Звёздная дорога - Авраменко Олег Евгеньевич - Страница 56

Перехватив мой взгляд, Колин сказал:

— Заметил, наконец?

Я растерянно пожал плечами:

— Знаешь, поначалу даже не обратил внимания. Хотя сразу почувствовал, что здесь что-то не на месте, но никак не мог понять, что именно.

Колин понимающе кивнул:

— В этом нет ничего удивительного. В привычной обстановке мы зачастую видим не то, что есть на самом деле, а то, что ожидаем увидеть. Я и вовсе проявил чудеса невнимательности, лишь на второй день обнаружил подмену.

— Подмену? — переспросил я, сбитый с толку. — Значит, это не ты…

— Это Шон умыкнул Диану, — с ухмылкой вставил Бриан. — Последние полгода он клянчил её у отца, а когда обломился получать отказы, взял и стибрил. Сговорился с Пенелопой, она написала мамин портрет, и они вместе совершили кражу. По моим сведениям, пока Шон делал своё чёрное дело, Пенни стояла на стрёме.

Я рассмеялся:

— Однако же!..

Портрет Бренды определённо был создан с целью подмены — написанный в похожей манере, в точно таких же тонах, платье было точно такого же цвета и фасона, как у Дианы, и причёска, и букет васильков в руках… Вместе с тем, это не была копия с лицом Бренды и более светлыми волосами. На портрете была изображена Бренда — такой, какой бы она выглядела в действительности, если бы сделала себе соответствующую причёску, надела такое платье и взяла в руки букет васильков. Бесспорно, подумал я, Пенелопа обладает незаурядным художественным даром. Хотя я мало разбирался в живописи, но готов был поспорить на что угодно, что эта её картина близка к категории шедевра.

— Между прочим, — заметил Колин, — со стороны Шона это был ловкий ход. Негодный мальчишка знал, что у меня язык не повернётся даже отчитать его, не говоря уже о том, чтобы требовать обратно похищенную картину. — И он любовно посмотрел на портрет жены. — Правду сказать, я был близок к тому, чтобы уступить его просьбам. В последнее время Шон меня буквально извёл. Приходит, когда я занят работой, и так вежливо спрашивает: «Дядя, я не помешаю?» — затем устраивается в углу, сидит тихо, смирно, даже не курит, и всё пялится на картину. Когда я, в конце концов, не выдерживаю и прогоняю его, он извиняется и покорно уходит, но спустя несколько часов возвращается. «Ты уже не сердишься, дядя?» — и представление продолжается.

Я закашлялся от разобравшего меня очередного приступа смеха.

— И всё-таки странно, — сказал, прочистив горло. — Почему Шон облюбовал именно этот портрет? Я, конечно, не эксперт, но мне кажется, что портреты Дианы, которые написала Пенелопа, гораздо лучше.

— Это с какой стороны посмотреть, — возразил Бриан. — Все портреты Дианы, которые штампует Пенелопа, страдают однобокостью. На них изображена не женщина как таковая, а мать, в лучшем случае — старшая сестра. Ты, Эрик, этого не замечаешь, потому что видишь в Диане друга, но не женщину. А для Шона это очень важно — видеть на портрете женщину.

Колин хмыкнул, а на его губах заиграла добродушная улыбка:

— Устами младенца глаголет истина. Взрослеешь, сынок.

— Я давно взрослый! — искренне (и совсем по-детски) возмутился Бриан. — Неужели, чтобы убедить тебя в этом, я должен пуститься в загул а-ля Мел?

Колин открыл было рот, чтобы ответить (разумеется, отрицательно), но тут зашелестела, отворяясь, дверь «ниши», и в кабинет впорхнула Дейдра.

— Привет всем! — жизнерадостно заявила она, одарив нас своей лучезарной улыбкой. — Эрик, негодник, ты заставляешь меня гоняться за тобой! Я в Сумерки Дианы — ты в Солнечный Град; я туда — а ты сюда. Но, боюсь, ты пожаловал в Авалон не ради встречи со мной.

Я встал с кресла и подошёл к ней.

— Почему же, сестричка, и ради тебя тоже. Я по тебе соскучился.

По своему обыкновению, Дейдра поцеловала меня в губы. Неожиданно для самого себя, я совсем не по-братски затянул наш поцелуй. Впрочем, длилось это лишь какое-то мгновение и со стороны выглядело совершенно невинно. Колин с Брианом не заметили ничего неладного.

