У рыбацкого костра - Коллектив авторов - Страница 115

Там текла чудесная, богатая форелью речушка. Кругом не было видно ни одного домика. Я собрал удочку и, пока миссис Хемингуэй сидела под деревом на склоне холма и держала под наблюдением долину в обе стороны, поймал четыре первоклассные форели. Каждая в среднем весила три четверти фунта. Потом мы пошли вниз по долине. Речка стала шире, и моя жена сама взяла удочку, а я занял наблюдательный пост.

Она поймала шесть форелей примерно за час, и ради двух из них мне приходилось спускаться вниз, чтобы подхватить их сачком. На крючок попалась еще одна большая форель, и когда мы, торжествующие, подцепив ее сачком, посмотрели наверх, то увидели старого немца в крестьянской одежде, наблюдавшего за нами с дороги.

- Добрый день, - сказал я.

- День добрый, - ответил он. - Как, удачно ловите?

- Да, очень удачно.

- Хорошо, - сказал он. - Хорошее дело - ловить рыбу.

И заковылял дальше по дороге.

Иначе вели себя крестьяне в Юбер-Прехгале, где мы достали все нужные для ловли разрешения. Они спустились к реке с вилами и прогнали нас, потому что мы «ауслендерс».

В Швейцарии я узнал две полезные вещи о ловле форели. Первый урок я получил на речке, текущей параллельно Роне, которая вздулась и помутнела от таяния горных снегов. Мушки при такой воде не годились, и я ловил на большой пучок червей. Хорошая, заманчивая наживка. Но я не мог поймать ни одной форели, не было даже поклевок.

Старый итальянец, имевший поблизости ферму, все время ходил за мной, пока я ловил. Рыба не брала, хотя я знал по опыту, что речка полна форели, и это все сильнее раздражало меня. Неприятно, когда кто-то торчит за вашей спиной, когда вы удите. Так же неприятно, как если кто-то смотрит вам через плечо, когда вы пишете письмо вашей девушке. В конце концов я сел и стал ждать, когда итальянец уйдет. Он тоже сел.

Это был старый человек с лицом, похожим на бурдюк.

- Да, папаша, нет рыбы сегодня, - сказал я.

- Это для тебя нет, - важно ответил он.

- Для меня? Может быть, для вас есть?

- Да, - сказал он серьезно. - Для меня форель всегда есть. А для тебя нет. Ты не знаешь, как ловить на червя.

И он сплюнул в реку.

Это взяло меня за живое. Я провел детство в сорока милях от каналов Со-Сент-Мари, вытаскивая форель из воды с помощью любой палки и на любых червей, какие только держались на крючке.

- Вы, папаша, так стары, что все знаете. Вы, наверное, на червях разбогатели.

Это задело его.

- Дай мне удочку, - сказал он.

Он взял у меня удочку, сорвал с крючка лакомый для рыбы извивающийся пучок и выбрал в моей коробочке червяка средней длины. Он насадил его слегка на крючок, оставив три четверти червя болтаться.

- Вот это червяк, - довольно сказал он.

Старик подмотал леску, оставив только футов шесть, и забросил болтающегося червяка в омут, где под берегом образовался водоворот. Никаких результатов. Он осторожно вытянул приманку из воды и забросил немного ниже по течению. Конец удочки дрогнул. Старик чуточку опустил его. Удилище стремительно рвануло вниз, старик подсек, вытащил из воды пятнадцатидюймовую форель и одним взмахом перебросил ее высоко через голову.

Старый итальянец протянул мне удочку.

- Вот так, дружочек. Видишь, как нужно насаживать червя? Пускай шевелится, как живой. Форель возьмет болтающийся конец и засосет всего, вместе с крючком. Я ловлю на этой речке двадцать лет и знаю. Если насаживаешь несколько червяков, это пугает рыбу. Пусть выглядит как настоящий.

- Возьмите удочку и ловите, - стал просить я.

- Нет, нет. Я ужу только по ночам, - улыбнулся он. - Мне не по карману брать разрешение.

Но он стал ловить, а я следил за речной охраной. Потом мы стали удить по очереди. За день мы вытащили восемнадцать форелей. Старик знал все ямы в реке и ловил только там, где есть большая рыба.

