардунг, – и стараюсь оценить обстановку. Атакую самых деловых. Мелюзгу оставляю в покое – если только, конечно, они первыми не попрут на меня. Сам увидишь, как летят шины. Порой мы сталкиваемся с такой силой, что отваливаются жатки или задние щитки. Пару лет назад, помнится, одного парня завалили набок.

Чтобы устранять поломки во время передышек, Хардунг и его ремонтная бригада привезли для «Зеленого гангстера» несколько ящиков запчастей и всякой всячины, что может понадобиться в такой ситуации. Задние щитки для комбайна. Оси. Шины. Колеса. Сварочный аппарат. Краны. Точильные станки. А еще пиво.

– Если дела на ферме пойдут туго, – говорит Хардунг, – я приведу сюда мои собственные комбайны.

Когда его спрашиваешь, кого из соперников он больше всего опасается, Хардунг указывает на огромный комбайн, выкрашенный в голубой цвет, со спинным плавником, вырастающим из крыши кабины. У этого монстра огромные белые зубы и тряпичный, словно наполовину съеденный манекен, который свешивается из нарисованной на жатке пасти. Впереди огромными черными буквами выведено «Джош».

– Мне главное – остерегаться «Челюстей», – говорит Хардунг. – Это настоящий великан, потому что предназначен для холмистой местности, и у него внутри будет побольше железа. И еще литые колеса. Такого просто так не пробьешь.

Джо Кнодел – водитель-новичок, ему всего восемнадцать. Начиная с четырнадцати лет, он и его приятель Мэтт Миллер привозили и ремонтировали «Челюсти», комбайн марки «Джон Дир 6602», но за руль во время сражений садились их отцы. Первые два года они возвращались домой победителями. В прошлом году им крупно не повезло – их великан замер на месте с разорванной передней шиной, и это когда им оставалось добить всего троих соперников.

– В принципе, как ни старайся, защитить себя практически невозможно, – говорит Кнодел. – Главное – быть осмотрительным и не дать другим зажать тебя, чтобы никто не пристроился тебе в хвост, потому что потом ему ничего не стоит раскромсать твои шины. Я всегда стараюсь держаться чуть поодаль и побольше двигаться, потому что в противном случае мне крышка.

Первым делом я пытаюсь посадить их в грязь. Пру на них сзади тараном, пытаясь сбить задние колеса. Стоит сесть в грязь, и ни о какой скорости говорить уже не приходится. Можно сказать, половина возможностей упущена. Если же вообще потерять шину, то задница вашей машины будет пахать по земле. Иногда случается потерять обода, и тогда корма будет просто тащиться волоком.

Эх, не терпится мне ввязаться в это дело, – сообщает Кнодел. – Я, можно сказать, всю жизнь спал и видел этот день. И вот он, черт возьми, настал! И я места себе не нахожу от волнения. Прошлой ночью я даже не мог уснуть, так и проворочался до самого утра. Не помню, чтобы я пропустил хотя бы одно сражение, – добавляет он. – У нас дома подготовка обычно идет полным ходом. Мы всегда приезжаем сюда на родео и на комбайновые бои. Сегодня моя мечта станет явью – ведь я наконец смогу сам сесть за баранку. А если повезет выиграть раунд, то еще и получу триста баксов. За второе место дают двести, за третье – сто. Если же выиграть все бои, увезешь с собою тысячу. А это уже приличные деньги.

Страховка здесь не предусмотрена, – добавляет Кнодел. – Мы ничего не подписываем, что у многих просто в голове не укладывается. Люди полагают, что нас наверняка заставляют подписывать какую-нибудь бумагу, в которой говорится, что если кто-то пострадает, то устроители не несут ответственности, но на самом деле мы ничего такого не подписываем. Мы собираемся здесь – все до одного! – чтобы оторваться по полной. И потому понимаем, чем при этом рискуем.

Трибуны постепенно заполняются народом. К паркингу тянется вереница автомобилей и грузовиков. Поливальная машина орошает арену родео водой.

В самом начале соревнований комбайны выезжают на поле и выстраиваются двумя рядами. Пока они ждут, зрители на трибунах встают. Бетани Томпсон, королева родео последних трех лет, выезжает верхом в наряде, украшенном красно-бело-голубыми блестками, и с американским флагом в руках. Она пускается в галоп вокруг комбайнов, с каждым кругом набирая скорость. Бетани Томпсон несется все быстрей и быстрей, флаг в ее руках гордо реет на ветру. Водители встают и, положа правую руку на сердце, вместе с тремя тысячами зрителей приносят присягу верности флагу. Те, кто приехал сюда из больших городов, обычно получают пинок под зад за то, что забывают при этом снять шляпу.