Дейдра поддела свою руку под мой локоть и ласково обратилась к Колину:

— Дядя, ты не злишься, что я так бесцеремонно вторглась?

Колин покачал головой:

— На тебя невозможно злиться, племяшка. Даже если бы ты застала меня с женщиной в… э-э, щекотливой обстановке…

Дейдра звонко рассмеялась:

— В «щекотливой обстановке», как ты выражаешься, тебя можно застать только с Брендой. А мне точно известно, что сейчас она у моего отца. Так что я ничем не рисковала. Ты до скуки верный муж.

— Зато с Мелом тебе не придётся скучать, — ехидно вставил Бриан. — Ему явно не грозит умереть от супружеской верности.

Колин укоризненно посмотрел на своего младшего сына и, видимо, мысленно выбранил его. Дейдра, если и обиделась, то не подала вида.

— Ты говоришь так из зависти, братишка. Признайся, ты был бы не против оказаться на месте Мела, ведь правда?

Щёки Бриана покрылись густым румянцем. Он в смущении опустил глаза, но спустя пару секунд с вызовом глянул на Дейдру и резко выпалил:

— А кто бы не хотел? Назови мне такого дурака.

Колин усмехнулся, Дейдра тоже. А я ободряюще подмигнул Бриану.

— Ладно, — сказала Дейдра. — Не возражаете, если я похищу у вас Эрика? Хочу поболтать с ним, пока Диана занята.

Колин и Бриан не возражали, да и возражать было бессмысленно. Перечить женщине вообще дело неблагодарное, а перечить Дейдре — неблагодарно вдвойне. Колин только сказал со вздохом:

— Вот так всегда. В кои-то веки объявился мой любимый племянник, и тут же его уводят.

А Бриан с мрачным видом прокомментировал:

— Отмена урока отменяется. Как обычно, мне достаётся полезное, а Эрику — приятное.

Для экономии времени Дейдра снова воспользовалась «нишей» Колина, поскольку её покои находились чуть ли не в противоположном конце сильно разросшегося за последние двадцать лет Камелота. (Кстати, это вовсе не тот Камелот, о котором говорится в легендах. Дядя Артур окрестил так авалонский дворец в память о давно сгинувшем замке, где наш великий предок устраивал свои знаменитые посиделки за Круглым Столом.)

Мы переместились в другую «нишу» просторную и уютную, изысканно обставленную, больше напоминавшую дамский будуар, чем простой перевалочный пункт. Между делом замечу, что Дейдра и Бренда с давних пор вели негласное соревнование, стремясь перещеголять друг друга в убранстве своих «ниш». Вместе с тем, они обе насмехались над неприхотливым, чисто утилитарным дизайном примыкавшей к королевскому кабинету «ниши» дяди Артура, сравнивая её с недоделанной туалетной кабиной. В конце концов Артур не выдержал и в пику насмешницам установил в «нише» унитаз, правда, так и не подсоединил его к канализации. Как ни странно, но после этого «усовершенствования» критические выпады прекратились.

Вопреки моим ожиданиям, Дейдра не вывела меня из своей «ниши», а присела на мягкий диванчик под стеной, ловким движением сбросила туфельки и забралась на него с ногами.

— Располагайся, где тебе удобно, — предложила она, в то же время похлопывая по сиденью рядом с собой. — Поговорим здесь. Мел сейчас в отлучке, но за ним водится привычка появляться в самый неподходящий момент. А здесь нам никто не помешает. На всякий случай я заблокировала «нишу».

Я молча сел возле Дейдры, догадываясь, о чём пойдёт речь. И не ошибся — хотя начала она не с того конца, с которого я ожидал.

— Эрик, у тебя опять неприятности с Радкой?

— Ну… В общем, да. Погиб её брат.

— Я знаю. Но это ещё не объясняет твоего поступка.

Я не спросил, какого поступка. И так было ясно.

— Ладислав погиб, и это печально, — продолжала Дейдра. — Однако я сомневаюсь, что на тебя так подействовала смерть друга. Уверена, тут что-то другое, непосредственно связанное с Радкой, с вашими отношениями. Ведь мне знакомы эти симптомы. Помнится, три года назад всё начиналось точно так же. Тогда, при нашей первой встрече после твоего разрыва с Радкой, я поцеловала тебя как брата, а ты меня — как женщину. Потом пошло-поехало… даже больно вспоминать. А теперь что? В чём причина рецидива?