Второе, чему он научил меня, - это как пользоваться личинками. Личинки хороши только при светлой воде, но они самая верная наживка. Вы их найдете в любом гнилом дереве или бревне. Швейцарские рыболовы хранят их в специальных ящиках. В плоском куске дерева просверливают множество дырок и задвигают металлической пластинкой. Личинки живут там, как в бревне. В жаркую погоду это одна из лучших наживок. В августе, при низкой воде, когда форель ни на что не клюет, она возьмет на личинку.

У швейцарцев есть замечательный способ приготовления форели. Они добавляют в кипящую воду немного винного уксуса, кладут лавровый лист, чуточку красного перца и варят форель, пока она не станет голубой. Форель подают с растопленным маслом и запивают белым вином.

Такое блюдо редко получишь в отелях. Чтобы вам приготовили форель таким способом, надо отправиться в деревню. Поднимаясь с речки, вы подходите к сельскому домику и спрашиваете, умеют ли там готовить голубую форель. Если нет, вы идете дальше. А если да, вы садитесь у крыльца рядом с козами и детьми и ждете. Нос подскажет вам, когда котелок с форелью закипит. Немного спустя вы услышите хлопок. Это откупорили бутылку вина. Потом хозяйка подойдет к двери и скажет: «Готово, мосье».

Тогда вы можете уйти. Я сам справлюсь с остальным.

(№ 36,1976)

Перевод с английского Г. Бабенышева

Ульрих Базан

На волнах Атлантики

…Итак, мотор нашего корабля вышел из строя, и мы болтались на волнах по-летнему спокойного Бискайского залива. Ремонт должен был занять несколько часов. Я был свободен от вахты. Мы находились как раз на краю материковой отмели, где, вероятнее всего, можно было встретить рыбий косяк.

Но самое замечательное то, что «старик» разрешил спустить нашу моторную лодку и с нее ловить рыбу. В данном случае это значит использовать лодку в личных целях, и если кэп все-таки согласился на это, то, очевидно, только потому, что не устоял перед желанием отведать на ужин свежей рыбы. У команды нашего корабля я пользуюсь устоявшейся репутацией добытчика провизии.

Погода прекрасная. Все рассказы о свирепости Бискайского залива кажутся вымыслом. На неправдоподобно голубом небе курчавятся белые облака, зеленовато-голубые волны Атлантики - хрустальной прозрачности. С запада проходит легкая зыбь, и корабль мягко покачивается на ней, когда мы спускаем лодку на воду и втроем отправляемся удить рыбу.

Собственно говоря, удильщик среди нас один я. Но нужен машинист, разбирающийся в капризах мотора, а третьего я захватываю на всякий случай. Со мной идут мои испытанные спутники в таких мероприятиях Антон и Гейн. Когда мы снимаемся с места и мотор уже начинает работать, «старик» что-то кричит нам с палубы - наверняка снова предупреждает и предостерегает.

Но мы уже отплываем к востоку и только с сожалением разводим руками - мотор заглушает все звуки. Мысли наши отделяются от корабля вместе с лодкой. Глубина здесь почти 400 м, и вряд ли имеет смысл пытаться на подобной глубине ловить рыбу со дна: движение лодки, возможные подводные течения требуют такой длины шнура, которая во много раз превосходит спуск.

Поэтому я решаю удить рыбу, жирующую на поверхности моря. В этих местах можно встретить большие французские парусники, выходящие в море с бретанского побережья. Они бороздят воды при сильном ветре на раздутых парусах, делая по меньшей мере 10 узлов в час. К рангоутам у них прикреплены десятки удочек, и часто можно увидеть, как вся команда такого парусника вытягивает лески и снова забрасывает их в воду, затаскивая через борт метровых тунцов и загружая их в рыбный отсек.

Богатый выбор на поверхности моря

В этих местах, стоя на носу корабля, я часто часами наблюдал в тихую погоду, что происходило на поверхности моря, какие существа резвились на воде и снова исчезали в глубине, вспугнутые приближающимся кораблем. Прежде всего, это были, конечно, дельфины, кроме того, небольшие акулы, косяки сардин, тунцы, сарганы, макрели.