Волчья свадьба (ЛП) - Мистри Шарлотта - Страница 7

Он хватает принца за запястье и тянет на себя. Пальцы Стефана выскальзывают, липкие и блестящие, и, привлекая принца теснее — так, чтобы подготовленный зад оказался всего в нескольких дюймах от головки члена Торвальда, он чувствует, как им завладевает нестерпимая похоть.

Принц без уговоров опускается на него — его глаза блестят желанием — и восхитительно стонет, когда его анус растягивается вокруг члена.

Торвальд рычит, одной рукой вцепляясь в бедро Стефана, а другой — комкая простыни, словно напоминая себе, что нельзя двигаться слишком быстро. Он чувствует каждый дюйм этого скользкого жара, проникая в это тугое нутро. Выражение на лице Стефана, когда тот опускается до упора, просто не передать словами. Его щеки заливает краской, рот приоткрывается, так что Торвальду виден кончик его языка, принц с протяжным стоном насаживается до упора.

— Боги, — беспомощно выдыхает Торвальд. — Посмотри на себя. — Принц выглядит абсолютно неприлично, и хотя Торвальд ощущает, как набухает узел на его члене, принц начинает двигаться. Торвальд охает.

— Я его чувствую, — хрипит принц, и Торвальд теряет дар речи из-за нежного тугого жара вокруг каждого дюйма своей плоти и от того, как член принца трется о его живот, оставляя липкие блестящие следы смазки. — Он... ммм... становится больше. — Торвальд тоже осознает, что узел растет, и видит его с каждым толчком, всякий раз когда принц насаживается на него, двигаться ему все труднее и труднее, потому что его растягивает все шире, пока наконец Стефан уже не может приподняться. Он пытается — раз или два — но ничего не выходит, и ему остается только покачиваться на Торвальде.

Мышцы вокруг члена, кажется, сжимаются с каждой секундой, узел продолжает расти. Торвальд стискивает раздвинутые бедра принца ладонями, удерживая его, не давая двигаться — сейчас это может быть больно, и Стефан воет, а пальцы Торвальда оставляют светлые бороздки на бледной коже.

— В тебе так хорошо, — выдавливает он из себя.

Принц мычит что-то неразборчивое, его тело продолжает покачиваться на все наливающемся члене Торвальда. Стефан может двигаться, наверное, на дюйм, не больше: узел становится все толще и толще, и Торвальд чувствует, как принц задыхается и неловко ерзает. Торвальд снова сжимает его член, и стон Стефана переходит в немой крик — его колотит.

Торвальд видит, как под кожей принца пробегает тремор, как напрягается каждый мускул, но эрекция не спадает.

— Н... насколько он еще вырастет?

Торвальд себя знает, он успокаивающе поглаживает принца по внутренней стороне бедер:

— Ненамного.

— Хорошо, потому что не знаю, сколько я еще смогу выдержать. — Голос принца Стефана дрожит от напряжения, он похож на смех или стон, и Торвальд понимает, что тот не шутит. Он не уверен, что люди вообще способны вместить в себя узел, но тело принца так здорово обволакивает его, что сейчас он просто не в силах остановиться. — Не могу поверить, что делаю это. Никогда не думал... — в глазах Стефана почти пьяное выражение, — никогда не думал, что моя жизнь вот так обернется. О, боги, возьми меня...

По телу Торвальда проходит волна обжигающей отчаянной жажды, и хотя ему очень хочется подчиниться, приходится довольствоваться покачиванием бедер — узел задевает что-то внутри Стефана, так что тот кричит, а секундой позже кончает, пачкая горячим семенем ладонь и живот Торвальда, выгибаясь, извиваясь и содрогаясь всем телом. Его разрядка быстрая, грязная, просто идеальная.

Торвальд даже не думал, что так близок к оргазму, но при виде содрогающегося Стефана он больше не может сдерживаться. Ему кажется, что он сгорает изнутри, удовольствие растекается огнем по венам.

Мышцы принца ритмично сжимаются вокруг его члена, и Торвальд тоже кончает. Мир затапливает светом, когда он изливается в Стефана, наполняя его жаждущую плоть своим семенем — Стефан отчаянно покачивается верхом на нем, лихорадочно вскрикивает. Оба будто растворяются, превращаясь лишь в сосуды для невыносимых ощущений и выдаивая друг друга до капли.

Когда Торвальд приходит в себя, принц все еще, тяжело дыша, сидит на нем верхом.

По его телу пробегает дрожь. Член Торвальда все так же глубоко внутри него — и еще какое-то время там и останется — но глаза принца широко распахнуты.

— Это слишком, — задыхается он, — боги, я не могу, не могу...

Торвальд чувствует каждое изменение в теле Стефана и понимает, что они оба не смогут оторваться друг от друга еще как минимум несколько минут.

— Иди сюда, — говорит он, — ложись, ну же. — Он мягко притягивает Стефана к себе, так что они лежат грудью к груди, морщится, когда рана дает себя знать, и перекатывает их обоих на бок.

Принц изредка всхлипывает или тихо охает, и Торвальд понимает, что это от излишней стимуляции, поэтому пытается не двигаться. Вместо этого он гладит светлые волосы принца, его бока, ребра, спину, лицо — скорее успокаивающе, чем чувственно. Его живот липкий от спермы, но ему все равно. Узел еще какое-то время не спадет, а до тех пор лучшего способа скоротать время Торвальд все равно бы не придумал.

Дыхание Стефана постепенно выравнивается, и он расслабляется. Можно подумать, что он заснул, если бы не открытые глаза.

— И вы просто... просто лежите вот так, — почти шепчет принц, — после.

Торвальд задумывается.

— Тебе не нравится?

— Нет, нет, дело не в этом, — возражает тот сонным голосом, — это... это... мне это нравится. — Стефан смотрит на него из-под опущенных ресниц. — И думаю, будет нравиться еще долго.

— Да, процесс небыстрый, — извиняется Торвальд.

Принц улыбается, точно имел в виду совсем не это.

— Думаю, я буду наслаждаться этим еще много лет.

Предсвадебная чехарда заканчивается — последние несколько дней пролетают в суматохе встреч, примерок и десятка тысяч других занятий, — и наконец оба рука об руку в тонких коронах-обручах на головах встают под радугой витражей. Оба повторяют обязательные слова, но для Торвальда важны лишь некоторые из них.

«Да, — думает он, и в груди разливается тепло, какого он никогда прежде не испытывал. — Еще много-много лет».

КОНЕЦ