Книга теней - Уэст Жаклин - Страница 16

– Не понимаю, что ты имеешь в виду, – пожала плечами Олив.

– Ну, что ж… чаще всего это действительно так, но я удивлен, что ты готова это признать.

Девочка скрестила руки на груди и обратила возмущенный взгляд на кота, чья шерсть в фиолетовых сумерках сияла, словно бронзовая.

– Я не обязана тебе все рассказывать.

– Нет, не обязана, – согласился кот. – Но если бы рассказывала, было бы куда проще.

– Проще? Да я тебя несколько дней нигде найти не могла! И вообще, я знаю, что ты сам от меня что-то скрываешь. Почему тогда мне нельзя?

– Потому что я знаю, как лучше.

Олив наконец-то выжала из коротких волос озерную воду. В мокрой одежде становилось холодновато, а уклончивые ответы Горацио совершенно выводили из себя.

– Откуда какому-то коту знать, как лучше для меня?

Огромный зверь прищурился.

– Я делаю все, что в моих силах, чтобы тебя защитить. И ты, кстати, не сильно помогаешь мне выполнять эту свою работу.

– Ты что, обязан меня защищать?

– Да, тебя и главные этажи дома. Леопольд, с которым ты уже знакома, охраняет подвал. А чердак… охраняет еще кое-кто.

– А, ну, ясно. Кошки стерегут дом – все логичней некуда.

– Если еще ты не заметила, – отчетливо произнес Горацио, – мы не совсем обычные кошки.

– Так от чего именно вы его охраняете? Ну, кроме мышей, конечно.

– Мышей? – фыркнул Горацио. – Тут дело несколько посерьезней мышей . – Огромный кот внимательно посмотрел на Олив. – Да будет тебе известно, мы охраняем дом от зла куда более сильного и серьезного, чем ты готова себе представить. Поверь.

Почему-то от этого взгляда у по спине у девочки побежали мурашки, но она постаралась этого не показывать.

– Ладно, – кивнула она, отводя глаза, и поправила очки на носу. – Я нашла старый кулон. И все.

Кот издал такой глубокий вздох, что он, казалось, исходил из самого кончика его хвоста.

– Что ж, теперь тебе от него не избавиться, – констатировал он. – Держи ухо востро и никому не давай его увидеть.

– Я положу его в свою шкатулку с драгоценностями. Она запирается.

Кот закатил зеленые глаза.

– Нет. Если ты его надела, то теперь уже не снимешь.

Олив попыталась, но сколько девочка ни тянула за цепочку, почему-то никак не могла поднять ее над головой. Будто каждый раз, стоило донести кулон до носа, он вдруг превращался в магнит, причем в такой, который притягивался к самой Олив. Кот наблюдал за действом с выражением, на котором ясно читалось «я же тебе говорил».

– Держи его под одеждой, – шепнул Горацио. – И ей не показывай.

– Кому?

– Госпоже МакМартин, – прошипел кот, тревожно оглянувшись вправо и влево.

– Но госпожа МакМартин умерла, – удивилась Олив, чувствуя себя неимоверно тупой.

– Конечно, умерла, – согласился кот. – Но она все равно здесь. Просто следи за кулоном хорошенько!

Олив мысленно пролистала воспоминания о том, что услышала и увидела за эти дни. Никто не хотел толком рассказать ей, что происходит. Все ее открытия были лишь изумительными кусочками чего-то намного более огромного и сложного, чем она могла себе представить. И все же один из кусочков то и дело упрямо всплывал на поверхность. Олив вдруг почувствовала укол любопытства, смешанного со страхом – как если стукнешь лопатой обо что-то твердое глубоко в земле, но пока еще понятия не имеешь, чем это может оказаться.

– Горацио, – начала Олив, – а что ты знаешь об Олдосе МакМартине?

Кот замер, прижав уши к голове и вздыбив шерсть, словно пушистый ирокез. Олив оглянулась вокруг. Фиолетовое небо начало впитывать в себя темноту, будто тряпица, на которую вылили чернила. Воздух, казалось, стал более густым и холодным.

– Нас заметили, – прошипел Горацио. – Нужно выбираться отсюда. Быстро.

