Прогулка с собачкой - Ожигова Наталья - Страница 2

Помнится, я успокоенно подумала о том, что кобель, похоже, принял меня, что всё будет хорошо… И, точно сглазив, в следующий момент поскользнулась и растянулась плашмя!

Непосредственно под ногами у Юлбарса, по-прежнему шедшего рядом, на чуть провисшем поводке.

Миг падения показался мне нескончаемо длинным… Я летела и прикидывала, с какого места он начнёт меня рвать – с ног или с головы? Что первое спасать? И реально ли вообще спасти что-нибудь от Юлбарса?..

Глаза, правда, я не зажмурила – и увидела, как Юлбарс от неожиданности шарахнулся, припал на передние лапы… А потом вдруг запрыгал около меня с невозможно виноватым выражением морды: «Ой, прости, прости, пожалуйста! Ты не ушиблась?..»

Вот тут я поняла – он в самом деле принял меня. Всё будет в порядке.

Уже позже, задним числом, я сделала вывод: «в прежней жизни» у Юлбарса была хозяйка, которую он любил. Судя по всему, на прогулках здоровенный кобель не единожды её валил и за это получал нахлобучку. Поэтому и на моё внезапное падение отреагировал не агрессией, а, наоборот, решил, что провинился. В самом деле, ему сделали добро, вывели на прогулку, а он взял меня уронил!

С этого момента наши отношения были установлены прочно и окончательно. В тот же самый день я полезла чистить ему уши, и он принял это как должное. И позже, что бы я с ним ни делала, всё мне позволял. Ни рыка, ни угроз… Доверие было полным.

Я думала, он точно так же будет относиться вообще ко всем женщинам, но нет, он явно меня выделял. В дальнейшем у меня в подчинении появились девушки-вожатые, так они рассказывали следующее: стоило мне уехать куда-нибудь в командировку, дней семь Юлбарс вёл себя как обычно, слушался их, а потом начинал понемногу звереть. Миску в вольер поставить разрешал, но не более того. Тут же поднимал брыли, показывая клыки: «Уходи!» Кавказцы, те, наоборот, после недельной разлуки начинали меня слегка забывать, по возвращении некоторое время всегда уходило на то, чтобы освежить им память. С Юлбарсом всё обстояло иначе. Он ждал только меня…

Как охранник он не знал себе равных. Со временем мы набрали собак, начали серьёзно заниматься защитой… У каждого нашего питомца бывали промашки. Один «проспит» нарушителя, другой «купится» на лакомство… Но только не Юлбарс – чуткий, неподкупный, недоверчивый и страшный в праведном гневе! Он имел лишь один большой недостаток. Кобель оказался совершенно не способен работать на блокпосту. Оставшись один, принимался грызть цепь, ломая себе зубы. Никакие шлейки, ошейники и самые хитроумные комбинации того и другого не могли его удержать. Сколько раз было – поставлю его на блокпост, возвращаюсь в питомник, а он по дороге меня догоняет. Как он выворачивался на свободу, проследить не удавалось, но делал он это с ловкостью акробата. Разве что иногда раздирал себе ухо, то самое, в котором сперва был отит, а позже образовалась синевато-серая шишка.

Но зато в качестве патрульного пса Юлбарсу цены не было! Обходя с ним по ночам базу (а я периодически оставалась одна на всей территории), я совершенно точно знала, что он не позволит никому чужому ко мне подойти. Кого угодно мог отпугнуть уже звук его дыхания – слегка сипловатый, как бы с постоянными начатками рыка. Плюс тяжёлый звук шагов громадного зверя… Собака Баскервилей, что говорить!

Однажды Юлбарс проявил себя с совершенно неожиданной стороны. В соседним с ним вольере обитала красавица Бахар, породистая среднеазиатка. Одна передняя лапа у неё была чёрная, другая – белая. Когда ей командовали «Дай белую лапу!» – она давала белую. «Дай чёрную!» – и она протягивала чёрную. Прежние хозяева, научившие Бахар этой команде, сдали её в питомник за то, что она передавила энное количество соседских кур и гусей и отвадить её от вредной привычки они не смогли. Бахар была ценной племенной сукой. Я свозила её в Москву, в питомник «Русская Легенда», к столь же породистому жениху. В положенный срок у Бахарки должны были появиться щенки. Мы, как умели, приготовили её жилище к этому событию. Построили уютное, на наш взгляд, деревянное гнездо. Обшили решётчатые стены досками на высоту около метра…

Когда у Бахар началось щенение, гнездо она разворотила начисто. Пока мы прибежали, в вольере громоздилась куча утыканных гвоздями досок – и оттуда раздавался писк новорождённых щенков. Мы бросились всё это разбирать, стараясь не поранить ни Бахарку, ни малышей. Тут у суки начались очередные схватки, она стала тужиться и постанывать… Утешая роженицу, в какой-то момент я подняла глаза – и увидела, что поверх деревянной обшивки в вольер заглядывает Юлбарс. При его росте заглянуть через метровый барьер было несложно… Господи, какие у него были глаза!.. Грозный, свирепый Юлбарс, обладатель могучих челюстей и страшных клыков, переминался с лапы на лапу, ни дать ни взять взволнованный папаша возле роддома. Он поворачивал голову и так и этак, стараясь разглядеть источник тоненького писка, и, похоже, всей душой пребывал подле Бахар. Подобное участие в человеческом-то взгляде не всегда увидишь…

Потом щенки начали подрастать. Их любопытство не ведало границ, и, конечно, мелюзгу со страшной силой притягивал Большой Рыжий Дядька, живший по соседству. Нахальные носы живо обнаружили щёлочку между досками – как раз в том месте, где Юлбарс обычно лежал возле своей миски с водой. Щенки собирались там всей толпой и буквально лезли один на другого, чтобы заглянуть на ту сторону. Щёлочка была узкая, трёхнедельные малыши не могли в неё протиснуться, но лапки высовывали то и дело, пытаясь дотянуться до кобеля. Особенно усердствовал один из них, рыженький. Мы даже смеялись:

– Юлбарсик, это, часом, не твой?..

Писк, сопение и царапанье коготков мешали кобелю отдыхать, преисполненный достоинства Юлбарс нехотя открывал один глаз… потом приподнимал брыли… и наконец рявкал на бесстыдников: «Брысь!» Малышню точно ветром сдувало, но несколькими минутами позже всё начиналось сначала.

За всё время, пока они росли, он ни одного из них так и не хватанул.

Время шло, постепенно у меня появились другие интересы, я увлеклась спортивной дрессировкой и года через два с половиной стала подумывать об увольнении из питомника… Однако просто уйти и оставить Юлбарса, передав его кому-то, было немыслимо, и я продолжала работать. Между тем шишка у него в ухе оказалась злокачественной опухолью, не подлежавшей хирургическому вмешательству. К счастью, она не причиняла ему страданий. Однажды Юлбарс просто уснул, чтобы не проснуться. Случилось это как раз в мою смену. Навестив его перед уходом домой, я обратила внимание, что он не вскочил, как обычно, меня поприветствовать. Он лежал с открытыми глазами, спокойно опустив голову на скрещенные лапы. Я наклонилась к нему – и увидела, что он никогда уже не вывернется из ошейника, чтобы догнать меня на тропинке…