Кот ловким прыжком оказался за рамой. Оставшись в картине одна, девочка снова почувствовала, как закололо в затылке, и руки в секунду покрылись гусиной кожей. Возможно, с озера просто подул холодный ветер. Или, возможно, за ней снова кто-то наблюдал. Что там говорила Аннабелль? Что люди в этом доме были словно кошки, испугавшиеся собственного хвоста? Ну, зато Олив совсем не так просто было запугать. Напоследок девочка обратила к сумеречному небу дерзкий взгляд, а потом залезла в раму и громко шлепнулась на покрытые ковром ступеньки.– Олив, дорогая, да ты промокла до нитки, – с легким удивлением сказала миссис Данвуди, когда, оставляя мокрые следы, дочь проследовала мимо нее вниз по лестнице.

13

К тому времени, как Олив переоделась в сухое, мистер Данвуди уже приготовил ужин. Миссис Данвуди зажгла свечу и подала дочери. Олив помогла накрыть на стол, налила всем по стакану воды и даже попросила положить ей вторую порцию лазаньи, но на протяжении всей трапезы мысли у нее скакали от одной загадки к другой, словно резиновый мячик.

Картины. Крышка люка в подвале. Кулон, который был спрятан у нее под футболкой. Чердак… и «кое-кто еще», кто, по словам Горацио, его охранял. Она не собиралась прекращать поиски, пока не отыщется способ попасть на чердак и увидеть этого кое-кого . От одного только предвкушения Олив так перевозбудилась, что уронила вилку на пол (трижды) и опрокинула свой стакан (только один раз, да и воды там уже почти не оставалось).

После ужина мистер и миссис Данвуди предложили поиграть в «сорок два» – более сложную версию «двадцати одного», которую они изобрели, еще будучи студентами. Олив знала, что единственный способ этого избежать – сказать, что она очень устала и хочет лечь спать, но тогда родители непременно заподозрили бы что-то неладное. Поэтому она осталась, хоть и никак не могла унять ноги под столом от нетерпения.

Поначалу мистер и миссис Данвуди почти каждый раз позволяли Олив победить, но уже к половине одиннадцатого девочка проиграла все до единой скрепки и заснула в кресле под романтичное перешептывание родителей о вероятностях и численных комбинациях.

Проснулась она в своей постели: на улице щебетала малиновка, а из окна лился солнечный свет. Запихнув в себя полную чашку хлопьев, Олив умчалась обратно на второй этаж.

В этот раз у нее родился новый план. На чердак должна была вести лестница. А если была лестница, значит, ее скрывала фальшивая стена. Если постучать в правильном месте, возможно, удастся определить, где она была замаскирована, по звуку.

Олив начала с коридора в передней части дома. Прижалась ухом к стене и постучала костяшками пальцев. Стена издала низкий, глухой звук. Она сдвинула ухо на пару дюймов влево и попробовала снова. Звук был тот же. Девочка медленно добралась до угла и миновала его таким же манером, постукивая и прислушиваясь. Вдруг в районе картины со странными фруктами из стены послышалось что-то другое. Звук был приглушенным и очень далеким, но она узнала его. Там скулила собака. Олив затаила дыхание и отъехала ухом чуть в сторону. Звук почти растаял.

По другую сторону этой стены находилась розовая комната. Олив бросилась внутрь, в знакомый затхлый цветочный запах и нафталина. Приложила ухо к розовой стене в паре футов от огромной картины, которая изображала древний город и огромную каменную арку. Ничего – ни лая собаки, никаких других звуков. Она тихонько постучала. На этот раз вместо плотного «тук» раздалось тихое и гулкое «тум». Сердце от радости подпрыгнуло в груди. Определенно, за картиной такого размера вполне могла скрываться дверь.

Олив дернула за огромную золоченую раму, которая, как обычно, не двинулась с места. Девочка крепко обхватила ее пальцами и снова потянула изо всех сил. Но с таким же успехом можно было тянуть за саму стену. Олив разочарованно хмыкнула, и тут в голове возникла новая идея.

Надев очки, девочка внимательно посмотрела на картину. Ничего не изменилось. Деревья, окружающие далекий город, не шевелили листьями. Пучки травы не теребил ласковый летний ветерок. Олив осторожно подняла руку и сунула пальцы в холст, прямо в середину гигантского сводчатого прохода, где неизменно стояли двое каменных воинов. Рука легко прошла насквозь, но девочка не почувствовала ни средиземноморского солнца на коже, ни малейшего движения воздуха. По эту сторону огромного полотна Олив собрала всю храбрость в кулак и окунулась лицом в картину.